Два тигра - Сальгари Эмилио. Страница 45

Тогда же в Дели вошел восставший полк из Алигарха, который поторопился провозгласить императором одного из потомков старой династии Великих Моголов, что было ознаменовано кровавой резней европейцев, вместе с женами и детьми забаррикадировавшихся в королевском дворце.

За этим последовали яростные сражения между повстанцами и английскими войсками, с разным исходом и с большими жертвами для обеих сторон.

Англичане поставили во главе своих сил генерала Бернарда, и тот постепенно взял в кольцо Дели, где повстанцы лихорадочно укреплялись в ожидании неизбежного штурма.

В первых числах июня город был полностью окружен, но, не имея осадных орудий и значительного преимущества в живой силе, англичане избрали выжидательную тактику.

Тем не менее последний час для восставших уже пробил, и Дели со дня на день должен был пасть и захлебнуться в море крови.

Миновав на быстрых лошадях английские аванпосты в Коиле, Сандокан и его друзья направились к Дели, от которого их отделяло лишь несколько часов езды.

Де Люссак, который носил блестящий мундир бенгальских офицеров и имел пропуск от коменданта, расчищал дорогу своим товарищам. Достаточно было его присутствия, чтобы избежать формальностей и расспросов, которые в противном случае вынудили бы Сандокана терять много времени.

Местность была наводнена солдатами, лошадьми, артиллерией – и все это двигалось к древней столице Великих Моголов, подтягиваясь для решающего штурма.

В считанные дни восстание опустошило еще недавно цветущий край. Повсюду виднелись следы пожаров и разрушений. Разоренные селения, заброшенные поля, трупы, валявшиеся прямо на дорогах, над которыми кружили стервятники. Картина была безотрадная, и эта последняя часть путешествия прошла в угрюмом молчании.

Через четыре часа всадники увидели впереди башни и бастионы столицы Великих Моголов.

Линия осады была в нескольких местах прорвана восставшими, которые наводнили окрестности, грабя жителей и уводя скот, еще оставшийся в деревнях. Поэтому попасть в город не представляло особого труда для людей, наряженных индийцами, которые могли сойти за повстанцев, прибывших из Мирута или Канпура.

Момент расставания настал.

– Господин де Люссак, – сказал Сандокан, видя, что лейтенант сошел с лошади, после того как был пройден последний пост, – когда мы сможем снова увидеться?

– Это будет зависеть от сопротивления повстанцев, – ответил француз. – Я буду в первых рядах моего эскадрона.

– Вы думаете, что это затянется?

– Завтра англичане поставят на батарею свои осадные орудия, и бастионы Дели долго не продержатся.

– Каким образом я могу вам передать известия о нас?

– Я думал об этом сегодня утром, – сказал француз. – Мне нужно знать, где вы остановитесь, чтобы защитить вас. Когда англичане войдут в Дели, они, без всякого сомнения, устроят там резню. Они очень ожесточились и поклялись отомстить за своих женщин и детей, убитых в Канпуре, Лакхнау и других городах. У меня идея!

– Какая?

– Каждую ночь с бастиона Кашмир бросайте на другую сторону рва какой-нибудь заметный предмет с письмом внутри. Тюрбан, например, по возможности, белый. Я поручу разыскивать его.

– Хорошо, – сказал Сандокан.

– А пропуска и письма губернатора недостаточно, чтобы защитить нас? – спросил Янес.

– Я не говорю «нет», но неизвестно, что может произойти в пылу сражения. Будет гораздо лучше, если я сам буду там. Темнеет: для вас благоприятный час. Прощайте, мои храбрые друзья! Желаю вам найти маленькую Дарму и рассчитаться с мерзавцем Суйод-ханом!

Они обнялись, опечаленные разлукой и взволнованные, потом лейтенант повернул в лагерь, а его друзья храбро двинулись к городу.

Множество всадников рыскало по окрестностям, грабя предместья, которые англичане покинули утром. Увидя вооруженную группу людей, отряд грабителей во главе со смуглым всадником в чалме приблизился, приказав им остановиться. Тремаль-Найк, который ехал первым, с готовностью подчинился.

– Куда вы направляетесь? – спросил командир.

– В Дели, – ответил бенгалец.

