Когда он вернется - Рэнни Карен. Страница 8

– Я закончила, – сказала она и бережно положила вещи на кровать. На манжетах жакета и по подолу юбки были вышиты крошечные веточки чертополоха и вереска. Бледно-желтая косынка, заколотая фамильной брошью Драммондов, и синие бусы матери должны были дополнить свадебный наряд.

Глаза Изабел наполнились слезами.

– Ты, наверное, сидела всю ночь, – запинаясь, потому что у нее перехватило горло, сказала она.

– Моя дочь выходит замуж, – тихо произнесла Ли. – Я бы просидела и тысячу ночей ради этого.

Не в силах вымолвить ни слова, Изабел только кивнула.

– У тебя впереди новая жизнь, Изабел. – Лицо матери сияло. – Но почему у тебя такой несчастный вид?

«Потому что я не хочу такой жизни, как у тебя. Я не хочу все время испытывать страх». Она никогда не произнесет эти слова вслух, потому что они ранят единственного человека, которого она любит.

– Я не несчастна, – сказала Изабел, заставив себя улыбнуться. – Просто я подумала, что в своих молитвах я должна была бы быть более определенной. Я хотела избавиться от Фернли, и вот я выхожу замуж. Я хотела выйти замуж за человека, который был бы моложе и красивее моих прежних поклонников, но мне никогда не приходило в голову, что он купит меня только для того, чтобы сохранить свою землю.

Мать обняла дочь и сказата:

– Любовь рано или поздно приходит ко всем нам, моя дорогая девочка. Надо только не упустить ее, чтобы она не ускользнула от тебя незаметно.

Изабел изумленно посмотрела на мать.

– Как ты можешь так говорить, мама? Ведь отец все время тебя унижает.

– Твой отец хорошо нас обеспечил, Изабел. По сравнению со многими другими мы живем в роскоши.

– Разве это искупает его жестокость?

– Твой отец считает себя не жестоким, а только сильным. Он не замечает своей жестокости. Он называет это решительностью.

– Зло, которое не узнает само себя?

– Ты же не думаешь, что человек является средоточием зла? – возразила мать, и ее глаза засветились добротой, – Разве ты не считаешь, что в каждом человеке заложена частица добра? Семя, которое либо прорастает, либо увядает?

Ли погладила Изабел по щеке.

– Возможно, человеку достаточно той радости, которую он испытывает, глядя на своих детей. Это уже само по себе приносит удовлетворение.

Если это приносит матери удовлетворение, почему у нее темные круги под глазами? Почему она сжимается от страха всякий раз, когда в комнату входит ее чём-то разгневанный муж?

– Мама, – мягко произнесла Изабел. – Тебе хочется видеть в нем добро, и ты его видишь. Но разве тебе никогда не хотелось большего?

– Когда-то у меня была любовь, – неожиданно сказала Ли, садясь на скамью. – Я всем сердцем любила одного человека, – Опустив глаза, она стала внимательно рассматривать сложенные на коленях руки, словно видела их впервые. – Он был из клана Макреев. Фергус Макрей из Гилмура.

Изумленная Изабел опустилась на скамью рядом с матерью.

Он был самым удивительным человеком, какого я когда-либо знала. Мы хотели пожениться, когда кончится восстание и он вернется домой.

– И что произошло?

– То, что случается в жизни тысячи раз. Он не вернулся. Я вышла замуж за твоего отца только потому, что мне было все равно. После того как погиб Фергус, я жила как в тумане. Я ничего не чувствовала, кроме своего горя. Меня ничто не радовало. Только ты, – добавила Ли и пропела рукой по волосам дочери. – Ты стала моей самой большой радостью.

– А я думала, что ты плакала по ночам из-за него, – сказала Изабел задумчиво.

– Из-за твоего отца? – Ли покачала головой. – Я не знала, что ты это слышала. – Она встала и, подойдя к окну, сжала руками подоконник, словно пытаясь успокоиться.

– Он был гигантом, – проговорила Л и, напряженно глядя сквозь стекло, будто Фергус стоял у нее перед глазами. – У него была рыжая борода, а походка такой, словно весь мир лежал у его ног. Я думала, что Бог, наверное, выглядит, как Фергус – такой же сильный и добрый.

– Ты все еще его любишь?

