Владыка морей - Сальгари Эмилио. Страница 16

VIII. Взрыв «Марианны»

Тремаль-Наик и Янес покинули комнату индуса и, поднявшись по лестнице, вышли на одну из террас павильона, на которой возвышалась сторожевая башенка, или, вернее, своеобразный минарет, тонкий и высокий, с внешней лесенкой. В одну минуту они добрались до вершины, заканчивающейся небольшой круглой платформой. Там была установлена длинноствольная спингарда, которая могла стрелять при надобности во всех направлениях.

Солнце уже почти взошло. По равнине лились потоки его света. Даяки, осаждавшие кампонг, с появлением дня удалились на расстояние шести или семи сотен метров, укрывшись за толстыми древесными стволами, срубленными специально для того, чтобы ими можно было пользоваться в качестве щитов, передвигая, или, точнее, перекатывая их по своему усмотрению. Казалось, за ночь силы их возросли. Бросив на них быстрый взгляд, Тремаль-Наик невольно воскликнул:

— Но вчера их не было так много, как сейчас!

Янес собирался спросить индуса о чем-то, как вдруг донесся глухой звук пушечного выстрела, пророкотавшего вдали за лесом.

— Стреляют на юге! — воскликнул португалец. — Это, несомненно, палят из пушек на «Марианне». Даяки осаждают моих матросов. Не знаю, отобьются ли ребята. Какими силами располагает этот дьявол в образе хаджи из Мекки?

— Я могу сказать только приблизительно, — ответил Тремаль-Наик. — Ему удалось поднять против меня четыре племени. Каждое могло дать ему не менее пятисот бойцов. Возможно, все они вооружены ружьями: пилигрим привез с собой целый арсенал. У него были лилы и миримы.

— Ох! Еще один выстрел! Это уже разговаривают спингарды, — заговорил Янес, делая гневный размашистый жест.

Со стороны необозримого леса, простиравшегося от кампонга к югу, теперь все чаще и чаще долетали звуки пушечной пальбы, которые наконец перешли в один Сплошной гул.

Янес, видимо, нервничал. Он метался по платформе, как разъяренный лев в клетке, яростно окидывая взором горизонт. Индуса тоже охватила волна сильнейшего возбуждения. Выстрелы тем временем следовали один за другим. Между малочисленным экипажем «Марианны» и подавляющими силами таинственного хаджи шла, очевидно, отчаянная и яростная борьба.

— Все еще стреляют! — воскликнул Янес, не в силах сдержать волнение. — О, почему я не там?

— Самбильонг — храбрец, который так просто не сдастся, — ответил Тремаль-Наик. — Это старый тигр, который может показать когти и зубы.

— Но там, на борту, всего около пятнадцати человек, в то время как даяков, да еще снабженных, по твоим словам, артиллерией, может быть до трех или четырех сотен.

— Значит, и ты сомневаешься в том, сможет ли «Марианна» отбиться? — в отчаянии спросил индус. — Но ведь если даяки возьмут твой корабль, то для нас все будет кончено. А что ждет тогда мою дочь?

— Не падай духом, дружище! — попытался успокоить его Янес. — Даяки подавятся раньше, чем доберутся до нас сюда. Я внимательно осмотрел твой кампонг, и он мне кажется очень крепким. Ты же знаешь, что дикари легко приходят в замешательство, когда их натиск встречает отпор. Черт возьми! А пушки все еще гремят… Там идет настоящая бойня. Кстати, сколько у тебя тут людей?

— Человек двадцать наберется. Малайцы, часть из них с Явы.

— Сорок человек, отлично вооруженных, да еще за такими прочными стенами, могут задать основательную трепку твоим друзьям даякам. А как насчет запасов?

— Всего в изобилии.

— Сеньор Янес! С добрым утром! — произнесла в этот момент молодая девушка, появившаяся на платформе.

— Дарма! — воскликнул Янес.

Юная красавица, лет пятнадцати или шестнадцати, с гибким станом, роскошными черными волосами, прелестным личиком с чуть бронзовой бархатистой кожей и лучезарными очами остановилась перед португальцем, устремив на него взгляд. Она, как и ее отец, была одета в полуевропейский, полуиндийский костюм, который был ей очень к лицу.

— Я так рада видеть вас, сеньор Янес! — сказала девушка, протягивая португальцу свою нежную, но сильную руку. — Уже два года, как вы не показывались здесь.

