Маркиз де Карабас - Sabatini Rafael. Страница 38

Глава III

ВОЗВРАЩЕНИЕ

На борту бретонского рыболовного судна, для владельца которого ловля рыбы служила не более чем прикрытием его истинной деятельности, господин де Морле глухой ненастной мартовской ночью добрался до залива Сен-Брие. Бурная погода, специально выбранная для путешествия, с одной стороны, грозила кораблекрушением, с другой, уменьшала смертельную опасность, подстерегающую тех, кто нелегально высаживался на французское побережье.

Ремисоль, хозяин судна и старый контрабандист, вместе с командой из двух человек занимался теперь куда более опасной контрабандой, чем контрабандный перевоз грузов в Англию. Он благословлял дувший в сторону залива неистовый западный ветер и проливной дождь, плотной стеной отделявший его судно от берега.

Ремисоль, идя на немалый риск, примерно в двухстах ярдах от Эрги, велел опустить паруса, оставив их ровно столько, чтобы судно сохранило возможность маневрировать, развернул его бортом к ветру и, пока оно раскачивалось на волнах, с подветренной стороны спустил на воду шлюпку. Пересадка в шлюпку представляла для Кантэна отнюдь не самую малую опасность из тех, с которыми ему предстояло столкнуться. Скользя по залитой водой палубе, хватаясь за все, что попадалось под руку, он добрался до планшира, с помощью Ремисоля взобрался на него, отчаянно ухватился за выбоинку и сквозь окружающий мрак стал искать глазами темное пятно шлюпки на глянцевитой поверхности моря. Затем последовал головокружительный прыжок, и матрос, который спустился раньше Кантэна, поймав молодого человека, вместе с ним припал ко дну, чтобы шквальный ветер не сдул их с жалкой скорлупки, которую огромные морские валы кидали из стороны в сторону.

Пока матрос работал веслом, Кантэн перебрался на корму. Шлюпка развернулась по ветру, и ее стало меньше бросать. Вскоре киль шлюпки зашуршал по гальке.

— Поторопитесь, сударь, — предупредил Кантэна матрос.

Одной рукой он прижал молодого человека к себе, а другую почти неразличимую во тьме, вытянул вперед. — Вон там Эрги. Видите мерцающий свет? Это деревня. Дорога на Нантуа справа от нее.

— Благодарю вас. Я знаю. Я уже бывал здесь и не заблужусь.

— Постарайтесь незаметно миновать линию береговой охраны. Между ее постами не больше сотни ярдов. Скажите спасибо за дождь. Он загнал их под крышу, а раз не видно огней, значит, они спят. Хотя трудно сказать наверняка. Так что идите осторожно. Да благословит вас Господь, сударь. Оттолкните шлюпку.

Стоя по колено в воде, Кантэн выполнил просьбу матроса. Через мгновение шлюпка скрылась во тьме, и скрип уключин потонул в шуме волн, набегающих на прибрежную гальку.

Какое-то время Кантэна меньше занимали ожидающие его трудности, чем как высадивший его на берег матрос отыщет судно, на котором из осторожности были погашены все огни. Прежде чем уйти с берега, он уловил сквозь шум ветра и моря слабый оклик и понял, с помощью какой хитрости шлюпка и судно отыщут друг друга.

Закутавшись в насквозь промокший плащ, он стал медленно подниматься по берегом в сторону палаток береговой охраны. Ливень постепенно стихал, но ночная тьма оставалась такой же непроницаемой.

Неожиданно перед ним появились неясные очертания какого-то строения. Кантэн остановился как вкопанный. Он едва не вошел в одну из палаток береговой охраны, расставленных на определенном расстоянии одна от другой в наиболее удобных для высадки местах побережья Бретани и Нормандии.

Кантэн свернул вправо, но не успел сделать и нескольких шагов, как прямо перед ним тьму ночи расколол светящийся огнем конус. Испуганный этим внезапным и бесшумным взрывом света, он снова остановился, устремив взгляд на освещенную изнутри палатку.

За светящейся парусиной двигались тени двух мужчин; голову одного из них покрывала искаженная до чудовищных размеров треуголка, и Кантэн сразу подумал, что ее обладатель собирается выйти наружу. Он инстинктивно припал к земле, и рука его, тоже инстинктивно, потянулась к курку пистолета в нагрудном кармане сюртука.

