Валентина - Майклз Ферн. Страница 34

Придворным дамам из свиты королевы хорошо было известно, что Майкл Лэндслокский собирался просить у короля руки Бланш.

– Продолжайте, – поторопила Валентина.

– Ее Величество королева Беренгария подверглась… э… подверглась…

– Ну же, Майкл, продолжайте!

– Накануне того дня, когда были уничтожены пленники-мусульмане, королеву Беренгарию… высекли! – выпалил рыцарь.

– Высекли?.. – как эхо, отозвалась Валентина. – Кто же?

В глазах Майкла вновь мелькнула отрешенность.

– Леди Бланш помогала Сине готовить лечебную мазь, но она не знала, для кого и по какому поводу понадобилось снадобье. Сина, как вы, вероятно, знаете, довольно стара и обычно вечно бормочет себе что-нибудь под нос. Леди Бланш слышала, как старуха сказала, что королеву высекли. Когда же она напрямую спросила Сину о случившемся, то старая ворона замолчала, но леди Бланш стала настаивать, утверждая, что здоровье и благополучие королевы чрезвычайно волнует ее, как придворную даму. И тогда Сина призналась, что это Ричард Львиное Сердце высек королеву. Но леди Бланш знала, что сделать этого он не мог, потому как я рассказал ей накануне о намерении короля заняться в тот вечер конструированием новой баллисты. На вопрос леди Бланш я ответил, что, действительно, всю ночь король провел со своими военачальниками, размышляя над чертежами баллисты. Леди Бланш возразила: она своими глазами видела плеть, которой король отстегал Беренгарию! Я, разумеется, не стал настаивать, но на самом деле я находился рядом с королем всю ночь. Впрочем, не стоит придавать значения словам старой кормилицы!

Валентина смотрела на Майкла, не в силах поверить в услышанное. Беренгарию высекли! Плетью! Это сделал, конечно, Паксон.

– Бедная Гария! – пробормотала Валентина.

Вот это да! Королева пострадала от руки своего возлюбленного! Придворная дама ясно помнила ту ночь, когда султан Джакарда пришел в ее комнату. Хорошо помнила она и утро. Сина тогда сказала ей, что Паксон собирается приехать за ней и увезти из Акры. Он хотел спасти ее от мести Беренгарии, заранее зная, что высечет королеву!

Неожиданно Валентину вместе с Майклом и Розалан подтолкнули к помосту. Бедуинка подняла голову, сделала шаг вперед и непринужденно встала рядом с торговцем. С отведенными назад плечами и милым выражением на лице Розалан выглядела прелестнее, чем когда-либо. Такой Валентина ее еще не видела. Золотистый оттенок наряда подчеркивал матовость кожи. Полупрозрачная юбка длиной до щиколоток мягкими складками ниспадала с бедер, обольстительно обрисовывая крепкие ягодицы и изящные икры. Золотые браслеты на ногах таинственно поблескивали из-под юбки, обшитой тесьмой, и диковинно позванивали при каждом шаге.

Наблюдая за торгом, Валентина вдруг осознала, что молится, чтобы Розалан не продали в сераль. Обольстительные взгляды молодой женщины и ее полные чувственные губы выдавали страстную натуру, а это качество, увы, оказалось бы бесценным в публичном доме.

За Розалан начали предлагать цену и торговались так яростно, что Валентина не успевала следить за нарастанием цены. Бедуинка красовалась перед покупателями, принимая различные позы и подчеркивая гибкость своего стана и грациозность движений. Валентина не раз слышала, как подруга утверждала: это очень важно – во время торга показаться как можно более соблазнительной, чтобы взвинтить цену. Серали не склонны платить много, потому что обычно женщины живут там лишь несколько лет, а мужчины, что ищут удовольствия в публичном доме, редко проявляют придирчивость, выбирая себе женщину на вечер. Чем выше цена, тем больше шансов оказаться проданной в гарем богача.

Абд-Шааба остановил торг и дал знак бедуинке снять короткую кофточку, не доходившую до талии. Валентина удивилась, заметив, что Розалан замялась. Прежде она не проявляла ни малейшего признака стеснительности, оказываясь обнаженной под взглядами посторонних, и даже во время долгого пути в Дамаск мылась на виду у стражников и пленных, а когда Валентина выразила свое возмущение по поводу отсутствия скромности у подруги, та спокойно ответила, что ей нечего скрывать, содержать же себя в чистоте для собственного благополучия гораздо важнее, чем проявлять скромность. И Валентина теперь была озадачена стеснительностью Розалан.