— У нас всегда какие-нибудь дела в Мопрачеме!

— Малайский Тигр все затевает какие-то экспедиции? Какой ужасный человек! — сказала Дарма, улыбаясь. — Ах, пушечный выстрел! Вы слышите?

— Уже с полчаса, как мы слушаем эту музыку, — сказал Тремаль-Наик. — И она возвещает нам, быть может, очень большое несчастье. Там Тигры Мопрачема, которые защищают от даяков корабль Янеса.

— Стойте! — прервал разговор португалец, напряженно прислушиваясь. — Мне кажется, что выстрелы стали реже. Как это ужасно — ничего не видеть.

Все наклонились над парапетом платформы и внимательно вслушивались. В самом деле, с той стороны, где находилась «Марианна», с некоторыми интервалами доносилось эхо выстрелов. Затем наступила тишина, как будто битва вдруг оборвалась.

— Победили или… побеждены? — задал вопрос Янес, лоб которого покрылся жемчужинами пота. И как бы в ответ ему раздался оглушительный гром далекого, но могучего взрыва, заставившего даже сторожевую башню снизу доверху затрястись, как в лихорадке.

Янес испустил глухой стон, а Тремаль-Наик и Дарма побелели как полотно.

— Боже мой! Что случилось? — в ужасе спросила девушка.

— Моя «Марианна», должно быть, взлетела на воздух, — ответил Янес прерывисто. — Несчастный экипаж!

Лицо португальца было искажено выражением глубочайшей скорби, на глазах его сверкали слезы.

— Янес! Брат мой! — сказал Тремаль-Наик задушевным голосом.

— Успокойся, Янес. Совсем не обязательно, что это взорвался твой корабль.

— Нет, это так, это так! — ответил португалец печальным голосом.

— Я столько раз видел, как взлетают на воздух корабли, что не могу ошибиться на этот счет. Но не то важно, что «Марианна» взлетела на воздух, в конце концов, мы располагаем достаточным числом судов Мопрачема. Но мои люди, мои верные бойцы»

— Но они могли покинуть корабль раньше, чем судно взорвалось. Не сами ли они бросили огонь в пороховой погреб, чтобы не отдать судно врагам? — промолвил индус.

— Очень возможно, — ответил Янес, к которому мало-помалу вернулось его обычное невозмутимое спокойствие.

— Был ли там, на «Марианне», кто-нибудь, кто знает, как добраться лесом до моего кампонга?

— Да. Гонец, которого мы посылали к тебе шесть месяцев назад.

— В таком случае, если этому человеку удалось избежать смерти, он сможет провести твоих уцелевших бойцов сюда.

— Но как они пробьются сквозь густые ряды даяков? Эта задача нелегка для такого малочисленного отряда. И потом, если они и доберутся сюда, то наше положение от этого улучшится ненамного.

— Это правда, — ответил индус. — Как мы можем выбраться к морю без твоего корабля?

— Мы раздобудем несколько шлюпок, отец, — вступила в разговор Дарма.

— Но при плавании на шлюпках мы ничем не будем защищены от перекрестного огня с берегов. Кому удастся при таких условиях живым добраться до устья реки? Однако посмотри на даяков, друг, — сказал в это мгновение Янес.

Осаждавшие, которые тоже отлично слышали взрыв и предшествовавшую ему оживленную канонаду, оставили свои подвижные щиты и отступили в окаймлявший долину лес, словно намереваясь снять с кампонга осаду.

— Они уходят, отец! — воскликнула радостно Дарма. — Они поняли, вероятно, что бесполезно стоять под стенами нашего укрепления.

— Янес! — отозвался и Тремаль-Наик. — По-видимому, в самом деле, пилигрим потерпел неудачу и отозвал даяков, прислав им гонцов.

— А может быть, — отозвался португалец, — он расставляет нам новую западню. Он рассчитывает, что мы, увидев отступление даяков, воспользуемся этим случаем и покинем кампонг. А когда мы сделаем это, он нападет на нас а лесу со всеми своими силами. Нет, дорогой друг. Меня эта уловка не проведет. Я не настолько глуп. До тех пор, пока мы не получим достоверных сведений о постигшей мое судно участи, мы не покинем твоей фактории, где мы по крайней мере можем выдержать продолжительную осаду, если даже мой экипаж уничтожен. Поставим часовых и не будем пока тратить время на наблюдение за маневрами этих негодяев.