Исторические портреты. 1762-1917. Екатерина II — Николай II - Сахаров Андрей Николаевич. Страница 35

Хотя неизбежность войны была вполне очевидна, в полной мере Россия готова к ней не была. Армейские соединения оказались не укомплектованы, склады продовольствия иснаряжения почти пусты, строительство Черноморского флота не завершено. Положение усугублялось неурожаем и ростом в связи с этим цен на зерно. Но Екатерина была настроена оптимистично: «Теперь граница наша по Бугу и по Кубань, Херсонь построен, Крым область империи, знатной флот в Севастополе, корпус войск в Тавриде, армии знатныя уже на самой границу, и оне посильнее, нежели были армии оборонительные и наступательные 1768 года; дай Боже, чтоб за деньгами не стало… Я ведаю, что весьма желательно было, чтоб мира еще года два протянут можно было, дабы крепосты Херсонская и Севастополская паспеть могли, такожде и армия и флот приходить могли в то состояние, в которое желалось их видить, но что же делать, естьли пузырь лопнул прежде времени».

Турки предполагали уже в начале войны высадить крупный десант в Крыму и устье Днепра, а основное наступление вести в Молдавии. В октябре 1787 г. турецкий флот блокировал устье Днепра и высадил 6-тысячный отряд на Кинбурнской косе, где его уже поджидал отряд русских войск во главе с А. В. Суворовым. Дав противнику высадиться, он вступил с ним в бой и после кровопролитного сражения уничтожил. Это была первая серьезная победа и добрый знак, подбодривший впавшего было в уныние Потемкина, назначенного императрицей главнокомандующим. Почти весь следующий, 1788 год он был занят осадой Очакова и наконец взял его в декабре. Одновременно вторая армия под командованием Румянцева переправилась через Днестр и вступила в Бессарабию, но активных действий не предпринимала, ожидая падения Очакова. В войну вступила и Австрия, но ее 120-тысячная армия действовала медленно и малоэффективно. Эта медлительность союзников была расценена как при знак слабости, и летом 1788 г., подталкиваемая Англией и Пруссией, войну России объявила Швеция.

Шведы давно вынашивали планы реваншироваться за поражение в Северной войне, и теперь самоуверенный король Густав III (кстати, приходившийся Екатерине близким родственником) решил, что настал удобный момент. Он хвастливо заявлял, что разгромит русских и не только вернет все захваченные Петром Великим области, но и чуть ли не превратит Россию в шведскую колонию. Российской императрице он направил столь резкий ультиматум, что, по мнению французского посла в Петербурге графа Л… Сегюра, даже турецкий султан не позволял себе подобный тон в обращении с молдавским господарем. Исход войны решился, однако, очень быстро. Уже 6 июля в семи милях от острова Готланд произошло морское сражение, в котором и русский, и шведский флоты были изрядно потрепаны. В сущности, ни одна из сторон не одержала решительной победы, но, поскольку шведы отступили, русские сочли себя победителями. Угроза атаки Петербурга была ликвидирована. Лишенные поддержки с моря, неудачно действовали и шведские сухопутные силы, в результате чего в 1790 г. король вынужден был заключить мир, еще раз подтвердивший условия Ништадтского мира 1721 г.

Зато для русских 1789 г. был чрезвычайно удачен. Именно в этот год Суворов одержал свои знаменитые победы сперва у Фокшан, а затем на реке Рымник. К концу 1789 г. русскими войсками были захвачены Аккерман (Белгород) и Бендеры, а их союзники австрийцы взяли Белград и Бухарест. Казалось бы, все шло как нельзя лучше, но на самом деле положение было очень сложным. Как раз в это время во Франции произошла революция, и рассчитывать на какую-либо поддержку с ее стороны уже не приходилось. Пруссия между тем, крайне обеспокоенная, что Россия и Австрия осуществят свои дерзкие замыслы и станут самыми могущественными державами мира, заключила секретные союзы с Турцией и Польшей [22] . В свою очередь, Англия заключила союзные Договоры с Пруссией и Голландией, образовав Тройственный союз, направленный против России. В марте 1790 г. Умер Иосиф II, которого Екатерина уважала и считала своим личным другом. Его преемник Леопольд II, опасаясь военного столкновения с Пруссией, вынужден был заключить с турками соглашение о прекращении огня. В результате Россия осталась со своими противниками один на один.

Весна и лето 1790 г. прошли в Петербурге очень неспокойно. Отношения с Пруссией обострились до предела, и прибывший в столицу мнительный Потемкин был убежден, что в случае военного столкновения с ней Россию ждет поражение. По свидетельству Храповицкого, между ним и императрицей происходили острые стычки. Дело осложнялось и тем, что при дворе возникла новая партия, стремившаяся ослабить влияние фельдмаршала на Екатерину. Возглавлял ее новый фаворит императрицы Платон Зубов — развязный молодой человек, бывший моложе своей повелительницы на 38 лет. Еще в июне 1789 г. он сменил А. М. Дмитриева-Мамонова, который влюбился в фрейлину княжну Д. Ф. Щербатову, во всем признался Екатерине и после слез и сцен ревности был отпущен ею. Императрица даже благословила молодых и дала невесте приданое, но, помогая ей одеться к венцу, не утерпела и сильно уколола ее булавкой. Зубов был протеже Потемкина, и в письмах к нему Екатерина называла своего нового возлюбленного «твой корнет». Но к весне 1790 г. Зубов был уже так силен, что ни в чьем покровительстве не нуждался и вместе с братом Валерьяном не без успеха сколачивал против Потемкина партию придворных.

Все же Екатерина сумела сохранить и хладнокровие, и рассудительность, и политический реализм. Потемкин был ей слишком дорог, она ему слишком доверяла, чтобы пожертвовать им ради кого-либо другого. Что же касается политики, то Екатерина верно рассчитала, что, несмотря на все угрозы, Пруссия все же не решится на войну с Россией. Не решится на нее и Англия, имеющая у себя под боком революционную Францию. Императрица упорно отвергала все претензии Англии и Пруссии на посредничество в русско-турецком конфликте. Заключение мира со Швецией укрепило позиции России, а в конце 1790 г. был одержан ряд новых убедительных побед над турками, самой блестящей из которых было взятие Суворовым считавшегося неприступным Измаила. Потерпели поражение турецкие войска и на Северном Кавказе, а в июле 1791 г. русский флот под командованием Ф. Ф. Ушакова разбил турецкий у мыса Калиакрия. Турки запросили пощады, и было заключено перемирие. Но беда не приходит одна: прибывший в русский штаб для продолжения переговоров о заключении мира Потемкин неожиданно тяжело заболел.