Рыцарь Таверны - Sabatini Rafael. Страница 7

Он с легкостью отбил первое нападение и одним движением кисти резко обрушил правый клинок на шею противника прежде, чем тот успел отскочить в сторону. Одновременно второй противник сделал выпад и нанес удар. Криспину пришлось пойти на риск и принять этот удар на себя, уповая на крепость доспехов. Как и раньше, латы сослужили ему хорошую службу: меч противника отскочил от них, не причинив вреда, а нападающий в ярости потерял равновесие и сделал шаг вперед.

Прежде чем он успел осознать свою ошибку, Криспин разрубил его напополам в том месте, где его тело было не защищено доспехами.

Как только двое из нападающих пали замертво один за другим, их товарищи, которые наблюдали за схваткой, разразились воплями бессильной ярости и полезли в узкий проход. Но «Рыцарь Таверны» прочно держал свою позицию, и острые концы его мечей замелькали перед глазами следующей пары воинов. Заметив опасность, они крикнули напирающим сзади солдатам, чтобы те расчистили им место для схватки, но было уже поздно. Криспин увидел их замешательство и немедленно воспользовался им. Дважды он взмахнул мечом, и два окровавленных тела упали на землю.

После этого наступило затишье, а на улице кто-то из нападающих спорил с полковником Прайдом, умоляя позволить им убрать этого смертоносного дьявола с помощью пистолетов. Но тому мятежник нужен был живым, чтобы потом дать ему возможность умереть сотней разных мучительных смертей.

После этого еще двое выступили навстречу Криспину. Они действовали более осторожно. Нападающий слева отбил удар Криспина и поднял его лезвие кверху. Затем он бросился вперед и схватил Криспина за запястье, крича остальным, чтобы спешили на помощь. Но даже в этом положении Криспин одним ударом отбросил в сторону второго нападающего, который со стоном опустился на землю, держась за отрубленную по плечо руку, и затем все внимание переключил на «корноухого», держащего его за руку. Криспин ни минуты не раздумывал. Инстинктивно он почувствовал, что если хоть на мгновение уберет меч, то остальные набросятся на него, и он не сможет защищаться, поэтому резким поворотом кисти он изо всех сил ударил нападающего эфесом в лицо.

Оглушенный ударом, пуританин свалился на руки подоспевшего на помощь товарища.

Снова возникла пауза. Затем один из круглоголовых молча попытался достать Криспина пикой. Геллиард ловко отпрыгнул в сторону, и смертоносное оружие проскочило мимо него, при этом Криспин опустил руку, уронил один из мечей и схватился за древко пики. Со всей силой он рванул его на себя вместе с воином, который его держал, и тот упал вперед, прямо на вытянутый меч.

Весь в крови — чужой крови — Криспин стоял лицом к своим врагам. Он тяжело дышал, пот стекал по его лицу, но он продолжал оставаться твердым и неприступным. Он чувствовал, что силы его иссякают. Но он все же встряхнулся и с обидным смешком спросил у нападавших, не лучше ли им было бы его попросту пристрелить.

«Круглоголовые» толпились перед ним в нерешительности. Схватка продолжалась всего несколько минут, и уже пятеро из них лежали мертвыми на земле, а шестой был выведен из строя. Что-то ужасающее было в облике «Рыцаря Таверны», и они не решались возобновить свои попытки.

— Ну, господа, — не преминул подразнить их Криспин. — Сколько мне еще ждать удовольствия встречи с вами?

В ответ ему летели ругательства, но «корноухие» продолжали оставаться в стороне, пока голос полковника Прайда не привел их в действие. Они атаковали его внезапно, яростно, всем отрядом, так что он вынужден был отступить. Он продолжал наносить удары, но они были уже не опасны. Они изменили тактику, уворачива-ясь от его лезвия, осторожно продвигаясь вперед, заставляя его отступать все дальше и дальше.

Под конец Криспин разгадал их тактику и предпринял тщетную попытку удержать свои позиции. Его отступление замедлилось, но все же это было отступление, а их оборонительная тактика не позволяла ему атаковать.

