Срочная доставка - Саймак Клиффорд Дональд. Страница 12

Юргенс, лежавший на спине, теперь начал переворачиваться, загребая песок ладонями и отталкиваясь одной ногой, словно старался подальше отодвинуться от куба. Вторая нога у него безжизненно волочилась.

Лансинг бросился бежать к Юргенсу. Он схватил его за одну руку и потащил в сторону дороги.

– Позвольте мне, – сказал чей-то голос и, подняв голову, Лансинг увидел, что рядом стоит Пастор. Пастор наклонился, взял робота вокруг талии и со вздохом взвалил на плечо, словно это был мешок зерна. Потом, кряхтя и покачиваясь под весом робота, он двинулся к дороге, где стояли остальные.

Оказавшись на дороге, Пастор опустил Юргенса и Лансинг присел на корточки рядом с роботом.

– Скажи, болит где-нибудь? – спросил он.

– У меня ничего не болит, – ответил Юргенс. – У меня нет болевых нервов и центров.

– Одна нога волочится, – сказала Сандра. – Правая. Он не сможет ходить.

– А ну-ка, – сказал Бригадир. – Давайте я вас поставлю на ноги, так сказать. Посмотрим, сможете ли вы держать собственный вес.

Он мощно потянул робота вверх, ставя его на ноги и поддерживая, чтобы тот не упал. Юргенс перенес основной вес на левую ногу, потом осторожно испытал правую. Та мгновенно подогнулась под ним. Бригадир аккуратно перевел робота в сидячее положение.

– Это чисто механическая проблема, – сказала Мэри. – Или нет? Как вы думаете, Юргенс?

– Думаю, повреждение в основном механическое, – сказал Юргенс. – Но и биомасса могла пострадать. Какие-то нервы могут больше не работать. Не знаю.

– Если бы у меня были инструменты, – сказала Мэри. – Черт побери, почему же мы не подумали об инструментах?

– У меня есть сумка, небольшая, – сказал Юргенс. – Возможно, этих инструментов хватит.

– Ну, это уже лучше, – обрадовалась Мэри. – Наверное, что-нибудь удастся сделать.

– Кто-нибудь успел заметить, что там произошло? – спросила в пространство Сандра.

Остальные отрицательно покачали головами. Лансинг ничего не сказал он не был уверен, что действительно видел что-то.

– Меня что-то ударило, – сообщил Юргенс.

– А вы видели, что это было?

– Я ничего не видел. Только почувствовал удар – и все.

– Мы не должны оставаться на дороге, – сказал Бригадир озабоченно. – Скоро время заката. Нужно найти место для ночного лагеря. Ремонт ноги может затянуться.

Примерно в полумиле, на краю рощицы, они нашли подходящее место. Неподалеку звенел ручей, снабдивший их водой. Сухие ветки деревьев дали топливо для костра. Лансинг помог Юргенсу допрыгать до лагеря на одной ноге и сесть под деревом, о которое было удобно опереться спиной.

Бригадир взял командование на себя.

– Все остальные займутся костром и ужином, а вы можете начать работу над ногой Юргенса. Если пожелаете, вам будет помогать Лансинг.

Он направился прочь, потом вернулся и сказал Лансингу.

– Пастор и я – мы обсудили тот небольшой инцидент на дороге. Да, мы поговорили, хотя и не очень дружелюбно. Может быть… Мы согласились, что оба немного погорячились. Я говорю вам, потому что вам, думаю, небезынтересно это узнать.

– Спасибо, что сообщили, – сказал Лансинг. – Очень мило с вашей стороны.

9

– Проклятье, – сказала Мэри. – Все этот сломанный храповик. То есть, я думаю, что храповик. Если бы у нас была запасная деталь, нога работала бы не хуже новой.

– Очень грустно признаться, – сообщил печально Юргенс, – но у меня с собой нет такой детали. Кое-какие самые простые детали имеются, конечно, но ничего в этом роде. Я не могу нести в сумке все детали, которые мне могут понадобиться. Благодарю вас, леди, за ту работу, которую вы проделали с моей ногой. Мне было бы крайне затруднительно сделать ее самостоятельно, если вообще возможно.

