Операция «Антитеррор» - Самаров Сергей Васильевич. Страница 20

– Важное дело?

– Может быть.

– Тогда почти сразу постараюсь.

– Жду.

Теперь зазвонил простой телефон, который на тумбочке стоит. Асафьев схватил трубку.

– Да. Спасибо, милая. Через сколько минут? Хорошо, жду... – и он оставил трубку у уха. Через десяток секунд ему еще что-то сказали. Асафьев достал из кармана ручку и лихорадочно замахал рукой, требуя бумагу. Компьютерщик пододвинул чистый лист.

– Дьячкин. Дьячкин Николай Иванович. Спасибо еще раз. Нет. Это мы уже разберемся сами.

И он торжествующе посмотрел на нас.

– Нашли владельца сотового. По крайней мере, человека, на которого он зарегистрирован. Сейчас я узнаю, что это за тип, и попытаемся его сегодня же достать. Поедешь? – спросил у меня.

Так, опять фээсбэшник пытается меня запрячь для работы на свою Контору. То ли простота у него такая, то ли хитрость – не пойму.

– Нет. Нечего мне там делать. А достать ты его уже не сможешь...

Асафьев не всегда бывает глуп – особенно после того, как заработал шрам на лбу, – и сейчас моментально по тону сообразил, что я нечто знаю об этом человеке. Еще бы не знать, господа офицеры, если только вчера майор Лоскутков показывал мне его фотографию.

Это один из тех, с пробитым горлом. Фамилия под фотографией была отпечатана на машинке и четко врезалась в память. Я объяснил Асафьеву.

– Он никакого отношения к спецназу не имеет?

– Я такого не знаю.

– Я тоже, – сказал подполковник. – Хотя в городе есть и солдаты, служившие в спецназе. Они тоже многого стоят. Но это следует проверять.

– Позвонить в военкомат? – спросил компьютерщик. – У меня приятель в областном работает. Может быстро помочь.

– В каких документах военкомата упоминается спецназ ГРУ, молодой человек? – насмешливо спросил Леня. – По документам человек будет числиться рядовым строительного батальона, а на самом деле он боевой офицер спецназа. Военкоматам много знать не положено. Здесь иная проверка.

– Проверим, – вяло согласился Асафьев, думая о другом. – Значит, те убийства автоматически вливаются в наше дело. И опять работаем вместе с Лоскутковым...

Он даже вздохнул.

– Чем тебе не нравится бравый мент? – усмехнулся я.

– Я его взгляд не выдерживаю, – признался майор. – Только когда чаем с тройной порцией сахара его напоишь, тогда можно ему в глаза смотреть. А так – шибко страшно... Бр-р-р...

– Придется выдержать. Те два убийства вливаются, убийство киоскерши вливается. И еще один интересный случай. Прекрасный и мощный белый «Лексус» сажает попутчицу, но через несколько сот метров вдруг резко сворачивает влево, и трамвай на полной скорости врезается как раз в кабину водителя.

– А что попутчица? Ее не нашли?

– Она и не думала прятаться. У нее несколько ушибов, сотрясение мозга и естественный испуг. Такое и мужику удовольствия не доставит...

– В принципе, – предположил Проханов, – это делается до примитивизма просто. Единственно, надо отключить вовремя водителя и четко рассчитать угол, под которым трамвай ударит машину. Поворот машины должен быть на угол от сорока до пятидесяти градусов. Тогда ее не подминает, а только разворачивает. Если угол меньше, то не пробивается полностью место водителя. Если угол больше, машину может смять вместе с пассажиром. Тебя же тоже должны были этому обучать...

– Нет, – развел я руками. – Не удостоился.

– А меня обучали. Правда, только на тренажере. На подготовке перед Чечней.

– Я к тому времени свое уже отслужил.

– Извини... – Подполковник понял, что сковырнул мою болячку. Как много, оказывается, у меня болячек.

– А как эту попутчицу найти? – поинтересовался майор.

– Ее сегодня должен был допрашивать Лоскутков.

– Значит, чтобы это дело провернуть, следует сначала водителя отключить. Конечно, иначе он упрется в «баранку» и трудно будет подставить машину правильно. Сам можешь пострадать. Двое предыдущих были убиты ударом в горло. Что сказал патологоанатом?

