Превыше всего - Рэнни Карен. Страница 66

— Полностью согласен, — сказал он, улыбнувшись.

— Согласен?

— Да. Но ведь ты же сама настояла на этом. Я только выполняю твои же требования.

— Что ты имеешь в виду?

Теперь ее раздражение переключилось на него.

— Этот дурацкий контракт. Я подумал, что именно он явился причиной твоего визита ко мне.

— О Боже, конечно же, нет! — Кэтрин опустилась на стоящий рядом стул и хмуро взглянула на мужа. — Я не меняю свои решения из-за прихоти. Условия нашего соглашения останутся прежними.

— Тогда, позволь мне спросить, что же тебя не устраивает? — вежливо поинтересовался граф, галантно наклонив голову.

Лишь врожденная гордость и мужская честь удержали графа от желания перепрыгнуть через стол, схватить ее в объятия и горячими поцелуями перечеркнуть все условия этого глупого соглашения.

— Я никогда в жизни не испытывала такой непереносимой скуки. Так просто больше не может продолжаться, Фрэдди.

Он взглянул на нее с едва скрываемым раздражением. Фрэдди всегда считал, что женщины не могут скучать. У них достаточно дел: наряды, благотворительность сплетни друг о друге и прочая ерунда.

— Боюсь, дорогая, что тебе придется поскучать еще немного, — сказал он. — Я сейчас слишком занят, чтобы выезжать в свет.

Он уже не молодой бездельник, чтобы изо дня в день ездить на эти бесконечные балы и приемы в погоне за развлечениями для своей жены. И тем более жалко времени на неизбежные разговоры о ее нарядах, которые придется вести, чтобы не обидеть Кэтрин. Граф даже поежился, вспомнив о первых месяцах его жизни с Моникой.

— Меньше всего мне хотелось бы оказаться среди таких же скучающих дам, как я сама, Фрэдди, — ответила Кэтрин, бросив на него уничтожающий взгляд. — Неужели в Монкрифе нет для меня никаких подходящих занятий?

Граф взглянул на нее, и Кэтрин поняла, что ему совсем неинтересны ее проблемы. За последние полминуты он уже несколько раз посмотрел на бумаги, лежащие столе. Они были для него важнее, чем она.

— Что ты имеешь в виду? — спросил наконец Фрэдди, с трудом прерывая размышления о новой фабрике.

Он не сомневался, что услышит в ответ какую-нибудь ерунду вроде того, что она хочет заняться цветами. Экономка прекрасно сама разбиралась в огромном количестве букетов, которые ежедневно менялись во всех комнатах Монкрифа. Возможно, подумал Фрэдди, она захочет заняться убранством нескольких пустующих комнат на третьем этаже. Он готов в крайнем случае предложить ей заняться его огромной библиотекой. Это была неплохая идея. Она должна извинить его, но ему раньше никогда не приходилось думать о подобных вещах.

— Может, я смогу чем-нибудь помочь в твоей работе?

— В моей работе?

— Да. У меня хороший почерк и слог, я неплохо считаю и, конечно, умею читать.

— Ты хочешь работать?

Сама мысль об этом показалась Фрэдди нелепой. Ни одна из женщин его круга никогда не работала. Хотя они все умели делать то, что перечислила Кэтрин. Но они лишь составляли приглашения на свои приемы, прикидывали необходимое количество вина и размышляли над тем, кого следовало пригласить. Но составлять сметы на постройки, подсчитывать акры земельных угодий и вести учет? Такого он даже не слышал. Хотя его матушка и занимается довольно большой благотворительной деятельностью, но ей и в голову не приходит предложить помощь ему. Бедные женщины работают, это так, а богатые… Мысль Фрэдди споткнулась. Выяснилось, что он толком и не знал, чем занимаются богатые женщины, хотя общался в первую очередь именно с ними. Его первая жена, например? Нет, это не годится. Моника нашла весьма оригинальное лекарство от скуки.

Он посмотрел на Кэтрин и незаметно для себя стал разглядывать ее грудь, руки и бедра. Надо побыстрее принимать решение. Пусть поработает, вреда от этого не будет. По крайней мере два или три дня, пока ей не надоест, она будет постоянно рядом с ним.

— Вот, — произнес он, подвигая к ней стопку бумаг и вручая ей толстую тетрадь. — Надо перенести итоги этих счетов в бухгалтерскую книгу. Сможешь это сделать?

— Конечно! — быстро ответила Кэтрин. Устремленный на нее изучающий взгляд вызывал неловкость. Она немного снисходительно улыбнулась и взяла бухгалтерскую книгу. Граф мудро не обратил внимания на ее улыбку и молча указал на маленький столик, стоявший справа от него.

