Последняя империя. Книга вторая - Сартинов Евгений Петрович. Страница 67

Ольга немного остыла, снова опустилась на подушки.

— Не знаю. Я знаю одно, идет официальный отстрел студенческих лидеров, и Лешка — один из них.

— Ты ориентируешься на все эти голоса?

— Нет, на наши газеты. Ты же отменил цезуру, так что они теперь потихоньку начинают писать правду. На!

Она приподняла одну из бутылок и швырнула на колени Сизову прозрачный файл с газетными вырезками. Пока Сизов читал их, Ольга налила себе водки настоянной на клюкве, ее последнем увлечении, и выпила.

— Что, пятнадцать случаев за два месяца? — спросил Сизов листая бумаги.

— Больше, это только по Москве пятнадцать. Их убивают сейчас по всей стране.

— Хорошо, завтра я с этим разберусь, — пообещал Сизов, откладывая в сторону бумаги. — Налей мне тоже, что-то я сегодня устал больше обычного.

На следующий день с утра Сизов поручил Фартусову приготовить статистические данные о погибших в последнее время студентах. К обеду отчет был готов. Прочитав его Владимир высоко поднял брови и спросил секретаря:

— Что это?

— В каком смысле? — не понял Фартусов.

— Что ты мне принес?!

Секретарь растерялся. Эта звенящая интонация в голосе Диктатора не сулила ничего хорошего, но Фартусов не мог понять своей вины.

— Официальный отчет о смертности студентов за последние два месяца.

— Судя по этим данным из тридцати двух человек двадцать наложило на себя руки, восемь утонули, и четверо попали под машину. Что это за бред?!

— Но это те данные, которые поставляет нам МВД, — настаивал секретарь.

— Судя по ним, — Сизов поднял бумагу и потряс ее в воздухе. — Алексей Данилов утонул! А я совершенно точно знаю, что он умер в больнице от побоев.

Фартусов стоял бледный от волнения.

— А я тут при чем?

— Ладно, — остывая сказал Сизов. — Ты действительно тут ни при чем. Вызови ко мне Демидова.

Через десять минут начальник Федерально Агентства Безопасности появился в кабинете Сизова.

— Вызывали, Владимир Александрович?

— Да. Посмотри вот это, — он швырнул через стол милицейскую сводку, затем файл с вырезками подготовленными Ольгой. — И скажи мне кто из них врет, и главное — зачем.

Кратко просмотрев бумага Демидов спросил.

— Срок исполнения?

— Чем быстрей, тем лучше.

Уже на следующий день фамилия Демидова появилась среди записавшихся на прием к Сизову.

— Ну, что уже разобрался во всем? — спросил Диктатор.

— На это не понадобилось много времени, основное ясно. Малахов произвел некий устный инструктаж своих замов, те, естественно, накрутили уже своих подчиненных. Коротко это сводится к тому, что милиция не регистрирует преступления, совершаемые членами «Союза Молодежи».

— Вот как? Здорово!

— Более чем. В последнее время союзнички совсем распустились. Судя по тем данным, что вы мне вчера предоставили, идет откровенная охота на студенческих лидеров. Например убили Епишева, того самого парня, что солировал на Первое Мая, представили что он в пьяном виде вывалился с балкона собственного дома, хотя все его друзья говорили что он был заядлый трезвенник. В крови действительно обнаружены громадная доза алкоголя, но ввели его, скорее всего, шприцем через вену. След от укола остался на сгибе руки. Ну и, под эту личину, чувствуя безнаказанность, наши молодые бандиты пошли в разнос. Происходит масса погромов в студенческих общежития, грабежи, изнасилования. Так же сильно страдают приезжие вьетнамцы, китайцы, кавказцы. Доходит до того, что среди бела дня «союзники» устраивают погромы на мини рынках, отбирают деньги, избивают торговцев, а милицейские патрули не трогают их. А когда «союзники» все же попадают за решетку, то их выпускают не заводя дела.

— А что же потерпевшие? Неужели не жалуются?

— Жалуются, но генпрокурор Семенов лучший друг Малахова, единомышленник. Так что тем, кто жалуется, потом еще и достается больше других.

— И ты про это не знал?

— Все это началось недавно, после майских событий, но мы вели разработку этой линии. Мы, вообще то, думали что все тут связано на более низком уровне, там, например — начальник отделения милиции и «союзники». Оказалось нет, все идет сверху.

Сизов встал, прошелся вдоль стола, задумчиво посмотрел в окно.

— Послезавтра заседание Расширенного Верховного Совета. Будет на нем и Малахов. Кто его может заменить на посту министра?

— Наилучшая кандидатура: генерал-полковник Матвеев, его зам.

— На всякий случай пусть будет поблизости. И подготовь побольше материалов по этим «союзникам». Так же подбери кого-нибудь вместо Семенова.

Через два дня ни чего не подозревающий министр внутренних дел Малахов вошел в зал заседания Верховного Совета. Как и у всех людей небольшого роста его всю жизнь мучили большие амбиции. В отличии от всех остальных генералов Малахов сегодня был в парадном светло-кофейного цвета мундире, с золотыми погонами, с массивной орденской планкой на груди. Одутловатое, невзрачное лицо министра сияло самодовольством. Положив красную папку с золотым тиснение на стол он начал о чем-то оживленно переговариваться с соседями Жданом и министром внешней торговли Солоницыным. Наконец началось заседание, сначала выступил как обычно Соломин, он подвел итоги работы правительства за первые полгода, внес свои предложения по изменению таможенного тарифа на сельхозтовары. Затем пошли долгие разговоры о внешней торговле, импорте и экспорте. Лишь по окончании их Сизов завел разговор о самом больном.

— Анатолий Ильич, — обратился он к Малахову. — У нас большие претензии к вашему «Союзу Молодежи». Боюсь что нам придеться его распустить.

Малахов странно дернулся, на лице его отразилось недоумение.

— Я не понимаю, какие могут быть претензии? По сравнению с две тысячи третьим годом мы практически уничтожили уличную преступность. Пять процентов от ста семь лет назад! И в этом главная заслуга именно «Союза Молодежи».

— Интересно, а каким был бы процент этой самой преступности если бы вы не ваш приказ не регистрировать преступления своих молодчиков?

Этот вопрос Сизова застал Малахова врасплох. Он понял что дело более серьезно, чем он думал, и даже лоб министра покрылся потом.