Camp America - Русакович Артем Анатольевич. Страница 19

Страна живет и дышит автомобильным воздухом. Машина здесь не просто роскошь, она — жизненная необходимость. Кажется, что американцы — одна большая нация автомобилистов, кочующих с одного места на другое. И когда в одном городе становится тоскливо, когда поднадоедают знакомые улицы, дома и перекрестки, лучше всего взять автомобиль и отправиться куда-нибудь далеко-далеко, за тысячи миль. Так и поступают многие американцы. Они не привязаны к родному месту, как другие народы. Редко какая семья в течение нескольких поколений живет в одном и том же месте. Найдена новая работа — продаем дом, кидаем вещи в автомобиль и едем из Флориды на Аляску или из Нью-Йорка в Калифорнию.

Американская дорога — неотъемлемая часть американской жизни, точно так же, как небоскребы в больших городах, гамбургеры в закусочных или свобода слова в прессе. Дорога — та достопримечательность, которую редко фотографируют туристы и с которой не увезешь сувенир на память. Но именно она врезается в память так сильно, что по возвращении домой российская трасса с колдобинами и ухабами, по которой с трудом могут разъехаться две машины, навевает тоску и уныние. И остается только небольшая надежда — может быть, когда-нибудь и в России очередной экономический кризис вызовет не только падение производства и безработицу, но и, как у нашего заокеанского соседа, создаст хороший повод к строительству и созданию мощных и широких автострад, по которым можно будет, не останавливаясь, на скорости в 130-140 километров в час, пересечь всю нашу огромную страну и попасть из Калининграда во Владивосток или из Мурманска в Сочи.

В Лос-Анджелес автобус прибыл в 9 часов вечера, и первым делом я начал обзванивать все местные хостелы, которые нашел в своей книжке. Довольно заманчиво было устроиться в Голливуде — но ни в одном из тамошних хостелов не оказалось свободных мест. Только четвертый хостел, расположенный в западном районе Лос-Анджелеса с поэтичным названием «Венеция» («Venice»), имел свободные места. По телефону мне подробно объяснили, как до него можно добраться и я, спросив на автовокзале, где ближайшая автобусная остановка, вышел на улицу. Вначале было страшновато выходить на улицу в темное время суток в незнакомом городе. Странно — то, что ты, как правило, можешь спокойно делать в своем родном городе, становиться чуть ли не подвигом в городе чужом. Как обычно — неизвестность пугает больше всего. Но, так или иначе, я без всяких приключений дождался автобуса и отправился в хостел. Из центра города до его западной окраины ехать пришлось почти час.

Хостел оказался довольно дорогим — 24 доллара за ночь, но поскольку выбора у меня не было, пришлось устраиваться здесь. Сервисом и чистотой это место не порадовало, напомнив скорее какой-то старый совковый санаторий, так что поначалу мне было непонятно, за что я отдал в два раза больше денег, чем в Денвере. Понятно стало чуть попозже, когда в комнате (с тремя двухэтажными кроватями и четырьмя постояльцами) обнаружился компьютер с выходом в Интернет. Им, как выяснилось, можно было пользоваться совершенно бесплатно. До этого, в других городах, я обычно пользовался библиотеками. В каждой американской библиотеке есть компьютеры, с которых любой желающий может выйти в Интернет (обычно временные рамки устанавливают в тридцать минут). Но здесь я наконец-то получил неограниченный доступ к всемирной сети и позже чуть ли не всем своим знакомым написал письма с информацией о своем местонахождении и кратким описанием всех приключений.

На следующий день я, как примерный путешественник, пренебрег красотами лежащего в двух шагах пляжа, и отправился осматривать город. Одна из немногих его достопримечательностей находилась совсем недалеко от нашего хостела. Недаром район скромно назывался «Венецией» — здесь находилась система каналов, созданная около ста лет назад по заказу одного табачного магната. Это, конечно, не Венеция, но довольно симпатичное место с небольшими каналами, мостами, и припаркованными у берегов лодками. Располагается оно не на территории какого-то парка или заповедной зоны — нет, это обычный спальный район Лос-Анджелеса: коттеджи с лужайками перед домом и пустые улицы. Одним словом, обычная скукотища, которую разнообразит только созданное табачным королем слабое подражание Венеции.