— Можешь поработать там, — коротко сказал он, надеясь, что она не слишком запутает его бухгалтерию. Он придвинул к себе бумаги и продолжил свою работу.

У Кэтрин не менее часа ушло на то, чтобы разобраться в системе записей графа. Она могла бы задать ему вопросы и не тратить зря время, но Кэтрин твердо решила не делать этого. Еще с час она разбирала накопившиеся рутинные счета и сверяла их с данными в огромной, переплетенной кожей тетради. Затем дело пошло веселее и время полетело, словно хороший рысак, вырвавшийся на простор из болота.

Порой Фрэдди бросал в ее сторону быстрые взгляды, как бы удостоверяясь, что молодая жена все еще рядом. Она отвечала ему легкой улыбкой. Фрэдди, конечно, не мог знать, что эта работа хорошо знакома Кэтрин. В свое время она вела все хозяйственные записи замка Донеган.

Занятие постепенно увлекало ее все больше и больше. Она почти забыла о графе, и ей начало казаться, что она вникает в дела собственного огромного хозяйства. Суммы, заносимые в бухгалтерскую книгу, намного превышали самые большие доходы Донегана. Огромные суммы и разнообразные товары финансовой империи Монкрифов вызывали интерес Кэтрин. Из Лидса перевозился в Портсмут угольный шлак. Из Глазго поступило сообщение о закупке огромного количества алкогольных напитков. Нескончаемым потоком шли данные об одежде, поступавшей на склады в пригородах Лондона. Если к этим данным добавить данные о хлопковой ткани, хранящейся на складах, то получалось, что можно одеть все население Англии. Были и совсем удивившие Кэтрин заказы. Например, зачем-то было выписано множество книг и грифельных досок.

Когда Фрэдди встал и впустил в кабинет принесшую чай горничную, Кэтрин воспользовалась возникшим перерывом, чтобы удовлетворить свое любопытство.

— Скажи, зачем делаются некоторые покупки? Они, честно говоря, кажутся мне странными.

— Что же в наших заказах тебе показалось странным? — спросил он, улыбнувшись почти незнакомой ей довольной улыбкой.

— Грифельные доски и мел, например. Бумага и книги.

Несколько секунд граф удивленно молчал, будто сомневаясь, правильно ли он понял вопрос.

— Сообщения с какой фабрики ты просматриваешь? — спросил он наконец и заглянул через ее плечо в бумагу, лежащую перед ней. — А, с линкольнширской! Полагаю, что это для новой школы.

Кэтрин ощутила в ответе легкую растерянность, которую едва можно было заметить. Она бы не обратила на нее никакого внимания, если бы не была так заинтересована его ответом. Похоже, Фрэдди никогда не перестанет удивлять ее.

— Для школы? — недоуменно улыбнулась она. Для нее его слова звучали примерно так же, как заявление сатаны о том, что он является собственником части рая. — Тебе принадлежит школа?

— Не мне. Поселку. Это совместная собственность рабочих и фабрики.

— А кто хозяин фабрики?

— Я. — Он улыбнулся и стал неожиданно похож на своевольного, но очаровательного мальчишку.

— Значит, у тебя есть школа?

— И не одна, коль уж ты хочешь знать об этом. Я думаю, их около тридцати.

— Но зачем?

— Зачем школы или с какой стати такой беспутный развратник, как я, проявляет интерес к образованию?

Кэтрин никогда не говорила ему подобные слова, хотя, возможно, и стоило бы. Она нахмурилась и вопросительно посмотрела в глаза мужу.

— Извини, — улыбнулся Фрэдди. — Я просто хотел узнать, действительно ли тебя это интересует или ты задала вопрос из обычной вежливости?

Кэтрин вдруг подумала, что они уже давно не задают друг другу просто вежливые вопросы. И если бы они их задавали, возможно, и жить им было бы легче? «Доброе утро, милорд, как ты себя чувствуешь?» — «Прекрасно, а ты, дорогая?» Беззлобные и даже скучные вопросы о чае или тостах, поданных к столу. Хотя им никогда не было скучно друг с другом. Они всегда вспыхивали то страстью, то гневом. Даже сейчас, когда они разговаривали спокойно и вежливо, когда за окном был ясный, солнечный день и ничто не нарушало покой и уют кабинета, искры тех вспышек все еще тлели в них. Они были глубоко спрятаны в тайники души, но ждали своего часа, чтобы рвануться навстречу друг другу языками страстного пламени.