Последняя тайна храма - Сассман Пол. Страница 30

– Ненавидишь меня, ты, жалкая тварь, – пробормотал Арие злобно.

Убедившись, что из вертикально склоненной надо ртом фляжки больше ничего не капает, он кинул ее на заднее сиденье и выжал до предела газ, резко крутанув при этом руль, чтобы выровнять траекторию чуть было не заехавшей на встречную полосу машины. В ответ на его истеричные маневры встречный грузовик начал бешено сигналить.

– Урод! – огрызнулся Бен-Рой, нажав в отместку на свой гудок. – Все вы уроды!

Грузовик, сверкая габаритами, исчез так же быстро, как и появился. В тот же моменте примыкавшей к дороге насыпи сорвалось нечто, показавшееся Бен-Рою поначалу зверьком. Притормозив, он взглянул в зеркало заднего вида и проехал еще метров пятьдесят, прежде чем опознал в скорчившейся фигурке человека. Затуманенная алкоголем и разрозненными мыслями голова соображала чертовски медленно, и Бен-Рой потратил не меньше полминуты, чтобы догадаться, что держащийся за ушибленную при прыжке ногу человек – скорее всего скрывающийся от полиции наркоделец.

– Эй, на связи! Здесь еще один, бежит к Кедрону, – прокричал Бен-Рой в микрофон и, не услышав в ответ ничего, кроме треска, добавил: – Повторяю: еще один уходит в сторону Кедрона. Требую подмогу.

Наушник потрещал несколько секунд, пока сиплый голос не дал подтверждения запроса. Бен-Рой положил наушник с микрофоном в карман, вытащил пистолет и выпрыгнул из машины. К тому времени палестинец, поняв, что его обнаружили, пересек проезжую часть и рванулся по узкой тропинке в Кедронскую долину. Полицейский побежал вдогонку, еле-еле проскочив между набитым баклажанами грузовиком и двумя такси. Еще год назад, пришпоренный порцией адреналина, Бен-Рой мчался бы вперед, как ягуар. Сейчас, потолстевший и одрябший, неуклюже перебирая ногами, он лишь проклинал себя как безумный и с каждым метром все больше задыхался.

Оказавшись на тропинке, он увидал вдалеке хромающую фигурку палестинца. Между ними было не меньше сорока метров. Будь он в хорошей форме, Бен-Рой вмиг нагнал бы травмированного наркодилера, но сейчас полицейский сам выбивался из сил. Для стрельбы же было слишком далеко. Оставалось лишь стараться не упустить беглеца среди раскинувшихся по склону Масличной горы древних гробниц.

Впереди вспыхнули синие огни, и беглец, блокированный с этого направления, перелез через стену и попытался замести следы, плутая в нижней части долины. Заметив его справа под собой, Бен-Рой прыгнул на крутой, поросший травой склон и понесся навстречу. Беглец ринулся влево, цепляясь за каменистый спуск рядом с пирамидальной гробницей Захарии и взбираясь все выше. Полицейский продолжил преследование, стараясь найти опору в рыхлой песчаной почве, жестоко карябая руки о булыжники и колючки. На полпути силы окончательно покинули Бен-Роя, и он, будто машина с опустевшим баком, замер, беспомощно наблюдая, как палестинец скрывается на верху холма.

– Черт! – прорычал Арие. – Черт, черт, черт!

Задыхаясь в чудовищном приступе удушья, он попытался проползти несколько метров на четвереньках, однако вскоре рухнул навзничь под сросшимися стволами акаций.

– Ха-ха, Бен-Рой! – раздался над ним в ту же минуту презрительный хохот. – Ей-богу, моя бабка и та бегает быстрее!

Открыв глаза, Арие увидел над собой жилистого следователя, с которым говорил несколько минут назад. С ним были еще четверо полицейских в форме, двое из них держали за руки беглого палестинца. Жилистый детектив протянул ему руку, но Бен-Рой лишь гневно отмахнулся:

– Да пошел ты, Фельдман!

Он с усилием приподнялся и сделал шаг в сторону ускользнувшего от него палестинца. Парень оказался моложе, чем он думал. Его левый глаз начал раздуваться и чернеть, губа была рассечена. Фельдман кивнул полицейским, и они крепче стиснули локти арестованного.

– Ну что, врежь ему, как ты умеешь, – подмигнул детектив Бен-Рою. – Мы ничего не видели.

