Время таяния снегов - Рытхэу Юрий Сергеевич. Страница 64

Ринтын догадался, кто перед ним. Это был Кикиру. Хозяйки не раз вспоминали его имя, подчеркивая аккуратность Ринтына. Кикиру действительно снабжал кытрынцев водой. Обычно он носил воду до тех пор, пока в его кармане не набиралась сумма, достаточная для покупки ста или двухсот граммов спирта.

Кикиру происходил из стойбища Одинокая Гора. Жители этого стойбища отличались высоким ростом, вьющимися волосами и совсем темной кожей. Говорили, что с полвека назад к стойбищу Одинокая Гора подошел американский китобоец и выгрузил несколько десятков негров. Они построили себе домики из тонких досок, врыли в землю огромные котлы и стали вытапливать жир из китовых туш, которые привозили на буксире американские китобои. Вскоре многие жировары женились на чукотских девушках, да и среди замужних женщин стали рождаться кудрявые толстогубые ребята… Одним из потомков этих жироваров и был Кикиру.

– Пожалуйста, я могу не носить воду,– сказал Ринтын,– но вы часто оставляете людей без воды.

Кикиру слушал Ринтына со снисходительной улыбкой.

– Какой вежливый,– сказал он с деланным восхищением,– словно настоящий русский мальчик. А зачем тебе понадобилось зарабатывать деньги? Разве ты сирота?

Ринтын объяснил, что ему нужны деньги на билет. Как всегда, при этом Ринтын выложил все, что знал о Ленинграде, не преминув прибавить немного от себя, чтобы никогда не виденный город выглядел как можно привлекательнее. Кикиру внимательно слушал юношу, и понемногу его большой рот расплывался в улыбке, обнажая ослепительно белый ряд зубов.

– На воде много денег не заработаешь,– задумчиво сказал Кикиру,– тут нужно придумать что-то другое.

Кикиру снял шапку и запустил пятерню в спутанные космы. Он так яростно чесал голову, будто таким способом можно было добыть умную мысль.

– Небывалое дело ты задумал,– продолжал Кикиру.– Ха! Чукча едет по своей воле в далекий неведомый город учиться в высшей школе. Забавно. Гм. Надо тебе помочь.– Кикиру нахлобучил шапку и стукнул Ринтына пониже спины.

– Хочешь, я тебя устрою в редакцию районной газеты? Хорошая работа! Кучу денег сразу получишь. Сам хотел взять эту работу, но так и быть, уступлю тебе, раз ты едешь в такую даль. Ну как, согласен?

Ринтын нерешительно проговорил:

– Но я никогда не работал в газете…

– Чепуха! Для того чтобы работать в газете, большого ума не надо. Я ведь соглашался, хотя ни разу такой работы не делал. И ты, конечно, справишься.

– Нет,– отрицательно покачал головой Ринтын,– я так не могу.

– Напрасно отказываешься,– горячо сказал Кикиру.– Все дело в том, чтобы не закапать окна. В два дня справишься. Четыре стены, но все они продырявлены окнами.

Ринтын понял, что речь идет не о том, чтобы принимать непосредственное участие в выпуске газеты.

– А что там надо делать?

– Пустое,– махнул рукой потомок жироваров,– выбелить снаружи дом редакции газеты. Кисть есть, известь есть. Погода установится, покажется солнце, пойдем к редактору. Ты где живешь?

Ринтын ответил.

Кикиру нахмурился.

– Меньше всего мне бы хотелось встретиться с твоим родственником,– тихо, как бы про себя, сказал он.

– Нет, он очень добрый,– поспешно проговорил Ринтын.

– К тебе он, может быть, и добрый,– ворчливо сказал Кикиру и добавил: – Я скажу редактору, а в первый солнечный день ты сам пойдешь к нему. Хорошо?

За завтраком Ринтын рассказал Теркинто о встрече с Кикиру и о его совете.

– Нашел друга,– проворчал Теркинто.– Это такой жулик! Не водись с ним. Он тебя может испортить.

Ринтына обидели слова брата.

– Я не маленький,– тихо и твердо ответил он,– и не какая-то вещь, которую можно испортить.

– Чем ходить по домам, словно батрак, лучше устраивайся на работу,– сердито сказал Теркинто.– Смотри, со своим университетом скоро станешь таким, как Кикиру.

– Он добрый,– упрямо повторил Ринтын.

– Этот добряк в прошлую зиму выгнал из дому продавца с женой и в стужу гонял вокруг магазина, пока не добился своего – не получил спирта.– Теркинто вскипел и от ярости так поставил стакан, что расплескал себе на колени крепкий чай.– Бездельник и лодырь, пьянчуга твой добряк!

Дождь продолжался несколько дней. Ринтын с нетерпением ждал улучшения погоды, чтобы отправиться в редакцию газеты. Он часто подходил к этому зданию и даже шагами мерил длину стен, которые ему предстояло белить. Через окна, забрызганные потоками дождя, Ринтын заглядывал в типографию, где совершалась сказочная, таинственная работа по превращению простого слова в печатное.

Почти каждый вечер Ринтын вместе с Теркинто и его женой ходили в кино. Картины демонстрировались все там же, где некогда Ринтын, будучи в пионерском лагере, смотрел “Чапаева” и “Кастуся Калиновского”. Здание это – небольшой зал, едва вмещающий сотню зрителей, и будка, в которой помещался киномеханик,– громко именовалось Домом культуры.

Теркинто, возвращаясь из кино, каждый раз допытывался у Ринтына, похожа ли его Вааль на ту или иную киноактрису. Для сравнения Теркинто обычно выбирал на экране самых красивых женщин.

– Верно, моя Вааль похожа на Василису Прекрасную? – спрашивал Теркинто за вечерним чаем.

И если Ринтын затруднялся ответить, Теркинто старался облегчить задачу:

– Ты не сравнивай полностью: косы у Василисы почти такие же, как у Вааль. И высока ростом, как моя жена.

И только после просмотра фильма “Запорожец за Дунаем” Теркинто не задал привычного вопроса. Милиционера поразила форма кинопроизведения. Он без конца прищелкивал языком, восхищался выдумкой людей.

– Вот как здорово устроили! Простой разговор весь в песни поместили!

– Это же опера,– пробовал объяснить Ринтын.

Но Теркинто только махнул на него рукой и продолжал:

– Додуматься до этого надо было! Вааль, вот мы бы с тобой тоже всю жизнь песнями разговаривали. Утром я бы стал тебя будить: “Вставай, Вааль, потухла печь”, или так: “Выстирай мои галифе и заштопай колени!”

Несколько дней после этого Теркинто был в шутливом настроении. Однажды утром он сказал Ринтыну:

– Ты до-о-лго бу-у-дешь ва-а-лять ду-у-рака? Я те-е-бе нашел ра-а-боту! – И объяснил: – Я договорился с директором собачьего питомника. Будешь у него помощником, и звание тебе будет – лаборант. Жалованье очень приличное, немного меньше моего. В халате щеголять будешь, научишься собакам уколы делать. Директор сказал, что со временем при старании и способностях можно получить звание ветеринара – собачьего и оленьего доктора. Ну, что ты молчишь?