Прощальный вздох мавра - Рушди Ахмед Салман. Страница 90

– Мы создадим в мировой экономике наш собственный ареал, – сиял Авраам, не упуская случая ввернуть новое словцо. – Что за серость деревенская у нас повсюду с этими разговорами о владычестве Рамы! Не Рам раджья, а RAM раджья [128] – вот каким козырем мы по ним ударим!

«Не Рама, а RAM». С самого начала мне видна была склонность этого юнца к лозунгам. Авраам был прав. Вот оно, будущее. Пришло поколение, которое «наследует землю» [129], для которого тревоги стариков ничего не значат; поколение, помешанное на всем новом, говорящее на странном, кодированном, бесстрастном языке будущего, совершенно не похожем на наши мелодраматические перечно-жаркие восклицания. Неудивительно, что Авраам, неистощимый Авраам обратил к Адаму свое лицо. Это было рождение новой эпохи в Индии, когда деньги, как и религия, в стремлении к удовлетворению своих желаний сбрасывали всяческие маски и оковы; время похотливых, голодных, алчных до жизни, а отнюдь не истраченных и не опустошенных.

Я чувствовал себя отыгранной картой; рожденный слишком быстро, рожденный с изъяном, увечный, я стремительно состарился и, старея, постоянно давал волю своей злобе. Теперь мое лицо было обращено в прошлое, к утраченной любви. Когда я поворачивался и глядел вперед, я видел поджидающую меня Смерть. Смерть, над которой Авраам по-прежнему спокойно смеялся, могла забрать сына вместо бессмертного отца.

– Ну чего ты такой несчастный, смотреть противно, – сказал Авраам Зогойби. – Что тебе нужно – это жена. Добрая женщина сотрет с твоего лба заботу. Мое предложение: мисс Надья Вадья. Что скажешь?

Надья Вадья!

Весь год, пока она была официальной Мисс Мира, Раман Филдинг не давал ей покоя. Он пытался снискать ее расположение, заваливая ее цветами, радиотелефонами, видеокамерами и микроволновыми печами. Она отсылала все это ему обратно. Он приглашал ее на светские приемы, но после памятного дня Ганапати она отвергала все приглашения. О страсти Филдинга к Надье Вадье поведал стране «Кусака» – известный светский обозреватель газеты «Миддей», прямой потомок писавшего под тем же псевдонимом журналиста, который рассказал в «Бомбей кроникл» о «Гама-радиации» и тем самым положил конец блестящей научной карьере моего прадеда Франсишку да Гамы. После теперешней публикации отказ Надьи Вадьи лечь под Мандука стал для определенной категории бомбейцев символом сопротивления в более широком смысле; ее отказ приобрел героические, политические черты. Появились карикатуры. В городе, которым Филдинг, по его собственным словам, «правил как своим личным автомобилем», упорство Надьи Вадьи было знаком того, что существует и другой, свободный Бомбей. Она давала развернутые интервью. Не целую лягушек, заявляет Надья... Впредь наука для Мандука! Надья берет уроки бокса – что-то будет!.. Потехе не было конца.

Потом произошли две вещи.

Первое: Филдинг, терпение которого лопнуло, решил чуток припугнуть строптивую королеву красоты; вследствие чего, впервые за долгое время его безусловного владычества в ОМ, там произошел бунт, который возглавил Сэмми Хазаре и единодушно поддержали все вожаки «команд», силами которых проводились «особые операции» ОМ. Железяка привел депутацию к Филдингу, сидевшему в своем кабинете с телефоном-лягушкой. «Сэр неспортивно сэр», – таковы были слова Хазаре, полные горького упрека. Мандук уступил, но после этого стал смотреть на Сэмми таким же взглядом, как на меня, когда я рассказал о моем примирении с отцом. И это было не зря, потому что Сэмми изменился. В недалеком будущем он будет вытолкнут из своей пожизненной ниши игрока второго эшелона и принужден силой событий и своих личных сердечных бурь сыграть в грандиозной драме, которая пока только репетировалась, выдающуюся роль.

