Иоланда — дочь Черного корсара - Сальгари Эмилио. Страница 52

— Значит, мы в западне? — спросило несколько голосов.

— Не падайте духом, друзья, — ответил Пьер. — Здание из крепких и выдержит долгую осаду. К тому же скоро подоспеет эскадра Моргана.

— А корвет? — спросил Ван Штиллер, слыша, как нарастает гул орудий.

— Боюсь, он нам не подмога, — ответил Пьер. — Двадцать человек, которых мы там оставили, надолго не хватит. Из окон не видно мола?

— Нет, — ответил Кармо — Его закрывают дома.

— Организуем оборону, — сказал Пьер. — Забаррикадируем лестницу и входы и перейдем все вниз. Посмотрим, хватит ли испанцам духу напасть на нас здесь.

Пока корсары бегали помогать товарищам, заваливавшим двери мебелью из нижних залов, Кармо и Ван Штиллер осторожно подошли к окну.

Дворец стоял посреди городской площади, и отсюда было видно, что делают испанцы и каковы их силы.

Гарнизон принял меры, чтобы полностью отрезать корсаров. Два отряда аркебузиров целиком перегородили все выходы с площади, где поспешно воздвигались баррикады из повозок, бочек и столбов, а напротив входа, в нескольких шагах от них, были установлены четыре пушки.

Однако испанцы, похоже, не торопились приступать к штурму, собираясь, возможно, взять корсаров измором.

— Скверное дело, — сказал Кармо гамбуржцу. — Они уверены, что возьмут нас голыми руками. А на корвете-то знают, что Морган решил послать передовой отряд на остров святой Екатерины?

— Морицу, который командует сейчас на корвете, это должно быть известно. Он тут же постарается узнать, не подошли ли корабли. И если они там, осада долго не продлится.

— Слышишь?

— Да, стреляют все реже. Должно быть, встают под паруса.

— Хоть они спасутся.

— Да и мы не лыком шиты, кум.

Друзья собрались было отойти от окна, как вдруг увидели, что на площади вспыхнули костры, а к дворцу двинулся офицер, размахивая белым платком на конце шпаги. За ним шел трубач.

— Парламентер, — сказал Кармо.

При первом же звуке трубы Пьер Пикардец бросился к окну, возле которого стоял Кармо с гамбуржцем.

— Сейчас потребуют от нас сдачи, — сказал флибустьер. — Скажите нашим, чтобы не стреляли.

Офицер остановился в десяти шагах от входа, а трубач еще сильней затрубил в трубу.

— Чего вам надо? — крикнул Пьер, высовываясь в окно.

— По приказу командира гарнизона и алькальда города приказываю вам сдаться, — крикнул офицер, задирая голову.

— За кого вы нас принимаете? — крикнул флибустьер, притворяясь рассерженным. — Разве так обращаются с моряками испанского флота? Что за глупые шутки?

— Вы полагаете, что это шутки?.. — воскликнул офицер. — Зря упорствуете. Мы-то знаем, кто вы такие.

— И кто же?

— Флибустьеры с Тортуги.

— Вы с ума сошли! — крикнул Пьер. — Кончайте или мы нападем на вас и сожжем город. Мои моряки рассержены, и я не смогу их удержать.

— Бросьте ломать комедию!

— Скажите хотя бы, какой дурак сказал, что мы не уважаемые моряки испанского флота, а последняя сволочь в Карибском море?

— Ваш бывший пленник — капитан Хуан де Валера.

— Провались он пропадом... — пробормотал Кармо. — Так я и знал...

— Передайте вашему капитану, что он дурак! — крикнул Пьер. — Никакие мы не корсары.

— Мне приказано требовать от вас капитуляции. А там разберемся, испанцы вы или разбойники с Тортуги.

— Моряки не уступают наглым требованиям.

— Не забудьте, у нас пятьсот солдат, а ваш корабль ушел, оставив вас на произвол судьбы.

— Мы продержимся здесь до последнего. Суньтесь, если посмеете! Моряки покажут, на что они способны.

— Посмотрим, — ответил офицер, удаляясь с трубачом.

— Были бы у нас аркебузы, я бы ни о чем не беспокоился. И пятьсот человек одолели бы, если их действительно столько.

— Вряд ли их так много, — ответил Кармо. — Хотя и немало, к тому же у них аркебузы и пушки.

— Попались на удочку, как мальчишки. Остается только надеяться на подмогу Моргана. Первые корабли должны были выйти в море на заре после нашего отплытия. А если они уже прибыли на остров святой Екатерины, то осада долго не продлится. Как у нас с продовольствием, Кармо?

— Выпивка есть, сеньор.

— Тогда давай выпьем, — спокойно предложил Пьер, который никогда не падал духом. — Стены здесь крепкие, окна внизу зарешечены, дверь и лестница забаррикадированы, с нами наконец шпаги и пистолеты. Испанцам нелегко придется.

Осаждавшие, даже после возвращения парламентера, не обнаруживали, однако, большого желания идти на штурм.

Пока что они довольствовались наблюдением за дворцом, но передышка вряд ли могла затянуться надолго — в этом корсары были уверены.

И правда, едва забрезжил рассвет, как раздался пушечный выстрел и одна из створок двери разлетелась вдребезги. Это был сигнал к сражению. За ночь испанцы окопались у выходов с площади и возвели бруствер для защиты пушек и пушкарей.

— Начинается, — сказал Кармо. — Постараемся подороже продать свою шкуру, дружище.

— Мы все готовы, — ответил гамбуржец.

За первым пушечным выстрелом последовал второй, затем третий... А там пошли в ход мушкеты.

Пока пушки терзали дверь, аркебузиры палили по окнам, чтобы помешать корсарам вести ответный огонь.

Пьер Пикардец не хотел подвергать своих людей опасности.

К тому же надо было сохранить припасы на крайний случай. Он приказал поэтому не реагировать на стрельбу. Массивные стены и так служили хорошей защитой, а баррикада, воздвигнутая между выходом и лестницей, не позволяла противнику немедленно пойти на приступ.

Ураганный огонь длился не меньше часа, но не дал испанцам ничего, кроме напрасной траты пороха. Лишь дверь, разбитая вдребезги четырьмя пушками, соскочила с петель и рухнула на баррикаду, но там и без того было достаточно материала, чтобы помешать наступлению.

Вражеские саперы сунулись было разгребать громадную кучу сломанной мебели, но были встречены таким пистолетным огнем, что более половины из них остались лежать — мертвыми или ранеными — перед дворцом. Остальные, несмотря на ругань офицеров, сразу же отказались от опасного предприятия и залегли в укрытия.

— Крепкий орешек достался испанцам, — заметил Кармо, наблюдавший сбоку из окна за передвижением нападавших. — Они не посмеют сунуться сюда. Как ты думаешь, кум?

— Так же, как и ты, — ответил Ван Штиллер. — Они слишком боятся флибустьеров.

— Жаль, что не видно проклятого капитана!

— Уж он-то не высовывается. Интересно, почему он не уехал с графом Мединой в Панаму.

— Граф почуял, видно, беду и оставил друга следить за побережьем. Ну и лиса!.. Здорово он нас провел. Попадись он мне снова, я уж не сглуплю, как в прошлый раз в Маракайбо.

— Смотри-ка, перестали стрелять!..

— Надеются взять нас голыми руками, — сказал Кармо. — Посидят, мол, без воды и пищи да и вылезут на свет божий. Если послезавтра никто не придет нам на помощь, придется решаться на вылазку или подыхать с голоду.

— До этого дело не дойдет, — успокоил гамбуржец. — Будем сражаться, пока руки целы.