Срочная доставка - Саймак Клиффорд Дональд. Страница 11

– Я нашел ручей, – сообщил он. – Вам нужно было оставить фляги, я бы их тоже наполнил.

– Моя еще почти полная, – сказала Мэри. – Я отпила совсем чуть-чуть.

Лансинг занялся устройством костра, а Юргенс тем временем налил в чайник воду и воткнул в землю палочку с вилообразным концом, на которую можно было подвесить над огнем чайник.

– А вы знаете, – требовательно вопросил Пастор, возвышаясь над опустившимся на колени Лансингом, который разводил огонь. – Что наш спутник-робот взял флягу и для себя?

– А что тут такого? – спросил Лансинг.

– Но ему не нужна вода. Зачем тогда по-вашему, он тащит эту…

– Вероятно, чтобы вы или Бригадир могли воспользоваться его водой, когда ваши фляги опустеют. Вы об этом не подумали?

Пастор с отвращением фыркнул, весьма презрительно отвернувшись.

Лансинг почувствовал, что его охватывает злость. Он поднялся и подчеркнуто медленно повернулся лицом к Пастору.

– Хочу кое-что сказать вам, – сообщил он. – И я говорю это первый и последний раз. Нам здесь не нужны ссоры. И те, кто эти ссоры вызывает. Понятно? Если вы не успокоитесь, я вас проучу. Вы поняли меня?

– Ну-ну, – сказал Бригадир.

– И вы, – Лансинг повернулся к Бригадиру. – Держите язык за крепко сжатыми зубами. Вы сами назначили себя нашим предводителем, только у вас что-то получается паршиво.

– Кажется, – с достоинством сказал Бригадир, – вы считаете, что лидером должны быть вы?

– Нам вообще не нужен лидер, генерал. И когда ваша напыщенность начнет брать верх над вашим благоразумием, не забывайте о том, что я сказал.

Над небольшой компанией нависла тягостная тишина. Они выпили чай, съели завтрак, потом снова вышли в путь. Впереди продолжал идти Бригадир. Пастор едва не наступал ему на пятки.

Вокруг по-прежнему расстилалась живописная местность, поля чередовались с небольшими рощицами. Местность была приятная, но солнце грело довольно сильно. Бригадир, печатавший шаг во главе отряда, заметно сбавил темп по сравнению с утренним маршем.

Дорога постепенно и плавно поднималась на волны чередующихся холмов, каждый следующий из которых был немного выше предыдущего. Наконец, Бригадир остановился и начал что-то кричать. Пастор стремительно подбежал и остановился рядом с ним, остальные поспешили присоединиться к ним.

Местность расстилалась перед ними огромной впадиной, чашей, и на самом дне этой зеленой прекрасной чаши стоял куб небесно-голубого цвета. Даже сверху, с солидного расстояния, было ясно, что это довольно массивное сооружение. Никаких украшений на плоских гранях куба не было. Верхняя грань была совершенно плоской и горизонтальной. Но размеры и цвет превращали этот куб в весьма замечательное зрелище. Дорога, по которой они следовали, уходила вниз, петляя и змеясь. Достигнув конца склона, она по прямой устремлялась к кубу, добегала до него, кольцом огибала одну его сторону, доходила до противоположной стенки чаши, змеиными петлями карабкалась по ней и исчезала по ту сторону.

– Как красиво! – тонким голосом воскликнула Сандра.

Бригадир был не слишком восхищен.

– Когда Хозяин гостиницы упомянул этот куб, – сказал он, – я даже ни на секунду не предполагал, что это окажется нечто подобное. Я даже не знал, чего ожидать. Думал, это какая-нибудь руина… Да, я больше ждал города, наверное…

Углы рта Пастора были уныло опущены:

– Мне его вид не нравится.

– Вам вообще ничего не нравится, – ответил ему Бригадир.

– Пока мы не начали обмениваться эпитетами, – вмешался Лансинг, – давайте начнем спускаться, чтобы посмотреть на него вблизи.

На то, чтобы добраться до куба, потребовалось некоторое время. Им пришлось следовать за всеми изгибами дороги, потому что склоны были слишком круты и опасно было поступить иным образом. И, следуя всеми изгибам дороги, им пришлось преодолеть расстояние в несколько раз больше, чем если бы они спускались по прямой.

Куб стоял посреди песчаного участка, окружавшего голубую структуру со всех сторон. Круг песка был настолько точен, что казался вычерченным по циркулю. Белый чистый песочек – такой насыпают в детские песочницы – сахарный песочек, который, возможно, был когда-то утрамбован совершенно ровно, а теперь лежал волнами, надутыми ветром.