Бен-Рой посмотрел на Фельдмана, затем на палестинца. О, как же он любил мочить их! Показывать этим ублюдкам, кто они такие на самом деле. Ничтожные твари. Он сделал еще полшага вперед, сжимая кулаки, и тут тихий голос прозвучал у него в ушах и перед глазами предстал мимолетный образ прекрасной сероглазой женщины. Доля секунды – и голос пропал, образ растворился.

Бен-Рой остановился, взглянул на палестинца и, тяжело дыша, побрел вниз по склону, теребя менору на шее.

– Бедный Арие, – со вздохом сказал ему вслед Фельдман. – Совсем рехнулся.

Египет – между Луксором и Эдфу

Лихо крутанув руль вправо. Халифа выскочил из-за грузовика, выжал педаль газа и, лихорадочно гудя, пронесся по встречной полосе вдоль обгоняемой машины. Слева на горизонте тянулись бесконечной волнообразной линией желтоватые песчаники; справа, за пестрой чересполосицей сахарных и банановых полей, извивался змеей Нил, блестя на солнце идеально гладкой поверхностью. Инспектор прикурил и, не снимая ногу с газа, включил радио, из которого вырвались надрывные звуки песни Шаабан абд-эль-Рехима под названием «Я ненавижу Израиль». Послушав немного. Халифа переключился на другую волну. Указатель на дороге гласил, что до Эдфу осталось шестьдесят километров.

С того дня, как в Малкате нашли труп, прошло уже больше недели, но инспектор так почти ничего и не узнал о таинственном Пите Янсене. Конечно, расследование приходилось вести исподтишка, приходя раньше всех на работу и скрываясь от чужих глаз, чтобы не узнал шеф Хассани. Но даже имей он в своем распоряжении все свободное время, Халифа вряд ли собрал бы достаточно полное досье. Те скудные сведения, которые он получил за эти дни о Янсене, неопровержимо свидетельствовали только об одном: этот человек вел затворнический или, вернее, скрытный образ жизни, всеми способами оберегая свой дом от любопытных глаз.

Через старого знакомого в министерстве внутренних дел Халифа выяснил, что Янсен получил египетское гражданство в октябре 1945 года. Первое время он жил в Александрии, где неплохой доход приносила переплетная мастерская на Шарим Амин Фикри. В марте 1972-го Янсен переехал в Луксор и приобрел там сначала виллу, а семь месяцев спустя – отель, который переименовал из вполне заурядного «Радушного приема» в экзотичный «Менно-Ра». Судя по банковским счетам, он если и не был богачом, то уж, во всяком случае, не испытывал финансовых трудностей. Зато болезней у Янсена хватало: его медицинская книжка была исписана жалобами на геморрой, артрит, ангину, нарост на большом пальце ноги. Там же Халифа также нашел запись от января 2003 года с диагнозом «рак простаты в последней стадии». Хромым Янсен стал, очевидно, после автомобильной аварии в 1982-м, когда серьезно травмировал правое колено.

Сколько бы Халифа ни анализировал различные фрагменты биографии покойного, скольких бы знавших его людей (а таковых оказалось немало) ни расспрашивал – никаких подозрительных фактов, на которые так надеялся инспектор, не всплывало. В полицейских записях имя Янсена не значилось. Он посещал египтологическую библиотеку при Чикагском доме и увлекался садоводством; впрочем, ничего нового в расследование эти факты не принесли. Более того, попытка прояснить происхождение убитого также не увенчалась успехом. В голландском посольстве Халифу заверили, что имя «Пит» и фамилия «Янсен» – одно из наиболее часто встречающихся в Нидерландах сочетаний и без даты или места рождения получить информацию о человеке с такими именем и фамилией невозможно.

Единственное, что могло бы принести какую-то пользу следствию, были телефонные счета Янсена. Звонил он мало, в основном в свою гостиницу; но вот один номер, с кодом Каира, фигурировал в счетах с наводящей на размышления регулярностью – девять раз за последние три месяца. Халифа обратился за информацией об абоненте в египетскую телефонную службу, предполагая, что это один из тех друзей Янсена, о которых упоминала Карла Шоу. Однако и в этот раз его ждало разочарование: звонки делались не на частный номер, а на таксофон, расположенный в квартале эль-Маади.