Лето Святого Мартина - Sabatini Rafael. Страница 19

Гобер удалился выполнять поручение, и в толпе опять поднялся ропот, пока не выяснилась причина его ухода.

Прошло пять, десять минут, а он все не возвращался. Сангвинетти и двое его приятелей вели непринужденную беседу между собой. На некотором расстоянии от них Гарнаш большими шагами мерил поляну, чтобы согреться. И опять он накинул на плечи свой плащ. С зажатой под мышкой шпагой, с непокрытой головой, расхаживая взад-вперед, парижанин представлял собой забавное зрелище. Прошло пятнадцать минут, затем часы на церкви Св. Франциска Ассизского note 21 пробили двенадцать, а Гобер не возвращался. Гарнаш выходил из себя. Это не может продолжаться вечно! Вкусы и наклонности скандалистов — не его забота. Ему надо выполнять поручение королевы, сколь бы незначительным оно ни казалось.

Он повернулся, намереваясь потребовать у Сангвинетти немедленного участия в схватке, когда внезапно человек в грубой одежде, с грязным лицом и копной светлых волос на голове протолкался сквозь ряды зрителей и направился к иностранцу и его приятелям. Гарнаш осекся на полуслове, поскольку, взглянув на него, узнал в нем конюха из гостиницы «Франция».

До парижанина донеслись обрывки фраз.

— Месье Сангвинетти, — сказал он, — мой хозяин послал меня осведомиться, нужен ли вам экипаж, заказанный на сегодня. Уже час, как он стоит у дверей гостиницы «Франция»

— Где стоит? — хрипло переспросил Сангвинетти.

— У дверей гостиницы «Франция».

— Peste note 22, дурак! — закричал иностранец. — Почему он там, когда я приказал послать его к «Сосущему Теленку»?

— Я не знаю, месье. Я говорю только то, что месье хозяин велел мне передать вам.

— Чтоб ему пусто было, твоему месье хозяину, — выругался Сангвинетти; в этот момент его взгляд упал на стоящего в ожидании Гарнаша, и при виде парижанина он сконфузился, опустил глаза и, казалось, готов был провалиться сквозь землю. А конюху сказал: — Сообщите своему хозяину, что экипаж мне нужен, и я сейчас же иду за ним.

Он повернулся и приблизился к Гарнашу. Все его прежнее высокомерие словно испарилось, и он имел вид человека, глубоко сожалеющего о случившемся.

— Месье, что мне сказать вам? — произнес он тихо. — Похоже, произошла ошибка. Я глубоко опечален, месье, честное слово, поверьте мне.

— Прошу вас, ни слова больше, — воскликнул Гарнаш, испытывая невероятное облегчение, потому что дело, грозившее тянуться бесконечно, наконец-то завершалось, — Позвольте мне выразить сожаление по поводу того, как я с вами обошелся.

— Я принимаю ваши извинения и восхищен вашим великодушием, — ответил Сангвинетти вежливо. — Что касается вашего обхождения со мной, то я его заслужил в силу своей ошибки и упрямства. Мне жаль лишать этих господ развлечения, которого они ожидают, но, если вы не окажетесь чрезмерно любезны, боюсь, им придется пожинать вместе со мной последствия этой ошибки.

Гарнаш лаконично и не очень вежливо заверил его, что он не собирается быть чрезмерно любезным. Говоря это, он изо всех сил старался втиснуться в свой камзол. Он чувствовал, что мог бы под аплодисменты зевак надавать этому малому оплеух за все его фокусы, но понимал, что его ждут куда более важные дела. Он вложил шпагу в ножны, поднял шляпу и плащ, высказал джентльменам полагающиеся в этом случае слова учтивости, хотя и более краткие, чем принято, и все еще удивляясь, почему Гобер до сих пор не вернулся, быстро направился, преследуемый улюлюканьем толпы, в гостиницу, выбирая кратчайший путь мимо церкви, через кладбище Святого Франциска.

Глава VIII. ЗАПАДНЯ ЗАХЛОПЫВАЕТСЯ

Покинув поля Капуцинов, месье Гобер — господин с ястребиным лицом — за пять минут преодолел всю дорогу до «Сосущего Теленка» и прибыл туда запыхавшийся, с видом человека, попавшего в беду куда большую, чем необходимость быстро отыскать своего друга.