Когда он наконец достиг лестницы, то понял, что если он сделает еще хоть один шаг назад, это будет концом для него. И все же он продолжал отступать, несмотря на героические усилия продвинуться вперед, пока справа от него не образовалось свободное пространство, достаточное для того, чтобы человек, вооруженный мечом, мог атаковать его с фланга. Дважды один из противников пытался сделать это, и дважды смертоносное лезвие отгоняло его прочь. Но на третий раз его противнику удалось прорваться вперед, его место занял другой, и Криспин очутился теперь лицом к лицу с тремя нападающими.

Он понял, что конец близок. Внезапно тот, кто атаковал его с фланга, стремительно бросился вперед и прижал его руку, сжимающую меч. Прежде чем он успел стряхнуть нападавшего, двое других вцепились в его левую руку.

Он боролся из последних сил, но его держали крепко. Трижды они валили его на землю, и трижды он поднимался снова, стряхивая их с себя, как бык стряхивает собак. Но они были быстрее, и он упал на землю. Им на помощь подоспели другие, и «Рыцарь Таверны» был уже не в силах подняться.

— Разоружить собаку! — крикнул Прайд. — Разоружите и свяжите его по рукам и ногам!

— Господа, можете этого не делать, — задыхаясь, ответил Криспин. — Возьмите мой меч. Я отдаю себя в ваши руки.

Глава 6. Друзья на время

«Круглоголовые» тащили Криспина по улице Ворчестера, и хотя Геллиард не слыл неженкой — он был солдатом, рожденным в латах, — его сердце сжималось от боли при виде ужасов, которые творились в городе.

Город напоминал бойню, и все канавы были залиты кровью. Поражение роялистов стало теперь полным, и кровожадные фанатики Кромвеля рыскали по городским улицам, стараясь превзойти друг друга в жестокости и насилии. Они врывались в дома и грабили все подряд, а их обитатели — оказывающие и не оказывающие сопротивление, вооруженные и безоружные, мужчины, женщины, дети — все были безжалостно преданы мечу.

Сам воздух Ворчестера, казалось, был насыщен запахом крови и гари.

При виде этого ужасающего зрелища Криспин на время позабыл о своих собственных горестях, не чувствуя даже ударов тупыми концами копий, с помощью которых пуритане подгоняли его вперед.

Наконец они пришли в незнакомый Криспину квартал города и остановились перед огромным домом. Его двери были распахнуты, и через порог в обе стороны струился бесконечный поток солдат и офицеров.

На короткое время охрана замешкалась в большом просторном зале, но затем победители грубо втолкнули Криспина в одну из смежных комнат. В ней лицом к вошедшим находился мужчина среднего роста, одетый в боевые доспехи. У него был непропорционально большой нос и красное лицо. Мужчина стоял с непокрытой головой, а его шишак лежал на столе в двух шагах от него. Он поднял глаза на вошедших, и на мгновение его взгляд задержался на высоком худощавом пленнике, который смело смотрел на него.

— Кого мы имеем честь лицезреть? — спросил он наконец.

— Человека, чья пина слишком тяжела, чтобы позволить ему умереть простой смертью солдата,мой лорд, — ответил Прайд.

— Ты лжешь, проклятый изменник! — воскликнул Криспин. — Расскажи мастеру Кромвелю, — он уже догадался, кто стоит перед ним, — как я в одиночку сдерживал натиск вашего отряда и был взят в плен только после того, как зарубил семерых из вас. Расскажи ему об этом, мастер распевать псалмы, и пусть он решит, лжешь ты или говоришь правду. Расскажи ему также, что ты, который…

Его прервал бесстрастный голос:

— Спокойно, господа. Укротите ваш гнев. Теперь, полковник, послушаем ваш рассказ.

Полковник Прайд начал длинно и путано излагать, как этот безбожный негодяй помешал его отряду за-хватить молодого Чарльза и способствовал его бегству. Он также обвинил Криспина в смерти своего сына и четырех других храбрых рыцарей церкви и попросил Кромвеля отдать негодяя в его руки с тем, чтобы поступить с ним, как тот того заслуживает.