Высоко вверх уходили стены куба. Лансинг, прикинув высоту на глаз, определил ее футов в пятьдесят. Никаких отверстий, трещин, щелей, намекавших на окно или дверь, видно не было, так же, как не было орнамента, резных украшений, барельефов, табличек с надписями, которые могли бы объяснить, под каким названием известен в этом мире – или иных мирах – сей куб. Даже вблизи голубизна стен продолжала оставаться такой же небесно-безмятежной, как и на расстоянии. Чистейшая невинность. К тому же, стены были абсолютно гладкими. Это, ясное дело, совсем не камень, сказал себе Лансинг. Пластик, видимо, хотя в пейзаже дикой природы пластик казался совершенно инородным материалом. Скорее всего, какая-то керамика. Небесно-голубой фарфоровый куб.

Едва ли проговорив хоть одно слово, отряд путников обошел куб, по какому-то молчаливому соглашению не ступая на песок круговой зоны у основания сооружения. Вернувшись на исходное место, они остановились, созерцая голубизну.

– Какой он красивый, – сказала Сандра, глубоко вдыхая, словно в непрекращающемся изумлении. – Гораздо красивее, чем казался с гребня. И куда прекраснее, чем можно было предполагать.

– Изумительно, – сказал Бригадир. – В самом деле, поразительно. Но может кто-нибудь хоть приблизительно сможет сказать мне, что это такое?

– У него должно быть назначение, – сказала Мэри. – Посмотрите на сами размеры. Если бы это был какой-то символ, то зачем делать его таким большим? Если бы это был всего лишь символ, то его установили бы в месте, откуда он был бы со всех сторон хорошо виден. На какое-нибудь возвышение, вершину холма. Но не прятали бы в этой впадине.

– Сюда уже давно не приходили, – заметил Лансинг. – На песке вокруг куба нет следов.

– Если бы они там и появились, – парировал Бригадир, – их бы быстро занесло.

– Почему мы вот так стоим и просто смотрим?! – спросил Юргенс. – Словно мы чего-то боимся.

– Думаю, именно потому мы и стоим здесь, – сказал Бригадир. – Потому что боимся этого куба. Совершенно очевидно, что его здесь установили высокоразвитые строители. Это не примитивный памятник какому-то языческому божеству. Это замечательное достижение строительной технологии – так говорит нам логика. И такое достижение должно было бы каким-то образом охраняться. Иначе все стены были бы изрисованы надписями.

– Надписей нет, – согласилась Мэри. – Ни одной царапины на стенах.

– Возможно, материал очень твердый, – предположила Сандра. – И ничем его не поцарапать.

– И все же я считаю, – настаивал робот, – что мы должны изучить этот объект более непосредственно. Если бы мы подошли вплотную, то возможно, нашли бы ответы на вопросы, которые нас волнуют.

Сказав это, он широкими шагами двинулся прямо через песчаную зону. Лансинг предостерегающе окликнул Юргенса, но тот не подал виду, что услышал. Лансинг, прыгнув вперед, помчался вслед за роботом, чтобы остановить его. Потому что в этом песчаном круге заключалось какое-то ощущение опасности, нечто, безошибочно воспринятое всеми, кроме робота. Юргенс продолжал шагать вперед. Лансинг догнал его, протянул руку, чтобы схватить за плечо. Но за мгновение до того, как пальцы человека должны были коснуться металла, какое-то препятствие, скрывавшееся в песке, заставило его споткнуться и упасть лицом вниз.

Когда он с трудом поднялся на ноги, отряхивая лицо от прилипших песчинок, он услышал крики остальных, звавших его. В хоре главенствовал могучий бас Бригадира.

– Идиот, возвращайтесь назад! Там могут быть ловушки!

Юргенс уже почти достиг стены куба. Он не замедлил темпа размеренных широких шагов. Словно, подумал Лансинг, он намеревался шагать так и дальше, войдя прямо в стену. Потом, за такое краткое мгновение, что Лансинг не успел осознать, что произошло, робот был подброшен в воздух. Какая-то сила отшвырнула его от куба и, сложившись вдвое, робот рухнул на песок. Лансинг протер глаза – ему показалось (или это он видел на самом деле?), что в момент, когда Юргенс взлетел в воздух, нечто, напоминающее змею, выстрелило пружиной из песка у ног робота и тут же исчезло, словно его и не было – слишком быстрое, чтобы глаз успел уловить нечто большее, чем какое-то мелькание в воздухе.