У дверей гостиницы по-прежнему стоял экипаж; форейтор note 23, однако, развалился на крыльце, неторопливо беседуя с одним из буфетчиков. Солдаты в полной готовности бесстрастно сидели в седлах, терпеливо ожидая, как им было приказано, возвращения Гарнаша. Бдительный Рабек расположился в дверях, ничем не выказывая беспокойства и нетерпения, с которыми он ожидал своего господина.

При виде подбегающего Гобера он с тревогой бросился ему навстречу.

В тот же самый момент из дворца напротив появился господин де Трессан. Своей утиной походкой он пересек улицу и достиг двери гостиницы одновременно с господином Гобером.

Переполняемый недобрыми предчувствиями, Рабек окликнул бегущего.

— Что случилось? — закричал он. — Где месье де Гарнаш?

Гобер остановился, заломив руки, и простонал, качаясь из стороны в сторону в приступе отчаяния:

— Убит! Его зарезали! О-о! Это было ужасно!

Рабек крепко, до боли стиснул его плечо.

— Что вы сказали? — с трудом дыша, переспросил он, и его лицо смертельно побелело.

Трессан тоже остановился и повернулся к Гоберу с недоверчивым выражением на лоснящемся лице.

— Кто убит? — спросил он. — Не месье ли Гарнаш?

— Helas! Да, — простонал Гобер. — Они заманили нас в ловушку, guet-apens note 24, на полях Капуцинов и вчетвером напали на нас. Пока он был жив, я находился рядом с ним. Но, увидев, что он упал, я побежал за помощью.

— Боже! — воскликнул Рабек и отпустил плечо господина Гобера.

— Кто это сделал? — свирепо громыхнул голос де Трессана.

— Я не знаю, кто они. Человек, затеявший ссору с месье де Гарнашем, называл себя Сангвинетти. Ужас, что сейчас творится там. Целая толпа наблюдала схватку, и под конец они принялись драться между собой. Молю небеса, чтобы начавшаяся потасовка смогла спасти этого несчастного от убийства.

— Потасовка, вы говорите? — вскричал Трессан, в котором, казалось, проснулся блюститель порядка.

— Да, — равнодушно ответил Гобер, — они режут друг другу глотки.

— Но… Но… Вы уверены, что он мертв, месье? — спросил Рабек.

На миг замолкнув, Гобер взглянул на него, словно вспоминая происшедшее.

— Я видел, как он упал, — сказал он. — Возможно, он только ранен.

— И вы оставили его там? — заревел слуга. — Вы его там оставили?

Гобер пожал плечами.

— Что я мог сделать против четверых? Кроме того, толпа начала вмешиваться, и мне показалось более благоразумным отправиться за помощью. Здесь солдаты…

— Да, — оборвал его Трессан и, повернувшись, позвал сержанта. — Это уже моя забота.

И он заявил месье Гоберу:

— Я господин сенешал Дофинэ.

— Какая удача, что я встретил вас, — ответил Гобер и поклонился. — Я не мог бы передать дело в лучшие руки.

Однако Трессан, не обращая на него внимания, уже отдавал приказ сержанту спешить со своими солдатами к полям Капуцинов. Но тут неожиданно вмешался Рабек.

— Нет-нет, месье сенешал, — в смятении повторил он, чувствуя надвигающуюся опасность и помня о своем поручении. — Эти люди должны находиться здесь, чтобы охранять мадемуазель де Ла Воврэ. Пусть они останутся, а я сам отправлюсь к месье де Гарнашу.

Сенешал презрительно посмотрел на него, выпятив губу.

— Вы отправитесь? — переспросил он. — А что вы сможете там сделать один? Кто вы вообще?

— Я слуга месье де Гарнаша.

— Лакей? Фа! — и Трессан отвернулся и повторил свои приказания, как будто Рабека и вовсе не существовало: — На поля Капуцинов! В галоп, Помье! Я пошлю еще людей вслед за вами.

Сержант поднялся в стременах и отдал приказ. Солдаты засуетились и умчались. Лишь эхо топота копыт пронеслось по узкой улочке.

Рабек вцепился в руку сенешала.

— Остановите их, месье! — от возбуждения его голос почти сорвался на крик. — Остановите их! Тут какая-то ловушка, какой-то обман.