Танцы с саквояжем Вуду - Рэнкин Роберт. Страница 43

— Там кое-что еще, — сказал Билли.

— Что? Акростих? Не мог устоять, Билли. Невинная забава.

— Акростих. Я сразу обратил внимание. Прочтешь первые буквы каждой строчки сверху вниз, и получится «Сатана зовет». Намек?

— Это моя маленькая шутка. Для фанатов тяжелого металла.

— Все-таки скажите. Мне нужно знать.

— Кто я? Что я? Человек ли я? Бог ли? Вы снитесь мне или я снюсь вам?

— Вы не Бог, — сказал Билли. — Но…

— Может быть, дьявол? Сатана? Антихрист? Возможно. Но если наука — новая религия, Билли, то я определенно ее бог.

— Господи, — сказал я, — как здесь темно. — Ни лучика света.

Я ощупью двигался вперед. Кругом чернота. Чернота ночная. Могильная. Чернота смерти?

Неужели смерть и есть тихий ужас?

Стены были гладкими и ровными. Я понятия не имел, сколько прошел и сколько еще предстояло. Как далеко может человек зайти внутрь горы? Что, если пещера тянется бесконечно, как те городские улицы, окружающие больницу, словно лента Мёбиуса? Неважно, сколько ты прошел. Главное — ты никогда никуда не придешь. Это и есть тихий ужас, который будет похлеще смерти?

А может, я сошел с ума? Меня изолировали? Я заблудился?

А может, это беспомощность? Неспособность на что-либо повлиять? Когда что-то случилось, а сил воспротивиться нет?

Восхождение Билли Барнеса на пост мирового лидера было приурочено к празднованию начала нового тысячелетия. Жители Брентфорда наблюдали церемонию по телевизору. Праздник себе они устроили двумя годами раньше, чтобы избежать нынешней суеты, и теперь умиротворенно сидели у экранов телевизоров.

Фейерверки и моторизованные кавалькады, торжественные речи и приведение к присяге, воздушные парады и поднятие мирового знамени с эмблемой «Некрософт» — все радовало глаз. Хотя не совсем.

Видеокамера скользила над головами сотен людей, выстроившихся вдоль пути следования мотоциклистов. Именно сотен, а не тысяч, как раньше. Население Америки, впрочем, как и всего мира, сократилось вдвое.

Сам Брентфорд эта напасть обошла стороной. Население городка едва ли имело отношение к компьютерам и Некронету. Люди, конечно, слышали о нововведениях, но предпочитали не высовываться в надежде, что сия участь их минует, как это уже случалось не раз.

Дядя Брайен смотрел празднования по телевизору.

— Билли Барнес, — задумчиво проговорил он. — Не тот ли это Билли Барнес, которого, по совету старого моряка из моих сновидений, должен остерегаться мой племянник? И вообще, что с моим племянником случилось?

Я вывалился из пещеры Тихого ужаса в мир яркой белизны. Я остановился, заморгал, снял с головы котелок и почесал затылок. Неужели я что-то упустил?

Та ли это пещера Тихого ужаса, которую я миновал? Может, по ошибке я прошел даже не сквозь пещеру Мало-что-ужасного, а сквозь пещеру Немнож-ко-тьмы-и-промозглости?

Я пожал плечами. И вдруг мне пришло в голову, что пока я тут рассуждаю, могло случиться действительно что-то ужасное, что я должен был предотвратить, но оказался совершенно не в силах.

— Фу-ты, ну-ты, — сказал я. — Каким бы ни был этот тихий ужас, он не про нас. — Я возбужденно потер руки. — Итак, где же эта земля Визгливых черепов?… О черт!

И увидел я Голгофу, где череп.

Много черепов.

Когда-то в живом обличье,

А теперь в мертвом.

И они кричали мне,

Накликая на тебя горе,

Разлучившее нас.

Передо мной простиралась белая равнина под столь же белесым небом. И эта равнина была покрыта человеческими черепами. И равнина, и небо — от края до края. И этот человеческий прах шевелился. Бормотал и стонал, скрежетал зубами и клацал челюстями. Завывал на небеса, призывая к справедливости и милосердию. Эдакая разгневанная мертвечина. И вой, и визг, и…

— Прошу прощения, — сказали. — Кто-нибудь знает, как пройти к Аркхему?

Два хитрых шотландца с воздушным змеем

Мистер Рэнкин хотел бы уточнить, что, будучи сам шотландцем, не считает данное стихотворение образчиком этнической дискриминации.

21

Без недоразумений не обошлось.

Череп по имени Йорик думал, что знает дорогу в Аркхем. Ну, не лично — он там никогда не был, — но у одного из его приятелей-черепов был друг, который знал. Я так и не смог отыскать этого друга, но зато наткнулся на несколько других черепов, которые уверяли, что знают Аркхем и даже когда-то там были.

Вообще-то я терпелив, и со мной легко ладить, но тогда мне было не до шуток, поскольку не терпелось поскорее попасть в Аркхем. Конечно, швыряться человеческими черепами не очень прилично и распаляться у господа в Голове не стоит, но тогда я не мог сдержаться.

И в конце концов я узнал дорогу в Аркхем.

Именно так я все себе и представлял: рыбачья деревушка, уютно раскинувшаяся у бухты. Старинная гавань со старомодными китобойными суденышками. Крутые улочки с булыжной мостовой. Домики с остроконечными крышами. На набережной — таверна «У Грязного Фрэнка».

Когда я подходил к деревне, зарядил дождь.

Разразился настоящий ливень, когда я толкнул грубо отесанную дубовую дверь и вошел в людную пивную. Дубовые балки, бутылочное стекло в окнах, запах перегара, опилки на полу, натертый до блеска котел, оловянные кружки — все как положено. Над стойкой, сооруженной из ребер кита, висел нос меч-рыбы.

Я повесил котелок на гвоздь, стряхнул капли дождя с плеч и, работая веллингтонами, пробрался сквозь толпу мореходов к бару.

Грязный Фрэнк оказался таким, каким я его представлял: небольшого роста, угрюмый, вонючий, в лохмотьях. Он смотрел на мир единственным глазом и не признавал родства ни с кем.

— Кружку пива, — сказал я тоном, который казался мне наиболее мужественным.

Грязный Фрэнк недобро поглядел на меня своим глазом.

— Покажи монету или проваливай, — пробурчал он.

Я подумал, как хорошо иметь в кармане пригоршню золотых дублонов, и… вытащил из него парочку.

Грязный Фрэнк придвинул мне кружку с каким-то пойлом.

— Спасибо! — сказал я.

— Не убудет, — ответил Грязный Фрэнк.

Я украдкой осмотрел зал. Над головами посетителей зависла табачная дымка. Моряки были в зюйдвестках и непромокаемых накидках, с повязками на одном глазу и деревянными протезами вместо ноги, они разговаривали и жестикулировали. В углу я заметил старого моряка.