Фраер вору не товарищ! - Рыжков Владимир Васильевич. Страница 49

— Ну, что замолчал, Карасев? — грубо прикрикнул Сурков. — Кто у вас организатором был, спрашивают?

— Я! — Карась поднял голову. — Я же говорю, всегда хотел начальником быть.

Самохин недоверчиво покачал головой и усмехнулся.

— А кто же тогда на «опеле» удирал? Тебя, начальника, бросили, а сами удрали. Хреновый ты начальник, если твои подчиненные на тебя плевать хотели.

— Каком ещё «опеле»? — прикинулся Карась. — Мы на «шестерке» приехали. Она на улице стояла. Про какой вы «опель» говорите, без понятия!

— Не знаешь, значит. Ну, а ты хоть знаешь, в чью квартирку вы влезли?

Карась хмыкнул и, лукаво сощурившись, отвернулся, обвел глазами стены, брезгливо поморщился.

— Ты, Аркадий Михалыч, меня прямо за фраера держишь. Неужели я не знаю, в чью хату лезу? Бизнесмен там один живет, богатый, собака. Видали, сколько у него картин? Только мне эти картины по фигу. Деньжат хотелось слупить. Надоело на нищенскую пенсию кантоваться.

Сурков вскочил со своего места, подвалил к Карасю и навис над ним, пристально глядя в глаза и сжав кулак. Видно, хотел ударить ему по лицу, чтобы у задержанного больше не возникало желания отпираться, но вовремя сдержался, почувствовав на своем затылке строгий взгляд полковника.

— Авторитет там живет, а не бизнесмен! Мы его давно пасем. Теперь с помощью тебя, Карасев, мы его хоть завтра за решетку посадим. Знаешь, что он с тобой сделает, когда узнает, кто его хату брал?

Карась отвернулся, чтобы не смотреть ему в глаза.

— Ничего он мне не сделает. Кашлял я на него. Авторитет он! Сын он драный! За мной другие авторитеты стоят. Напугал!

— Ну, ладно, ладно, — примирительно сказал Самохин. — Мы тебя не пугаем, а предупреждаем. Чтобы ты поосторожней был. А то и наша камера не спасет. Ты лучше скажи, кто вам дверь открывал? Или скажешь, это ты на старости лет стал альпинистом и с крыши по веревке спустился?

— Я! — кивнул Карась. — С крыши спустился. И дверь открыл. Кому же ещё такую дверь открыть, как не мне. Я за всю жизнь столько этих дверей пооткрывал! Ты, начальник, обыкновенных столько не открыл.

Самохин с сомнением покачал головой. Хорошо заливает старый вор, видать, сильная фигура за этим делом стоит, что он так её боится.

— Да. Тогда скажи нам, что ж ты так хреново дверь открыл, если сигнализация сработала?

— Разве сработала? — искренне удивился Карась, несмотря на весь свой богатый опыт не почувствовав, что его элементарно берут на понт.

— Конечно, сработала! Откуда ж тогда наши орлы понаехали?

Карась посерьезнел и задумался.

— То-то он так быстро слинял, — пробормотал он.

— Кто?

— Вот сволочь! Сдал, значит.

— Да кто, сволочь-то? — насели оперативники.

— Да этот…Волков! Он все и организовал. Приходит ко мне на хазу и говорит: «Есть, мол, одна хатка богатая, я дверь открою, а ты мне поможешь ящик вскрыть». Вот пока я с ящиком возился, он и слинял. Не смог, значит, сигнализацию вырубить.

— А может, нарочно оставил? — уточнил Сурков.

— Может, и нарочно. Баба его, наверное, подговорила. Сказала, небось, если не получится, сразу уходи. Свобода, мол, лучше денег. Да только, кто как считает, а я наоборот. На кой она, свобода, ежели башлей нету.

— Какая баба?

— Да эта, шалава, худая такая. Как её зовут, забыл… Люська, что ли.

— Где живет, знаешь?

— Конечно, знаю. Записывайте…

Потом допросили Мятого. Он трясся от страха, бормотал что-то себе под нос, чего даже нельзя было разобрать, но стоял насмерть, что работали они с Карасем на пару. Видно, главного организатора кражи он боялся ещё больше, чем ментов, и понимал, что выдав его, подпишет себе смертный приговор. Услышав от Самохина фамилию Волкова, он даже обрадовался и с легким сердцем стал все валить на него. Полковник этому не поверил, но против фактов возразить ему пока было нечем. 