– Посмотрите, как она добродетельна! – воскликнул торговец, бросив на бедуинку одобрительный взгляд. – Именно такая девушка подходит для гарема достойного господина. Какая красота, какая добродетель!.. А какая воспитанность!.. Представьте ее среди женщин вашего гарема. Подумайте о ней и прекрасных сыновьях, которых она вам народит. Сыновей сильной крови!

Сразу же был дан знак продолжать торг и предлагать цены. На этот раз, казалось, торговец был доволен. Под хриплые выкрики и молчаливые кивки судьба Розалан наконец оказалась решена.

– Девушка отправится во дворец Напура! Эмир Рамиф завладел еще одним цветком для своего гарема!

Темные глаза Розалан засветились радостью. Гарем! Ее желание исполнилось! Попасть к самому эмиру Напура! Это превосходило все ее мечты.

Какое-то оживление возникло рядом с Валентиной, и девушка невольно сжалась, однако, к своему облегчению, она поняла, что на помост выводят пятерых мужчин. Сердце Валентины дрогнуло: Майкл находился среди тех, кого сейчас должны были продать.

Страж королевы и четверо других мужчин – их Валентина никогда раньше не видела – стояли на помосте с низко опущенными головами, испытывая глубокое унижение от того, что они, воины, собиравшиеся отвоевать Гроб Господень, будут сейчас проданы врагам, словно какой-то скот.

Валентина отвернулась, не желая становиться невольной свидетельницей их позора. Торг начался под бдительным взором Абд-Шаабы и при неодобрительном ропоте толпы. Стало очевидно, что ни один из христианских пленников не будет продан за хорошую цену. Прошел слух, что Саладин хочет непременно избавиться от обузы, и христиан, удерживаемых прежде в качестве заложников, можно заполучить по крайне низкой цене. Покупатели, сговорившись, не дали Саладину возможности выручить от продажи пленников большой доход.

– Вы должны защитить свою землю! – вскрикивал торговец. – Ради священного джихада! Предлагайте свою цену с верой в милость Аллаха!

Собравшиеся безмолствовали. Пленники все равно будут проданы! Ведь нужно же Саладину как-то избавиться от них! И пусть они будут проданы по самой низкой цене!

Из толпы вдруг донесся голос, повысивший первоначальную цену на несколько динаров. Недовольным голосом торговец объявил, что пятеро христиан проданы.

Валентина видела, как мужчин отвели в закуток, где позднее их сможет найти и забрать хозяин. Сердце девушки провалилось в глубины мрака – она знала, что будет вызвана на торг следующей.

Свободные концы тюрбана Абд-Шаабы развевались на ветру.

– Уже много лет я не имел возможности представить покупателям такого сонма прелестных дев, а также белокожих христиан.

Торговец повернулся к Валентине и алчно оглядел ее, сладострастно улыбнувшись.

– Посмотрите на эту красавицу! Случалось ли вам когда-нибудь услаждать свой взор созерцанием такой кожи и столь изящной фигуры?

Взгляд торговца выхватил из толпы знакомое лицо.

– Мохаб, домоправитель отважного эмира Ра-мифа! Ты купил уже один прелестный цветок для своего хозяина, но подумай, как обрадуется эмир, заполучив в свой гарем еще и вот эту деву удивительнейшей красоты. Представь себе, какое блаженство он испытает, когда эти нежные, как шелк, руки обовьются вокруг его шеи, а прохладное и чистое тело, просто созданное для ласк, прильнет к нему!

Услышав, в каких выражениях восхваляются ее достоинства, Валентина густо покраснела. Торговец повернулся к своему рабу.

– Раздень ее! – приглушенным голосом приказал он.

Несмотря на сопротивление, девушку обнажили по пояс. Раб крепко держал ее сзади за руки, отчего гибкое тело выгнулось и груди гордо выпятились.

– Взгляните сами! – продолжал Абд-Шааба. – Взгляните на эти два алебастровых шара, увенчанных прелестными розами! Подумайте, что за наслаждение ожидает вашего господина! Каких прекрасных сыновей сможет он зачать с такой красавицей на радость себе и Аллаху!