Ты – мое cолнце - Саутвик Тереза. Страница 15

– Привет, Люк. – Она протянула руку, показывая на стул перед ее столом. – Присаживайся.

– Спасибо.

Она тоже села и сделала глубокий вдох.

– Я пыталась до тебя дозвониться. Ты что, не прослушиваешь сообщения на автоответчике?

– Да, в последнее время. Нет желания. – Он скрестил руки на груди. – Что ты хотела мне сказать?

– Я хотела предупредить тебя, что на этой встрече будет присутствовать твоя мать.

– Что? Зачем? – недовольно спросил он, вставая.

– Думаю, это научит тебя прослушивать оставленные сообщения. Фло будет здесь с минуты на минуту согласно инструкциям твоего отца. Он оставил ей кое-что в своих бумагах.

– Я не хочу ее видеть.

– Тогда я не смогу приступить к делу. В мои обязанности входит соблюдение последней воли покойного. – Она сложила руки. – Позволь мне, как твоему адвокату и другу, посоветовать тебе смириться с этим. Завещание должно быть оглашено. Зажужжал интерком.

– Да? – ответила Мэдисон, нажав на кнопку.

– К вам миссис Марчетти.

Мэдисон посмотрела на Люка. Тот коротко кивнул.

– Пригласите ее, – сказала она.

Спустя несколько секунд Фло вошла в кабинет. Она выглядела усталой и постаревшей. На ее лице появились морщины, которых Мэдисон не видела раньше.

– Здравствуйте, мисс Мэдисон, – произнесла она и заботливо посмотрела на Люка. – Ты выглядишь усталым, сын. Перестал обращать на себя внимание?

– Я прекрасно себя чувствую, – отозвался тот. Его голос, как и лицо, были намеренно безразличными.

Когда Мэдисон смотрела на них, у нее сжималось сердце. Она много раз видела их вместе и всегда завидовала их близким отношениям. У них с матерью никогда не было ничего даже отдаленно напоминающего такие взаимоотношения. Отстраненные – вот, пожалуй, верное слово.

– Будьте добры, присядьте, пожалуйста, – попросила Мэдисон.

Когда они сели, она открыла папку и перевела взгляд с Фло на Люка. Оба они чувствовали себя чрезвычайно скованно и старались не смотреть друг на друга.

Она откашлялась.

– Мистер Стивенсон оставил каждому из вас по письму, – начала она, доставая из папки два запечатанных конверта и передавая один Люку, другой Фло.

Рука Фло задрожала, когда она взяла свой конверт.

– Я должна прочитать его сейчас?

– Как хотите, – объяснила Мэдисон. Она заметила, что Люк положил свой конверт в карман рубашки.

Фло взглянула на почерк и подняла голову.

– Мэдисон и Люк, если вы не против, я бы хотела прочитать его вслух.

Когда Мэдисон кивнула, а Люк равнодушно пожал плечами, женщина начала читать:

«Дорогая Флоренс, если ты читаешь это письмо, значит меня уже нет в живых. Когда доктора поставили мне диагноз «рак», я понял, что это лишь вопрос времени. Я прекрасно помню, что мы все решили, что для нашего сына и ваших детей будет лучше, если вы вырастите Люка как своего собственного ребенка. Прости меня, Фло, что я нарушаю данное мной обещание, но по мере того, как время моего пребывания на земле сокращается, мне становится все труднее смириться с мыслью, что мой сын так ничего и не узнает обо мне…»

Голос Фло задрожал, и она остановилась, чтобы взять себя в руки.

Мэдисон смотрела на Люка, пытаясь прочитать его чувства, но выражение его лица было по-прежнему мрачным и сердитым.

Спустя несколько мгновений Фло продолжила:

«Я должен оставить все, что я имею в этой жизни, моему единственному ребенку, моему сыну Люку. Это означает, что он должен узнать обо мне – о нас. Я сожалею. Надеюсь, что когда-нибудь ты и Том сможете простить меня. Всегда твой, Брэд».

Фло подняла голову.

– Это объясняет, почему он нарушил нашу договоренность, несмотря на то, что мы решили сохранить все в тайне, поскольку так было лучше…

– Как вы могли знать, что будет лучше для меня? – перебил ее Люк дрожащим от ярости голосом. – Это решение было принято только для того, чтобы скрыть твой собственный позор.

– Мне было совершенно безразлично, как скандал коснется меня, но я действительно беспокоилась о том, как он повлияет на моих детей и ребенка, которого я носила.

– Правильно, – сказал он с сарказмом. Мэдисон хотелось прийти на помощь Фло, но это был как раз тот случай, когда следовало хранить молчание.

Фло сложила письмо и спрятала его в сумочку.

– Подумай об этом, Люк. Это было бы хуже, чем ситуация развода с совместным попечением. – Она повернулась к нему вполоборота. – Встречи с твоим биологическим отцом отдалили бы тебя от семьи. Детям необходимо ощущение того, что их любят и для них всегда есть место в душе родителей и близких.

Не выдержав, Мэдисон кивнула головой:

– Это разумные слова, Люк.

Он бросил на нее сердитый взгляд, потом посмотрел на мать.

– А в результате я вырос, думая, что я – Марчетти. Разве это правильно?

– Брэд согласился, что так будет лучше для тебя, и обещал не вмешиваться в нашу жизнь. Хотя теперь, когда я прочла его письмо, я понимаю, насколько несправедливо это было по отношению к нему.

– И к Тому, – пробурчал Люк.

– Да, – согласилась она, с отчаянием кивая, – и к большинству из вас тоже. Но я была молодой матерью с тремя маленькими мальчиками. Я редко видела твоего… Тома. Он все время проводил на работе, расширяя свой бизнес. – Она протянула руку к Люку, но, встретившись с ним взглядом, опустила ее, не прикоснувшись к нему. – Твой отец, Брэд, был красивым, очаровательным и внимательным. Он заставил меня снова почувствовать себя привлекательной и заботился обо мне в то время, когда я в этом нуждалась.

– И это оправдывает твое поведение? – спросил он.

– Ничто не может его оправдать. Я просто стараюсь объяснить тебе. Это была моя, и только моя, ошибка. Том любит тебя. Не вини его в…

– Единственная его вина в том, что он позволил мне вырасти в уверенности, что я не тот, кем являюсь.

Фло выпрямилась, и ее взгляд оживился.

– Ты – его сын. Он учил тебя ходить, когда ты был младенцем. Он ходил на все спортивные соревнования с твоим участием, даже когда ты сидел на скамейке запасных и не выходил на поле. Он находился рядом с тобой в больнице, когда в восемнадцать лет ты сломал лодыжку и тебе делали операцию. Он держал тебя, когда боль была такой невыносимой, что ты плакал, а обезболивающие средства еще не начали действовать. Он был твоим отцом и в радости и в горе. Он все делал искренне, потому что любил тебя. – Пожилая женщина замолчала, чтобы перевести дыхание. – Не смей критиковать его поступки. Его мотивы не подлежат осуждению.