Второе: Надья Вадья перестала быть правящей Мисс Мира. Уже были избраны и новая Мисс Индия, и новая Мисс Бомбей. Надья Вадья стала достоянием прошлого. Ее песня уже не звучала ни по радио, ни на новом телеканале «Масала телевижн», ставшем индийским вариантом «Эм-ти-ви», – кому нужны низвергнутые королевы? В медицинский колледж Надья Вадья так и не поступила, друг, о котором она когда-то упомянула, испарился, со сценической карьерой ничего не вышло. Деньги в Бомбее кончаются быстро. В восемнадцать лет Надья Вадья была бывшей знаменитостью – брошенной, барахтающейся, беспомощной. В этот момент Авраам Зогойби сделал свой ход. Он предложил ей и ее овдовевшей матери роскошную квартиру в южном конце Колаба-козуэй и щедрую стипендию в придачу. Для переговоров Надья Вадья уже не была в сильной позиции, но гордости своей она не потеряла. Когда она посетила Авраама в «Элефанте», чтобы обсудить его предложение, – и насколько же быстро новость об этом через Ламбаджана Чандивалу, двойного агента у наших ворот, достигла ушей Мандука! в какую ярость она привела злобного босса! – она говорила с большим достоинством.

– Я думаю внутри себя: Надья Вадья, а что этот щедрый господин хочет получить в обмен на такое благодеяние? Может быть, что-то такое, чего Надья Вадья не может дать даже великому Аврааму Зогойби?

На Авраама ее слова произвели впечатление. Он ответил, что такому предприятию, как «Сиодикорп», нужно иметь располагающее общественное лицо.

– Поглядите на меня, – хихикнул он. – Разве я не жуткий старик? И люди, когда они думают про нашу компанию, представляют себе вот этого сумасшедшего старого дурака. А теперь, если вы согласитесь, они будут представлять себе вас.

Так-то и вышло, что Надья Вадья стала лицом компании «Сиодикорп»; она появлялась и в телероликах, и на рекламных щитах, и лично, открывая многочисленные престижные мероприятия, проводимые со спонсорским участием корпорации, – фешенебельные празднества, однодневные международные соревнования по крикету, съезды рекордсменов из Книги Гиннесса, выставку «Третье тысячелетие», чемпионат мира по борьбе. Так-то и вышло, что она была избавлена от нищеты и вновь сделала общественным достоянием свою незапятнанную красоту. Так-то и вышло, что Авраам Зогойби одержал еще одну победу над Раманом Филдингом и что песня о Надье Вадье, записанная в новой версии, с притопами и прихлопами, вернулась в «горячий список» популярных клипов на «Масала-телевижн» и взлетела на вершину хит-парада.

Надья Вадья и ее мать Фадья Вадья переехали жить в квартиру на Колаба-козуэй, и на стену их гостиной Авраам повесил единственную картину Ауроры Зогойби, которую Зинат Вакиль все еще не могла выставить в галерее на Камбалла-хилле, – картину, на которой красивая юная девушка целует красивого юного крикетиста с той живописной страстью, которая вызвала в свое время такое негодование. В свое время.

– Ой, какая прелесть, – воскликнула Надья Вадья и захлопала в ладоши, когда Авраам лично снял покрывало с «Поцелуя Аббаса Али Бека». – Надья Вадья и Фадья Вадья любят крикет – правда, Фадья Вадья?

– Истинная правда, Надья Вадья, – сказала Фадья Вадья. – Крикет – королевский спорт.

– Ой, ну и глупышка же ты, Фадья Вадья, – возразила Надья Вадья. – Королевский спорт – это лошадки. Фадья Вадья должна это знать. Надья Вадья знает.

– Любуйтесь на здоровье, дочка, – сказал Авраам Зогойби, целуя перед уходом Надью в макушку. – Но прошу вас: немножко больше почтения к вашей маме.

Он ни разу даже пальцем ее не тронул, всегда вел себя как безукоризненный джентльмен. И вдруг ни с того ни с сего предложил ее мне, словно она была его с головы до пят – презент, игрушечная невеста.

Я ответил Аврааму, что приду к Надье и ее матери и поговорю о его предложении. В квартире, расположенной в колабском небоскребе, меня ждали две насмерть перепуганные женщины. Надья Вадья была разряжена, как подарочная кукла, – брильянты на крыльях носа и все прочее.

– Ваш отец был так добр к нам, – выпалила Фадья Вадья, в которой материнские чувства взяли верх над щекотливостью ситуации. – Но поймите, уважаемый господин, моя Надья Вадья заслуживает, чтобы у нее были детки... ей бы кого-нибудь помоложе...