– Со смертью человека любовь к нему не уходит, Изабел. В душе я все еще та молодая девушка, которая встретила Фергуса в долине между его домом и моим. Мое сердце по-прежнему принадлежит ему.

– Поэтому тебя радует мое замужество?

– Больше всего я сожалела о том, что у меня не было от него ребенка. Я даже иногда внушала себе, будто ты его дочь, а не Драммонда. И я считаю, что мои молитвы были услышаны. Ты выходишь замуж за племянника человека, которого я любила. Если Аласдер Макрей хотя бы вполовину такой, каким был Фергус, я буду счастлива.

Изабел нежно поцеловала мать. Люди всегда удивлялись тому, как они похожи – у обеих темные волосы и зеленые глаза. Но в волосах Ли появилась преждевременная седина, а глаза с годами будто выцвели. Изабел даже иногда казалось, что мать стала ее бледной копией.

Изабел могла бы без труда опровергнуть слова Ли, но она не стала разочаровывать мать, которой так хотелось верить в счастье дочери.

Однако Изабел Драммонд и Аласдера Макрея соединил Гилмур, а не любовь.

Аласдер стоял у окна в огромном зале Фернли рядом с Изабел. Она ни разу с ним не заговорила, только слегка кивнула, когда вошла в зал, и все время смотрела в пол, будто на выщербленных камнях видела карту, на которой была начертана дорога в рай.

На грубо сколоченном столе все еще стояло множество бокалов. Драммонд, очевидно, провел несколько часов, празднуя победу над Макреем и всем его кланом. В воздухе стоял запах виски, смешанный с запахом многочисленных немытых приспешников отца Изабел, которые по обычаю тех времен тоже носили фамилию Драммонд.

Несмотря на дождливую погоду, в доме не зажигали ми свечей, ни фонарей, ни ламп, и никто не разжег огня в огромном камине. Не было ни священника, ни волынщиков, играющих марш Макреев. По такому торжественному случаю мужчины, как правило, надевали килты, но Аласдеру даже это запретили, поскольку этот традиционный для шотландцев наряд был все еще вне закона в Шотландии. И не было никого из семьи Аласдера.

Свидетелями мрачной церемонии были команда его корабля и клан Драммондов. Присутствующие стояли молча, будто понимая, что эта свадьба – не повод для веселья.

Ощущение того, что на эту свадьбу его заставили согласиться силой, все увеличивалось. Аласдер чувствовал себя так, как будто ему пришлось надеть сапоги одного из своих братьев, которые были ему малы и отчаянно жали.

Повернувшись к собравшимся, Аласдер начал произносить клятвы, текст которых ему дали всего час назад, потом повторил их родителям невесты. Ли улыбалась, старательно отводя взгляд от мужа, налитые кровью глаза которого победоносно сияли. Наконец Аласдер повернулся к Изабел.

– Я беру в жены эту женщину и обязуюсь заботиться о ней, – сказал он.

Изабел была так бледна, словно эта церемония, как пиявка, высосала все краски с ее лица.

Аласдер всегда жил в атмосфере любви. Он о своей собственной свадьбе особо и не задумывался, поскольку был уверен, что найдет именно ту женщину, которая будет его возлюбленной, другом и помощницей.

Возможно, его женой когда-нибудь могла бы стать девушка но имени Норин, которая жила там же, где он улыбчивая и дерзкая. Или Сара, которая гордилась своим умением хорошо готовить и каждую неделю приглашала его пообедать вместе с ее отцом и братьями. Или Эстер, покорившая его сердце своей храбростью и бесстрашием. Этих девушек он знал с детства, и они были его друзьями.

Не такими, как эта. Смотрит на него испуганно и дышит так, словно вот-вот упадет в обморок. Будучи дочерью Драммонда, она, видимо, стала бояться всех мужчин.

Плата за Гилмур была поистине непомерно высокой.

Сердце Изабел бешено колотилось.

Макрей побрился перед свадьбой, и ее взгляду предстали его полные губы и квадратный подбородок. Но не красивая внешность заставила Изабел отвести глаза и подумать о том, нет ли какой-то возможности избежать этой свадьбы.

Сведенные брови говорили о грозном характере. Он был на голову выше почти всех собравшихся в зале. Он стоял, расставив ноги и сжав за спиной руки, и было такое впечатление, что он господствует над всеми.