Немезида (пер. Ю.Соколов) - Азимов Айзек. Страница 22

– Но ведь то была околоземная орбита. Эритро не Земля, она ничуть на нее не похожа.

– По размерам эта планета почти не отличается от Земли. На ней есть суша и море. Вокруг нее атмосфера, в которой присутствует кислород. Можно пролететь еще тысячи световых лет, но так и не обнаружить мир, похожий на Землю. Могу повторить еще раз: пусть будет так, как хотят люди.

Питт последовал совету Броссена, хоть в душе остался с ним не согласен. Новый Ротор строился на орбите возле Эритро, остальные два тоже. Однако проекты поселений в поясе астероидов уже были готовы и прорисованы на чертежах, но общественное мнение не торопилось давать санкцию на их сооружение. Из всего, что произошло после открытия Немезиды, самой большой ошибкой Питт считал то, что Ротор остался возле Эритро. Этого не должно было случиться. И все же… все же… мог ли он переубедить роториан? Может, стоило нажать посильнее? А что если тогда дошло бы до новых выборов и его смещения?

Причина была в ностальгии. Люди хотели иметь возможность обернуться лицом к былому – нельзя же заставлять их смотреть только вперед. Даже Броссена.

…Он умер семь лет назад. Питт сидел у смертного одра старика и слышал его последние слова. Броссен поманил к себе Питта, тот нагнулся к умирающему. Слабой рукой, покрытой иссохшей кожей, старик коснулся руки Питта и едва слышно шепнул:

– Каким же ярким было Солнце Земли, – и умер. Роториане помнили свое родное Солнце и зеленую Землю, а потому они решительно отвергли все аргументы Питта, все-таки настояв на том, чтобы Ротор остался на орбите у совсем не зеленого мира, обращавшегося вокруг тусклой звезды.

Так было напрасно потеряно целых десять лет. Останься они в поясе астероидов, работы уже ушли бы вперед на целое десятилетие – Питт не сомневался в этом.

Одного этого хватило, чтобы испортить отношение Питта к Эритро; однако с ней были связаны и обстоятельства худшие… куда более худшие.

Глава двенадцатая

Гнев

Так уж случилось, что Крайл Фишер дал землянам понять, что Ротор следует искать в неожиданном месте, а позже сумел и уточнить свой намек.

Он пробыл на Земле уже два года, и Ротор постепенно уходил из его памяти. Воспоминания о Эугении Инсигне изредка посещали его – но что она теперь для него? – а вот Марлена… В памяти своей он не мог отделить ее от Розанны… Годовалая дочь и семнадцатилетняя сестра в его воспоминаниях упорно сливались в одну личность.

Жилось ему легко. Пенсии хватало с избытком. Ему даже подыскали работу – некую административную должность, в которой он мог принимать решения, заведомо не затрагивавшие ничего существенного. Крайл полагал, что его простили, – во всяком случае частично, – лишь потому, что он сумел вовремя припомнить слова Эугении: «Если бы ты знал, куда мы летим».

И все же он чувствовал, что за ним следят, и был этим весьма огорчен.

Время от времени в гости захаживал Гаранд Уайлер, всегда дружелюбный и дотошный, и всякий раз так или иначе вспоминал про Ротор. Так случилось и на сей раз. Разговор, как и ожидал Фишер, вновь зашел о Роторе.

– Два года прошло, – хмуро проворчал Фишер. – Чего вам еще от меня нужно?

Уайлер покачал головой.

– Признаюсь честно, Крайл, я не знаю. Мы располагаем только фразой твоей жены. Как ты понимаешь, этого мало. Не могла же она так и не проговориться за все годы, что вы были вместе. Постарайся вспомнить. Может быть, наедине… между собой. Ничего не припоминается?

– Гаранд, ты меня в пятый раз спрашиваешь об этом. Меня допрашивали. Меня гипнотизировали. Меня подвергали психокодированию. Меня выжали досуха, и сказать мне больше нечего. Оставьте меня в покое, найдите себе другую забаву. Или верните меня на работу. Там, наверху, сотня поселений, в каждом живут друзья и недоброжелатели – и все следят друг за другом. О том, что могут знать в одном из поселений, остальные могут даже не подозревать.