– Фамилия погибшего Широков. Юрий Левонович Широков. Предприниматель.

– Даже так? – удивился Асафьев. – Я же его знаю...

– Потому я и сообщаю. Ты сам мне про него рассказывал, когда мы пивком у меня дома баловались.

– Широков весил не меньше центнера. Если бы он просто, даже без сознания, на руль машины навалился, его трудно было бы сдвинуть. Так где мне взять заключение экспертизы?

– У Лоскуткова.

– Ты заключением интересовался?

– Нет. Широкову снесло половину головы. Трудно, наверное, дополнительное повреждение определить. Его даже хоронили, по словам жены, в закрытом гробу. Из эстетических соображений.

Асафьев не унимался:

– И все же есть какие-то странности?

– Не знаю. Лоскутков забрал это дело к себе только потому, что двое предыдущих убитых были компаньонами Широкова. Он видит в этом цепочку.

– Значит, едем сейчас к Лоскуткову.

– Он только что меня приглашал.

– А я, – сказал подполковник, – трамваем до дома доберусь. Мне в ночь дежурить, надо перед этим выспаться как следует.

– Разве ты не спишь на дежурстве? – спросил я.

Подполковник ничего не ответил, только глянул на меня так, что я понял – старый вояка на посту никогда даже не дремлет, не то что не спит. И не важно, что представляет собой сам пост. Сказывается старая закалка. И отношение к своим принципам.

– Надо бы еще и в церковь по дороге заглянуть. За здравие дочки свечку поставлю.

Надо же, в очередной раз удивил меня подполковник!

– И это после того, что ты вчера вытворял с попом?

– Ты не путай попа с богом. Поп – это только посредник, обыкновенный спекулянт, как и те, что на продукты цены накручивают. А я богу помолюсь и подумаю...

Мне тоже необходимо было подумать. Я начал понимать, что пора бы и вспомнить, что отношусь я к подчиненным Левы Иванова. А когда начальство находится в затруднительном финансовом положении, его следует выручать. Похоже, я смело могу звонить Виктории Витальевне Широковой и требовать у нее оплаты «на всю катушку». Дело принимает серьезный оборот. Лоскутков связывает все три убийства. А теперь оказывается, что они имеют какое-то отношение к чеченцам.

ГЛАВА 7

1

– Поехали...

Мы захватили с собой фоторобот, созданный талантами подполковника Проханова. Вопрос о подписании трудового соглашения между двумя отставными офицерами спецназа ГРУ и областным управлением ФСБ остался открытым до завтрашнего утра или по крайней мере до вечера дня нынешнего, когда майор Асафьев надеялся пробиться на прием к своему генералу, без размашистой и витиеватой подписи которого подобные вопросы решить практически невозможно. Ни один зам или начфин не возьмет на себя решение такого сложного меркантильного вопроса. Асафьев пожаловался, что во времена КГБ, когда он еще ходил в младших офицерах, подобное решалось так легко, словно станок для печатания денег стоял в подвале полукруглого здания.

Кто знает тайны КГБ? Может быть, и стоял. По крайней мере, меня такое сообщение не удивило бы.

Во дворе горотдела, как всегда, бугрились мятые колесами, грязные сугробы, и между ними лежали лужи. Днем недавний снег начал активно таять, и ездить по городу было приятно – окружающее походило на сплошной феерический фейерверк, летящий из-под колес моей «птицы-тройки». Я припарковал машину в углу двора, как обычно, и мы поднялись к Лоскуткову. Узрев Асафьева, мент вообще перестал моргать и уставился на гостя так, что я бедного майора даже пожалел.

– Что, гостей не любишь? – спросил фээсбэшник голосом невинного младенца.

– Гостей я дома принимаю. А здесь я только работаю... – уклончиво ответил мент.

На меня же он старался принципиально не смотреть. Это не предвещало ничего хорошего.

Асафьев пожал майору руку и сел на стул для допрашиваемых. Я на свое привычное место сбоку.

– Попутчицу Широкова ты уже допрашивал?