История Лос-Анджелеса, как и других городов на юго-западе США, началась во времена испанских колонистов. В 1781 году они основали здесь первое поселение с непритязательным названием Эль-Пуэбло-де-Нуэстра-Сеньора-ла-Рейна-де-лос-Анхелес (El Pueblo de Nuestra Senora la Reina de los Angeles). Сокращенно его называли Эль-Пуэбло (El Pueblo) или Лос-Анхелес (так по-испански произносится Los Angeles). Впоследствии город находился в составе Мексики, а в ходе американо-мексиканской войны 1846-48 годов его захватили американцы. И от старого мексиканского названия, как я уже писал, сегодня остались только две буквы «L. A». В разговорной речи употребляется почти исключительно это сокращение, своими звуками — «Эл-Эй» — напоминающее какое-то английское междометие.

Для иностранца Лос-Анджелес прежде всего ассоциируется с Голливудом — поселением, которое город поглотил в ходе расширения своей территории. Туда в начале прошлого века стали перебираться многие американские кинематографисты. До середины двадцатого столетия в Голливуде производилась большая часть кинопродукции США. Впоследствии кинопроизводство немного рассредоточилось, многие киностудии перебрались в другие места, но до сих пор Голливуд остается символом американского кинематографа, а Лос-Анджелес — постоянной декорацией к большинству голливудских фильмов.

Этот город поэтизирован, если можно так выразиться, голливудским творчеством. Именно на его улицах Терминатор гонялся за Сарой Коннор, тарантиновские герои убивали друг друга в бандитских разборках, а персонажи Аль Пачино и Роберта де Ниро в фильме «Схватка» устраивали перестрелки, которые по зрелищности и накалу могут соперничать с любым военным фильмом. При слове Лос-Анджелес возникает эдакий гламурный образ, сложенный из пляжей, кинозвезд и доблестных полицейских, которые в головокружительных погонях преследуют преступников — в общем, полный набор из фильма «Секреты Лос-Анджелеса».

Реальность меня сильно разочаровала. После изучения «Венеции» я сел на автобус и отправился в даунтаун Лос-Анджелеса. Поездка заняла сорок минут, и я воочию увидел, что представляет собой этот город. Я уже слышал о том, что «Эл-Эй — это большая деревня», и данная информация полностью подтвердилось: за сорок минут я не увидел за окном абсолютно ничего достойного внимания. Обычные американские жилые дома, рассчитанные на одну семью, изредка перемежающиеся с многосемейными домами в несколько этажей, закусочные, автозаправки и еще множество зданий непонятного происхождения и предназначения — за сорок минут я не увидел ни одного строения, которое поднялось бы выше пятого этажа. Нет, такой плоский, однотипный мегаполис, похожий на бесконечный американский пригород. И только когда впереди замаячили небоскребы даунтауна, я несколько приободрился. Перекинувшись несколькими фразами с водителем автобуса и узнав, где мне лучше всего выйти, я отправился исследовать город. Водитель, узнав, что я приезжий, на прощанье дал мне проездной билет на весь день.

После двухчасовой прогулки по даунтауну я пришел к окончательному выводу: не знаю как для жителей, но для путешественников этот город представляет мало интереса. Я пытался найти Музей Современного Искусства (Museum of Contemporary Arts), следуя данному себе слову хоть изредка посещать музеи. Но его местонахождение на карте было указано столь неопределенно, что поиски окончились ничем. А, в общем-то, центр города ничем не примечателен: офисы банков и корпораций, запрятавшиеся в небоскребы, толпы людей, спешащих по своим делам, магазины и уличная торговля — стенды и лотки с футболками, кепками и прочей дребеденью. Полицейские, следящие за порядком, клерки и бухгалтеры, вышедшие из офисов пообедать, бродяги, слоняющиеся по улицам или спящие на скамейках, и пенсионеры, медленно прогуливающиеся под руку, — обычный набор большого американского города.