Глава 19

Утром в девятом часу Люська позвонила Татьяне и, узнав, что новоявленный любовник уже ушел, стала убеждать её, чтобы она немедленно покинула квартиру. Танька спросонья не поняла, чего от неё добиваются, и ответила, что уйдет, когда как следует выспится.

— Если ты сейчас же не уйдешь, тебе придется отсыпаться на том свете! — рявкнула Люська. — Быстро одевайся, бери тачку и отправляйся к кому-нибудь из наших. Чтобы через десять минут тебя дома не было!

— Угу, — недовольно буркнула Танька и положила трубку.

Пока Люська суетилась у плиты, готовя самый простецкий завтрак из яичницы с ветчиной, Андрей торчал у окна, изучая улицу и поджидая приезда незваных гостей. Из окна хорошо просматривался двор и подъездные пути к входным дверям, это исключало любую неожиданность. Чтобы не светиться у окна, он прикрылся занавеской и не отрывал взгляда от въезда со стороны улицы.

— Что ты решила? — спросил он, на секунду оторвался от созерцания безлюдного двора и посмотрел на нее.

Люська пожала плечами и хмыкнула, словно приготовление завтрака было сейчас самой важной проблемой.

— Люся, знаешь, нам не так часто приходится делать выбор. Обстоятельства делают это за нас. Как раз сейчас наступил долгожданный момент. Нам приходится выбирать самим.

Люська продолжала автоматически разбивать яйца, стараясь оттянуть принятие окончательного решения. Наконец, сказала:

— Сейчас позавтракаем, и я отвезу тебя на вокзал. Билет на поезд можно купить в последний момент.

— Ты хочешь, чтобы я уехал? Один?

Люська поморщилась. Отъезд из города не входил в её ближайшие планы.

— А может, не стоит торопится. Не лучше ли попытать счастья в лотерею. Может, выпадет другой билет, более выигрышный.

— Обычно мне в лотереи не везет, — вздохнул он. — И я могу проиграть все.

— А мне везет! — улыбнулась Люська. — Не боись, Андрюша! Махров заляжет на дно, я его знаю. Сюда он не скоро сунется.

— Не он, так другие! — Он приник к окну. — Вот и они!

Во двор въехала черная «волга» и тормознула у подъезда. Из неё степенно выбрался Самохин и суетливо выпрыгнул Сурков. Они почти одновременно хлопнули дверцами и уверенно направились к входным дверям. Чувствовалось, что они твердо знают, куда и зачем идут.

— Этого человека я знаю лучше, чем отца родного, — сказал Андрей и направился в прихожую.

— Кого ты там увидел? — Люська не сразу сообразила, что происходит. — Продавца лотерейных билетов?

— Что-то вроде этого. — Андрей задержался на мгновение у входной двери. — Запомни, Люся, ты меня никогда в жизни не видела и не знаешь, кто я такой. Поняла?

Он сдернул пиджак с вешалки, подхватил свой вещмешок, так и лежащий в углу прихожей, открыл дверь и исчез.

Люська на мгновение растерялась, но только на мгновение, затем быстро схватила со стола одну из тарелок и лишнюю вилку, убрала их обратно в шкафчик, потом осмотрела квартиру, проверяя напоследок, не осталось ли каких-нибудь следов пребывания посторонних. Тут и раздался звонок. Осторожный, вежливый, деликатный. Потом ещё один. Люська напустила на себя равнодушный вид и, запахнув поплотнее халат, открыла дверь.

За дверью торчали двое мужчин. Самохин кашлянул и вежливо поздоровался. Сурков изучающе оглядел Люську с головы до ног и ничего не сказал. Наверное, если бы им открыла не молодая красивая женщина в неглиже, а зачуханная домохозяйка предпенсионного возраста, они бы, не смущаясь, ввалились бы в квартиру, как к себе домой.

— Вам кого? — спросила Люська, изобразив на лице крайнюю степень удивления.

— Вас, — ответил Сурков и расплылся в льстивой улыбке. — Вы — Каретникова Людмила Витальевна?

— Ну и что дальше?

— Позвольте войти?

— А вы кто?

Полковник полез в карман, вынул удостоверение, раскрыл его перед люськиным носом.

— Самохин Аркадий Михайлович, начальник отдела уголовного розыска по борьбе с организованной преступностью. А это мой помощник — капитан Сурков.

Люська презрительно хмыкнула и посторонилась. Самохин прошел в гостиную, бросил взгляд на люськину обстановочку и уселся в кресло. Сурков задержался у дверей, заинтересованно разглядывая Люську, и только, когда она закрыла входную дверь и пошла в гостиную, двинулся за ней.