«Я просто применяю здравый смысл к общеизвестным фактам» - Сагамори Яшико. Страница 8

Сцена из кинофильма «Христовы страсти»

Я иногда ловлю себя на зависти к христианам. Так взрослый человек может позавидовать ребенку, верящему в деда Мороза. Особенно сильна эта глупая зависть сейчас, когда христиане по всей Америке толпами валят в кинотеатры, спеша посмотреть кино про то, как евреи вешают их деда Мороза на елку. Евреи же гибсоновский фильм смотреть, как правило, не идут, а только уверяют всех, кто соглашается их слушать, что Христа распяли не они, а, совсем наоборот, древние римляне, к которым и следует адресовать все претензии. Как обычно, слушать евреев никто, кроме других евреев, не хочет, благодаря чему Иисусовы страсти по Гибсону до сих пор, насколько мне известно, не привели к погромам. Не радуйтесь, все еще впереди: ни в Москве, ни в Киеве, ни в Минске фильм еще не показывали.

Интересно, что никто, кроме Булгаковского Берлиоза, не осмеливается сомневаться в том, что Иисус — личность историческая. Не будучи дураком-атеистом советского образца, я, тем не менее, полностью разделяю нигилизм покойного Берлиоза, и вот почему.

Прежде всего, покойный был прав, заверяя Ивана Бездомного, что ни один современный историк ни единым словом об Иисусе не упоминает. Во всех трудах знаменитого Иосифа Флавия, о котором вы, или, в крайнем случае, ваши родители знают по трилогии Фейхтвангера, есть одна-единственная фраза, упоминающая слухи о приходе мессии. Только слухи. Если бы я был христианином, я бы непременно удивился, как это могло произойти: бог пришел, что тоже не каждый день случается, зачем-то дал себя распять, потом воскрес, и ни одна официальная хроника ни единым словом об этом не обмолвилась. Более того, ни одна сволочь не настрочила римскому императору анонимку на Пилата, что, мол, поддался тлетворному сионистскому влиянию и распял Иисуса, как безродный космополит.

Поневоле спросишь, а был ли мальчик-то?

Недавно в Израиле нашли оссуарий , или, по-русски, ящик с костями, на котором было написано «Хаим, брат Иисуса». Люди сведущие сразу забеспокоились, о каком это Иисусе идет речь. Их беспокойство легко понять. С одной стороны, хорошо бы доказать, что это — тот самый Иисус, которого евреи распяли. С другой же стороны, немедленно возникает каверзный вопрос, сколько у девы Марии было непорочно зачатых детей. Если же у господа не нашего Иисуса Христа действительно был брат с подозрительно нерусским именем Хаим, который был зачат старым способом, то получается, что дева Мария — давно уже не дева…

Еврей на этом примере может сделать скоропалительный вывод, что даже незначительное столкновение с реальностью ставит под угрозу все здание христианства. Но это — чисто еврейская логика. Христианская же логика основана на более возвышенных принципах, как учил нас великий Квинт Септимий Флоренс Тертуллиан (несмотря на трехэтажное имя, это — один человек), прославившийся приписываемым ему высказыванием «Верую, потому что оно нелепо». На самом же деле он этого не говорил. На самом деле он отозвался о христианстве словами «Оно несомненно, потому что оно невозможно.» Мне это напоминает другого гиганта мысли, который сказал, что учение Маркса всесильно, потому что оно верно.

Тем не менее, в словах Тертуллиана есть смысл. Когда вам говорят, что если 312 разделить на 57, то получится примерно 5 с половиной, вам не нужно принимать это на веру: вы можете взять калькулятор и проверить, а если вы — интеллигентный человек, то вы, возможно, еще помните, как делить в столбик без калькулятора. Когда вам говорят, что скорость света в вакууме составляет, грубо говоря, 300 тысяч километров в секунду, то на проверку этого фундаментального факта даже вашей бездонной интеллигентности вполне может не хватить, но есть компетентные люди, которые лично убедились в правильности этой цифры, и у вас нет оснований не доверять ни этим людям, ни методам, которыми они пользовались. На веру следует принимать лишь то, что в принципе невозможно проверить. И чем сильнее ваша вера (а сильная вера, естественно, предпочтительней слабой), тем более абсурдным вещам вы будете верить, как дитё в деда Мороза, не задавая ненужных вопросов. Например, что сначала ваш бог был рожден в результате непорочного зачатия женщиной, которая была настолько чиста и безгрешна, что буквально непонятно, как у нее происходил обмен веществ, а потом евреи его распяли, после чего он воскрес и изчез, как испарился. Не задавайте вопросов!

Не задавайте. Потому что первое, что должен сделать христианин, которому разрешено сомневаться, это сравнить события двухтысячелетней давности, в которые он свято верит, с еще более древними вмешательствами Бога в наши дела. Иногда такие интервенции были жутковатыми, как, скажем, потоп. Но не будем забираться в такую глубь. Давайте сравним посещение Иисусом нашей грешной земли с Исходом евреев из Египта. Мой выбор исторического события для сравнения продиктован не только тем фактом, что даже самые невежественные евреи, вроде меня, знакомы с Исходом благодаря Агаде. Эти две ситуации были до некоторой степени схожи. Три тысячи лет назад евреям грозила гибель от руки фараона; две тысячи лет назад евреям грозил уничтожением Рим.

Три тысячи лет назад Богу, чтобы спасти Свой народ от египетского рабства пришлось обрушить на египтян десять страшных казней, а потом раздвинуть воды Красного моря. Это вам не карточные фокусы, это — настоящие чудеса.

Две тысячи лет назад настала очередь Иисуса. Он превратил воду в вино. Он оживил Лазаря. Он исцелил слепого. Он продемонстрировал толпе еще несколько трюков, которые сегодня может воспроизвести любой провинциальный иллюзионист, любой третьеразрядный телевизионный проповедник. Правда, скандала в Храме они не учинят: Храма больше нет. Почему-то не захотел Иисус, при всем своем всемогуществе, ни народ свой спасти, ни Храм. Да Иисус и не ставил перед собой такой цели. У его чудес была совсем другая задача: убедить всех, что он — бог. Их масштаб соответствует уровню аудитории, для которой они были предназначены. Блаженны нищие духом.