Косая полоса яркого света из светящегося конуса вспорола ночь, но ее тут же заслонил силуэт человека, который появился у входа в палатку. Несколько секунд он стоял неподвижно, и Кантэн догадался, что стражник всего-навсего проверяет, не изменилась ли погода. Кантэн ничком лежал на песке и, благодаря судьбу за то, что свет не доходит до него, ждал. Доносились приглушенные голоса, но слов разобрать он не мог. Звуки песни, долетавшие из палатки, успокоили его. Черный силуэт скрылся, откинутый кусок парусины упал на место и яркая полоса потускнела. Но свет в палатке продолжал гореть, и поэтому Кантэн, поднявшись на ноги, боком двинулся в противоположном направлении и обычным шагом пошел не раньше, чем оказался между двумя следующими, погруженными во тьму, палатками.

Благополучно миновав линию береговой охраны, он подошел к подножию дюн, которые зубчатой стеной высились над берегом. Опасаясь в темноте идти по их коварным склонам, Кантэн ползком, работая руками и коленями, стал подниматься наверх. С вершин самой высокой дюны, наконец-то отважившись выпрямиться во весь рост, он стал искать глазами огни Эрги и, увидев их, окончательно воспрянул духом. В темноте он слишком отклонился влево. Однако теперь, когда он полностью восстановил ориентацию, исправить ошибку не составляло труда. Не теряя из виду путеводный огонь, под проливным дождем, который с возросшей силой колотил его по спине и плечам, Кантэн, спотыкаясь, перешел через дюны.

И вот он вышел на дорогу. Огни Эрги остались позади. Но Кантэн проделал ранее тот же путь с Пюизе и хорошо его знал. По дороге он пошел быстрее и на рассвете добрался до окрестностей Нантуа. Он определил свое местоположение по развалинам замка Гэмадек, чей мрачный силуэт четко вырисовывался на фоне светлеющего неба. Свернув с дороги, Кантэн обогнул холм, на котором стоял замок, и отыскал тропинку, ведущую через небольшую рощу к крестьянскому дому.

Крестьянин признал в Кантэне спутника графа Жозефа и охотно дал ему приют. Весь день Кантэн проспал, а с наступлением ночи возобновил путь в сопровождении крепкой молодой крестьянки, которая служила ему проводником до Вилгурьо, где была намечена вторая остановка. Так, путешествуя ночью, отдыхая днем, он нашел дружеский приют сперва в Вильнуве, севернее Ламбаля, на чердаке дома госпожи де Керверсо, затем в Кенуа в скромном жилище сестер дю Гаж и, наконец, в Виль Луэ, в опасном соседстве с брошенным родовым замком Буарди, за которым «синие» вели постоянный надзор.

Там на пятый день после высадки, не дожидаясь ночи, ибо малейшее промедление грозило опасностью, Кантэн нанял коня и поскакал к горному кряжу — Ангий — конечной цели своего путешествия.

Оставив Монконтур, он поехал по проселочной дороге, по плодородным, ухоженным землям. Чем выше он поднимался, тем меньше признаков жизни и следов человеческого труда попадалось на его пути, и наконец с вершины горы он увидел, что в направлении департамента Морбиан перед ним простиралась унылая вересковая пустошь, кое-где поросшая зарослями кустарника, лишь далеко на горизонте виднелся густой, темный лес. Местность становилась все более дикой и пустынной: за несколько часов пути — ни шалаша, ни хижины, никаких признаков деятельности человека.

Наконец, перед самым закатом Кантэн достиг голой вершины горы Бель-Эр, и на кряже Ангий показались одинокие серые строения, в которых он узнал жилище Жана Вильнева по прозвищу «Жан-Гора». Во всей округе он пользовался репутацией головореза, каковой был обязан, скорее всего, тому обстоятельству, что таверна его стояла в пустынной, безлюдной местности. Путешественники, совершающие переход через Мене в Менеак, редко заглядывали в нее.

Когда, поднявшись по извилистой тропе на вершину кряжа, Кантэн остановился перед двумя длинными одноэтажными строениями, домашняя птица с шумом разлетелась, собака злобно залаяла. Одно из строений было таверной, другое служило амбаром и конюшней.