Эпизод II: Атака клонов - Сальваторе Роберт Энтони. Страница 53

— А я не люблю песок, — все равно сказал он. — Он грубый, шершавый, лезет повсюду, а потом натирает ноги… вообще все натирает.

Падме повернулась к нему.

— Только не здесь, — торопливо добавил Скайвокер. — На Татуине… на Татуине вообще все по-иному. А здесь все такое гладкое…

Оба с удивлением обнаружили, что пальцы Скайвокера без спроса и без ведома хозяина поглаживают руку Падме. Анакин сделал вид, что просто пытается сравнить все на ощупь, но Падме, кажется, не возражала. Вот он и не стал прерывать свое занятие. Девушка казалась немного смущенной, немного напуганной, но убегать вроде бы не собиралась.

— Там, на острове, жил старик, — с усилием заговорила она. — Он делал из песка стекло… вазы, ожерелья. Они были волшебными.

Анакин пододвинулся ближе.

— Тут все волшебное, — подтвердил он.

— Смотришь в зеркало, а видишь воду. Как ее морщит ветер. Выглядела как настоящая вода, только не на самом деле… Что ты…

— Иногда, когда веришь, что что-то настоящее, оно становится настоящим.

— Я когда-то думала, что если долго смотреть в зеркало, то можно потерять самого себя…

Зеркала под рукой не было, отражалась Падме только в глазах стоявшего к ней почти вплотную Скайвокера.

— Это правда..

Он сделал последний, разделяющий их шаг. Губы их соприкоснулись. Падме не стала сопротивляться, отталкивать, убегать. Она просто закрыла глаза. Осторожное детское прикосновение вдруг превратилось в самый настоящий поцелуй, который должен был продолжаться вечно, если бы…

… Падме не отодвинулась.

— Нет, я не должна.

— Прости, — сказал Анакин без капли сожаления. — Но когда я рядом с тобой, моя голова мне не подчиняется.

И он вновь сделал попытку пересечь холодную поверхность, за которой можно легко потеряться.

Но момент был упущен. Падме укрылась за броней неприступного величия и повернулась к озеру. На это зеркало смотреть было куда безопаснее.

Столько тревог и волнений, а все оказалось просто. Как только истребитель вынырнул из гиперпространства, прямо по курсу повисла ярко-белая капля потерявшейся планеты. Именно там, где на подчищенных картах осталась ее призрачная «тень».

— Вот она, — сообщил Оби-Ван очевидное.

Астродроид сочувственно погудел. Кеноби с подозрением покосился на него, ему показалось, что над ним издеваются. С этими разговорчивыми машинками вечно такая морока… Ну да, потратил на поиски кучу времени, упустив из виду самое очевидное. Учитель, наверняка, не совершил бы подобной ошибки. Оби-Ван попытался представить, получилось довольно легко. Не думай о своей тревоге, концентрируйся на том, что здесь и сейчас, а самое главное в жизни — это течение живой Силы. Ничего свежего и оригинального. А третий пункт вообще идет вразрез с учением всего Ордена, на что учителю было традиционно плевать.

— Вот она, — повторил Оби-Ван, выдираясь из цепких объятий памяти. — Там, где и должна была быть. Позволь представить тебе беглянку. Камино. В реестрах не значится. В них кто-то копался.

— Би-дуп? — спросил астродроид.

— Понятия не имею, кому это понадобилось, — сознался джедай. — Может, именно здесь мы и отыщем ответы на наши вопросы. По крайней мере, на некоторые.

Он отдал команду сбросить плазменное кольцо, опоясывающее истребитель. Два мощных двигателя по бокам от кокпита, предназначенные для гиперпространственного разгона корабля, перешли в ждущий режим. Когда дроид разомкнул замки, оставив эти двигатели и крепящую их дугу на орбите, Кеноби повел истребитель к планете на ионной тяге, каждую минуту проверяя показания сканеров.

Ему удалось встать на орбиту, а его никто не встречал, никто не шел на перехват преобладающими силами, никто вообще не интересовался, что он тут позабыл. На незваного гостя никто не обращал никакого внимания. От столь тщательно замаскированной планеты ожидаешь обычно несколько иного поведения. По крайней мере, мощную орбитальную оборону. Или хотя бы захудалый спутник-сторож. Эй, есть ли там, внизу, жизнь, или как?

За облачными вихрями почти ничего не было видно. Кеноби запустил инфракрасный монитор. Море. Вернее сказать — океан. Никакой суши Оби-Ван не видел и подозревал, что и не увидит. Как и других кораблей. Ни воздушных, ни надводных. Пространство планеты было девственно пусто.

Пискнул датчик. Ну, хоть что-то! Снизу запрашивали идентификационные данные корабля. Голос был механический. Откуда это они, со дна морского? Кеноби послушно включил радиомаяк и стал ждать. Минутой спустя на экране высветились координаты и надпись. «Добро пожаловать в город Типока!»

— Что ж, Р4, пойдем. Время услышать ответы.

Дроид саркастически зачирикал, но координаты переписал, и кораблик, соскользнув с низкой орбиты, прорвал толстый слой облаков и… Пришлось перехватывать управление. Истребитель плясал над бесконечным морем, изрытым дождем. Путешествие оказалось серьезнее, чем вход в атмосферу, но вскоре за пеленой дождя удалось разглядеть мокрые купола. Оби-Ван предположил, что это и есть город Типока. Из бушующего океана поднимались гигантские сваи, на которых был выстроен город.

Среди башен и изогнутых стен Оби-Ван заметил подходящую посадочную площадку, но прежде чем идти на посадку, сделал облет города, объяснив сам себе и настырному астродроиду, что просто хочет рассмотреть строение со всех сторон. И умолчал, что хотел на него полюбоваться. Было на что. Это действительно было одно-единственное строение невероятно сложной конструкции и необычной красоты. Необычной, потому что в нем сочетались практичность инженерных решений и изящество.

— Так много еще надо увидеть, — горестно вздохнул Оби-Ван.

За свою еще достаточно короткую жизнь он посетил сотни миров, но вот смотрит на странный и безумно красивый город Типока и понимает, что осталось увидеть тысячи тысяч планет и все равно ничего не узнать о Галактике. Ему не хватит всей жизни… Никому не хватило бы.

В конце концов, он все-таки сел. Сколько можно кружить над городом? Тем более что аборигены могут задаться вопросом, а не сбить ли чужака? Нет, сказал себе Оби-Ван. Здесь нет оружия. Он не сумел бы объяснить, откуда взялась такая уверенность. Но город выглядел и на самом деле был настолько мирным, что сама мысль об оружии оскорбляла.