Кошки-мышки - Рэнкин Иэн. Страница 51

— Проходите, пожалуйста

— Надеюсь, я не опоздал.

— Вовсе нет. Малькольм никогда не назначает времени, гости приходят и уходят, когда хотят. — Тон чуть холодноватый, но приятный.

Взглянув вперед, Ребус с облегчением увидел, что мужчины одеты в обычные пиджачные костюмы, а некоторые даже без галстуков. Личная помощница Лэньона (интересно, насколько личная, подумал Ребус) провела его в столовую, где за столом с бутылками и стаканами стоял бармен.

В дверь снова позвонили, и она коснулась пальцами плеча Ребуса.

— Вы извините меня?

— Конечно. Джин с тоником, — сказал он бармену и, обернувшись, посмотрел, как она идет по широкому коридору к входной двери.

— Привет, Джон.

На плечо ему легла более увесистая рука. Рука Томми Маккола.

Ребус взял стакан из рук бармена, Маккол протянул свой пустой.

— Рад, что ты все же выбрался. Конечно, сегодня не так весело, как обычно. Все немного подавлены.

— Разве?

В самом деле, гости разговаривали вполголоса. Он заметил несколько черных галстуков. Он совершенно забыл о самоубийстве Джеймса Карью! Когда это случилось? Неужели только сегодня утром? Все эти люди были его друзьями и знакомыми. Ноздри Ребуса вздрогнули.

— Он не выглядел подавленным в последнее время? — спросил он.

— Да нет. Вы же помните — только что купил эту машину! Не похоже на человека в депрессии.

— Пожалуй. Вы хорошо его знали?

— Вряд ли кто-нибудь из нас хорошо его знал. Довольно скрытный человек. И потом, его подолгу не бывало в городе — то в поездках, то у себя на острове.

— Он ведь не был женат?

Томми Маккол внимательно посмотрел на Ребуса, потом сделал большой глоток виски.

— Нет, — произнес он. — Думаю, никогда не был. Слава богу.

— Я понял, — ответил Ребус, чувствуя, как джин начинает согревать его. — Но я все равно не могу уяснить себе, почему он это сделал.

— Почему-то такие вещи всегда происходят с самыми тихими людьми, правда? Малькольм только что говорил об этом.

Ребус посмотрел по сторонам.

— А я еще не видел хозяина.

— Наверное, он в диванной. Показать вам дом?

— Почему бы нет?

— Это займет некоторое время. С чего начнем? С бильярдной наверху или с бассейна внизу?

Ребус засмеялся и тряхнул пустым стаканом.

— Если не возражаете, я начну с бара.

Дом был потрясающий, другого слова Ребус не находил.

На минутку он вспомнил о Холмсе и улыбнулся. Я недалеко ушел от тебя, мальчик. Гости также производили приятное впечатление. Одних он знал в лицо, других по именам, третьих по слухам, а многих — по названиям их компаний. Однако хозяина след простыл, хотя абсолютно все «недавно с ним разговаривали».

Позднее, когда Томми Маккол стал шумным и уже с трудом держался на ногах, Ребус решил обойти дом еще раз, пусть тоже не самой твердой своей походкой. Теперь один. На втором этаже имелась библиотека, в которую они с Макколом лишь бегло заглянули. В ней стоял письменный стол, и Ребусу очень хотелось взглянуть на него поближе. На лестничной площадке он оглянулся, но все как будто оставались внизу. Некоторые из гостей даже переоделись в купальные костюмы и отправились продолжать вечер в подвальное помещение, где находился двадцатифутовый бассейн.

Повернув тяжелую бронзовую ручку, он вошел в слабо освещенное помещение библиотеки. Пахло старой кожей, и Ребусу показалось, что он перенесся на несколько десятилетий назад — в двадцатые или тридцатые годы. Настольная лампа освещала какие-то бумаги. Только подойдя к столу, Ребус сообразил, что когда они заходили сюда в первый раз, лампа не горела.

Он обернулся и увидел Лэньона. Тот стоял, прислонившись к дальней стене, сложив руки на груди, и широко улыбался.

— Инспектор, — произнес он голосом таким же богатым, как его костюм, — какой у вас интересный пиджак. Сайко сказала мне, что вы пришли.

Лэньон медленно подошел, протянул руку, и они обменялись крепким рукопожатием.

— Я надеюсь, что я… — начал Ребус. — Это было так любезно с вашей стороны…

— Да что вы, в самом деле. Суперинтендант будет?

Ребус пожал плечами, чувствуя, как пиджак натягивается у него на спине.

— Ну, как ему угодно. Я вижу, вы, как и я, человек кабинетный. — Лэньон обвел глазами полки с книгами. — Это моя любимая комната в доме. Честно говоря, не знаю, зачем я приглашаю гостей. Наверное, потому, что так принято. И еще мне доставляет удовольствие наблюдать за людьми. Кто с кем беседует, кто пожал чью-то руку крепче обычного… Это меня занимает.

— Отсюда не очень хорошо видно, — заметил Ребус.

— Сайко мне все рассказывает. Она гений наблюдательности, обмануть ее никому не удается. Вот, например, ваш пиджак. Она сказала — бежевый, вельветовый, не подходящий ни к вашему остальному гардеробу, ни к фигуре. Значит — с чужого плеча. Я не прав?

Ребус сделал вид, что аплодирует.

— Браво, — ответил он. — Полагаю, это и делает вас прекрасным адвокатом.

— Нет, хорошим адвокатом меня сделали долгие годы работы. Но чтобы быть известным адвокатом, необходимы такие вечеринки и такие нехитрые фокусы.

Лэньон прошел мимо Ребуса и остановился у стола.

— Вас интересовало что-то конкретное?

— Нет, — ответил Ребус, — просто эта комната.

Лэньон улыбнулся и бросил на него недоверчивый взгляд.

— В этом доме есть более интересные комнаты, но я держу их на замке.

— О?

— Необязательно, чтобы все знали, например, какие картины вы собираете.

— Разумеется.

Лэньон присел к столу и надел очки со стеклами полумесяцем.

— Я — исполнитель завещания Джеймса Карью и работаю сейчас над вопросом о бенефициарах.

— Ужасная история.

Лэньон, казалось, не понял. Потом кивнул.

— Да, да. Трагическая.

— Вы ведь близко его знали?

Лэньон снова улыбнулся, словно не сомневаясь, что этот вопрос был уже задан нескольким гостям.

— Я неплохо знал его, — ответил он наконец.

— Вы знали, что он гомосексуалист?

Ребус надеялся услышать ответ. Но Лэньон молчал, и он проклял себя за то, что так быстро отдал свой козырь.

— Конечно, — сказал Лэньон своим ровным голосом. Он повернулся к Ребусу. — По-моему, это не преступление.