– Для начала, – сказал Юргенс, – я прошу вас сказать одну вещь. Вы упоминали, что ваш друг выдвинул теорию… вернее, гипотезу… об альтернативных мирах, альтернативных культурах, расщепляющихся друг от друга в особых критических точках. Кажется, вы сказали, что именно это могло произойти с нами – что мы из параллельных альтернативных миров.

– Да. Несмотря на все безумие…

– И каждый из этих альтернативных миров будет следовать по своей мировой линии. Будут одновременно существовать во времени и пространстве. Должно ли это означать, что мы все – выходцы из одной временной плоскости?

– Я об этом не думал, – сказал Лансинг. – Даже не знаю. Вы ведь понимаете, что все это – только предположения. Но если эта гипотеза об альтернативных мирах верна и все мы в самом деле попали сюда из таких миров, то не вижу причины утверждать, что мы из одной временной плоскости. Та сила, что перенесла нас сюда, вполне может свободно оперировать и нашим перемещением во времени.

– Очень рад это услышать, потому что мысль эта не давала мне покоя. Должно быть, я прибыл из более позднего времени, чем все вы. Видите ли, я жил до сих пор на планете, покинутой человеком…

– Покинутой?

– Да. Все они отправились на планеты других звездных систем. В глубокий космос, понятия не имею, как далеко. Земля, та Земля, где я жил, истощила себя. Окружающая среда была разрушена, природные ресурсы исчерпаны. Последнее ушло на строительство космолетов, которые унесли человечество в космос. Земля осталась очищенной до последнего камешка полезной руды, последней капли нефти…

– Но люди остались. Совсем немного, как вы сказали.

– Да, небольшое количество людей осталось – вечные неудачники, те, кто не имел образования, специальности, всякого рода слабоумные. Те, кого не стоило брать на борт корабля, тратить на них место и энергию. Роботы тоже остались – безнадежно устаревшие, сломавшиеся, каким-то чудом избежавшие свалки. Человеческий и роботехнический балласт был оставлен на ограбленной Земле. В то время как остальные, умные и вышколенные, хваткие и сильные, вместе с ультрасовременными роботами отправились в великий поход к новым прекрасным мирам! Мы, отверженные тысячелетий эволюции и цивилизации, были брошены на произвол судьбы – теперь мы сами должны были заботиться о себе в меру наших сил. И мы, роботы, те, кто был брошен, старались в меру сил заботиться об оставшихся людях. Прошли века – и мы поняли, что проиграли. Потерпели поражение. За прошедшие века потомки тех жалких обломков человеческого рода, что остались на умирающей планете, нисколько не улучшились, и не повысили свои умственные способности; моральные показатели – тоже. Иногда, раз-два в поколение, вспыхивали искорки надежды, но всегда гасли в серой безысходности генетического болота. Я был вынужден признать, что люди постепенно вырождаются и что у них нет никакой надежды. Каждое поколение было более злобным, мерзким, жестоким, никчемным, чем предыдущее.

– Итак, вы попали в ловушку, – подвел итог Лансинг. – В ловушку собственной верности людям.

– Вы правильно поняли, – согласился Юргенс. – Вы правильно понимаете нас. Мы действительно попали в безвыходное положение. И все же мы чувствовали, что должны продолжать начатое, что этим существам мы должны отдать долг – нечто, чего мы дать им не могли. Все, что мы делали – этого было недостаточно.

– И теперь, вырвавшись из тех обстоятельств, вы почувствовали себя свободным?

– Да, свободным. И еще никогда таким свободным я себя не чувствовал. Теперь я сам себе хозяин. Это плохо.

– Не думаю, что это плохо. Неудачная работа пришла к концу.

– Мы очутились здесь, – сказал Юргенс. – Мы не знаем, что мы должны делать и где, собственно, очутились. Но при этом мы – в ситуации чистого опыта, и мы можем начать все сначала.

– Среди людей, которые рады вам.

– Не совсем в этом уверен. Пастор меня невзлюбил.

– К дьяволу Пастора, – решительно сказал Лансинг. – Я лично рад, что вы с нами. И все мы, за, вероятно, исключением Пастора, рады. Вы должны помнить, что именно Пастор пришел на помощь, не побоялся войти на песок и вынес вас на дорогу. Но факт остается фактом – он фанатик.