Стендинг или правила приличия по Берюрье - Дар Фредерик. Страница 104

— Вот эта? Графиня! — не стесняясь хохочет посыльный, — вы шутите, господин преподаватель. Да ведь это Толстозадая Мими! Она держала бордель в Монбризоне, а сейчас, кажется, заправляет тайными притонами в Сеyт-Этьене и в Лионе! Это еще та красотка! Однажды, когда мы делали ночью облаву в одном из ее притонов, эта стерва сыпанула мне в глаза горсть молотого перца! Скажи, что это не так, ты, шлюха! — кричит Дюбуа-Дюран в лицо нелицеприятной гостье этой недели.

Так называемая графиня слегка бледнеет и теребит кончик носа. И тут ее естество прорывается наружу.

— Сам ты шлюха! Гомик! — кричит она Дюбуа-Дюрану-Испортившему Обедню. — О, ля, ля! Все вы, легавые, одинаковые, в общем, элегантные, как бульдоги!

— Это невозможно! Это невозможно! — умирающим голосом стонет Толстый, перехватывая руками горло, чтобы сдержать рвущиеся изнутри душераздирающие стоны.

— Вы только посмотрите на этого борова! И он еще строит из себя «Даму с камелиями!» — мечет она громы и молнии, от чего начинают звенеть все навешанные на ней побрякушки.

Она клеймит его пальцем и голосом.

— И этот Господин Мешок с супом воображает, что у него есть способности научиться хорошим манерам! Шматок вонючего сала, который месяц валялся на помойке, пока бастовали мусорщики! Он годится только на то, чтобы выучить отрывной календарь «Вермо», да и то двадцатилетней давности! Очаровашка! Пупсик розовый в вонючих рубашках! Научись сначала правильно спрягать глаголы!

И это Его Высочество Стакан еще берется учить других, как делать реверансы, — с такими-то слоновьими ногами — и чмокать ручки! Он и без картонного носа похож на клоуна из цирка! А когда он разденется догола, то у него, у этого залатанного-перелатанного херувима, сразу и не поймешь, где морда, а где задница! Козел вонючий! Ты можешь хоть сто лет долбить свои пособия и правила хорошего тона — все равно из тебя никогда не получится джентльмена великого века!

Чтобы хоть как-то заглушить хохот своих учеников, Берю, как створками раковины, закрывает уши. А потом, чтобы спасти лицо, сдавливает его своими заскорузлыми и порезанными пальцами.

Я не в силах больше смотреть на страдания своего коллеги и незаметно смываюсь. Я бы вышвырнул под зад коленом эту графиню, но боюсь, что она меня узнает и во всеуслышанье объявит о присутствии в зале такой знаменитой личности.