– Честно скажу, старина, – ответил Уайлер, – мы уже работаем в этом направлении. Особенный интерес для нас представляет Дальний Зонд. Получается, что он помог Ротору обнаружить нечто неизвестное всем остальным. Земля ведь не посылала космические аппараты в дальний космос. И другие поселения тоже. А Ротор сумел сделать это. Все, что Зонд обнаружил в космосе, должно быть в материалах Ротора.

– Вот и отлично. Займитесь ими. Работы там хватит на годы и годы. А меня оставьте в покое. Навсегда.

Но Уайлер продолжал:

– Действительно, там столько наворочено, что хватит не на один год. В соответствии с соглашением о результатах научных исследований Ротор передал нам целую гору информации. В частности фотографии звездного неба во всех спектральных диапазонах. Камеры Зонда обследовали почти все небо, мы тщательно изучаем снимки, но ничего интересного пока не обнаружили.

– Ничего?

– Пока ничего. Но ведь ты сам сказал, что работы у нас на многие годы. Конечно, нашлось много такого, от чего астрономы наши в полном восторге. Находки поддерживают в них рвение и интерес к делу, Однако мы пока не получили от них ни намека, ни даже тени намека на то, куда подевался Ротор. Пока, во всяком случае. Насколько я понимаю, у нас нет никаких оснований предполагать, что у всех трех солнц альфы Центавра могут оказаться планеты. Других, подобных альфе Центавра звезд неподалеку от Солнца может не оказаться. Но я и не ожидаю, что обнаружится что-то существенное. Что мог заметить Дальний Зонд такого, чего нельзя было увидеть из Солнечной системы? Он ведь отходил всего на пару световых месяцев. Вроде бы никакой разницы, но у нас полагают, что Ротор все-таки успел заметить нечто, причем достаточно быстро. Потому-то мы вновь обращаемся к тебе.

– Почему ко мне?

– Потому что твоя бывшая жена возглавляла работы по Дальнему Зонду.

– Не совсем. Она была назначена главным астрономом, когда все данные уже были получены.

– Да, работами она руководила с самого начала, но тогда выходит, что ее назначение неспроста. Неужели она так и не проговорилась о том, что именно обнаружил Дальний Зонд?

– Ни словом. Погоди, ты сказал, что камеры Дальнего Зонда сумели снять почти все небо?

– Да.

– Что значит «почти»?

– Ну, не могу сказать точно. Кажется, не менее девяноста процентов.

– Или больше?

– Может быть, больше.

– Интересно…

– Что тут интересного?

– На Роторе распоряжался один тип по имени Питт…

– Нам это известно.

– Мне кажется, я знаю, как он поступил бы. Питт передавал бы результаты, полученные Дальним Зондом, понемногу – так сказать, в порядке исполнения соглашения по науке, и все прочее. И ко времени исчезновения Ротора оказалось бы, что часть информации они нам так и не успели передать. Ну процентов десять, может, даже меньше. Только это очень важные проценты.

– Именно та часть неба, куда ушел Ротор?

– Возможно.

– Но у нас же ее нет.

– Она у нас есть.

– Как это?

– Ты же сам только что удивлялся, что такого мог обнаружить Дальний Зонд, о чем не знали бы в Солнечной системе. Зачем тратить время на то, что они передали нам? Нужно выяснить, снимки какого участка неба они не передали, и подробно изучить его по собственным звездным картам. Потом спросить себя, нет ли там таких объектов, которые выглядели бы иначе для Дальнего Зонда, и почему. Вот что я сделал бы. – Помолчав, Фишер вдруг крикнул: – Ступай же! Пусть там хорошенько просмотрят ту часть неба, которой мы не получили.

– Ерунда какая-то, – задумчиво пробормотал Уайлер.

– Ни в коем случае. Все просто. Если только в Конторе есть еще парни, которые не сидят на собственных мозгах.

– Посмотрим, – отозвался Уайлер и протянул Фишеру руку.

Внезапно нахмурившись, Фишер сделал вид, что не заметил ее.

Прошло несколько месяцев, прежде чем Уайлер появился вновь. Фишер не ждал его. Был выходной день, Фишер пребывал в добром расположении духа и даже читал книгу.