– С какой целью?

– Защищать свободу индусов.

– Откуда вы?

– Из Мирута.

– Как вам удалось пройти английские посты?

– Мы воспользовались поражением, которое вы нанесли им сегодня утром, чтобы обойти их лагерь.

– Правда ли, что они получили осадные пушки?

– Да, их поставят на батарею сегодня ночью.

– Проклятые собаки! – вскричал командир. – Они думают легко захватить нас, но посмотрим удастся ли им это. Нас в городе целая армия, и все решили скорее умереть, чем сдаться.

– Пропустите нас, – сказал Сандокан. – Мы торопимся принять участие в сражении. К тому же с дороги мы очень устали и голодны.

– Никто не может войти в город без разрешения нашего командующего. Я не сомневаюсь, что вы повстанцы, но не могу ослушаться полученных приказаний.

– А кто командует вами? – спросил Тремаль-Найк.

– Абу-Хассам, мусульманин, который примкнул к нам и уже подтвердил на деле свою верность и храбрость.

– Где он находится?

– На краю предместья.

– Он спит уже, наверное, – сказал Сандокан. – А мне бы не хотелось провести ночь у стен Дели.

– Я могу предложить вам кров и еду: следуйте за мной, – сказал командир.

Он сделал знак своим людям окружить маленький отряд и поехал неторопливой рысью.

– Вот этого я не предвидел, – пробормотал Тремаль-Найк, повернувшись к Сандокану, который тоже стал очень задумчивым. – Удастся ли нам выкрутиться?

– У меня сильное желание разрядить мой карабин в этих грабителей и пришпорить наших коней.

– И ты думаешь, что после этого нам удастся войти в священный город? Видишь вон там такие же отряды? При первых же выстрелах все они кинутся на нас. Да и с чего бы нам бояться допроса?

– Увы, сегодня, мой друг, они весьма недоверчивы. К тому же в предместье немало тугов, которые могут тебя узнать.

Бенгалец вздрогнул, почувствовав на спине озноб.

– В этом было бы мало хорошего, – ответил он. – Но, может быть, мы преувеличиваем наши опасения.

Было десять часов, когда они достигли полуразрушенной деревни, состоявшей из двух десятков развороченных хижин.

Многочисленные костры горели там и сям, отражаясь в дулах пистолетов и ружей. Люди бандитского типа, с огромными тюрбанами, вооруженные до зубов, сидели и расхаживали среди них.

– Здесь и живет ваш начальник? – спросил Сандокан у командира повстанцев.

– Да, – ответил тот.

Он расчистил дорогу для своего отряда и остановился перед маленькой хижиной с провалившейся крышей, которая была заполнена повстанцами, лежащими на кучах сухих листьев.

– Освободите место, – сказал он властным тоном, не допускающим возражений.

Когда солдаты вышли, он попросил Сандокана и его товарищей войти, извинившись за скромность помещения, но обещая прислать им сюда ужин.

Уходя, он оставил караул, после чего удалился пешком, гремя на ходу своей огромной саблей.

– Ну и дворец он нам предложил! – сказал Янес, который не потерял ни грана своего обычного хладнокровия.

– Шутишь, дорогой? – сказал Сандокан.

– Ничуть. Это прекрасный отель для военного времени. Здесь есть листья, которые заменят нам постели, и к тому же нам обещали еду. Я уже чувствую, что раньше завтрашнего утра нам в Дели не войти.

– Если мы вообще туда попадем, – сказал Сандокан, которого словно бы мучило какое-то предчувствие.

Янес собрался ответить, когда вошел солдат, одетый в свою старую форму сипаев, неся в одной руке факел, а в другой корзину с ужином.

Едва он вошел, как издал крик удивления и радости:

– Господин Тремаль-Найк!

– Бедар! – воскликнул бенгалец, приблизившись. – Что ты здесь делаешь? Ты, сипай, сражавшийся под командой капитана Макферсона, здесь, среди мятежников!

Повстанец сделал неопределенный жест, потом сказал:

– Здесь нет хозяина, и потом я полностью порвал с англичанами. Мои товарищи дезертировали, и я последовал за ними. А вы, сударь, зачем вы пришли сюда? Хотите примкнуть к нашему делу?