Стервами не рождаются - Седлова Валентина. Страница 35

Хлопнула входная дверь, пришел Костик. Он уже знал в общих чертах, что произошло, поэтому не задавая лишних вопросов сварил вкуснейшего кофе, бросил в чашки по белоснежному шарику сливочного мороженого, сразу же растекшегося причудливыми узорами по темно-коричневой глади напитка. И поставив все на поднос, принес к Марине. Сел к ней на кровать, потрепал по кончику носа.

— Костя, как думаешь, когда человек не чувствует того, что должен бы чувствовать, это нормально или нет?

— Ну и вопросы же ты задаешь! Даже не знаю, как ответить. А почему ты считаешь, что должна чувствовать что-то этакое?

— Я сейчас по идее должна свою собственную мать со света сживать, и при этом испытывать законную радость. Поскольку это будет уже и не только моя личная месть, а еще и отцовская вендетта. То есть мне сейчас и карты в руки. А я знаю, что сделаю все, как надо, но это для меня, как бы тебе все объяснить, ну, как очень тяжелая, но необходимая работа. То есть не кульминация моих взаимоотношений с теми людьми, которые в свое время превратили мою жизнь в ад, а просто грязная, выматывающая работа. Черт, не знаю, как это понятнее сказать!

— Я тебя, кажется, понял. То есть ты не чувствуешь радости от своей блестящей мести, которую вот-вот начнешь осуществлять, и от этого беспокоишься?

— Ну, если грубо и приближенно, то да.

— А хотела скакать по костям и потрясать свежими скальпами?

— Да я сама не знаю, чего бы я хотела! Я хочу прочувствовать все, что происходит, и не могу! Нервы уже настолько задерганы, что вообще ни на что не реагируют. А еще хочу, чтобы вообще ничего не было! Я ничего не хочу знать, ничего не хочу слышать! И почему я не могу никуда убежать именно тогда, когда мне это надо больше всего!

— Успокойся, с тобой как раз все в порядке. Благодари мать-природу за то, что твоя нервная система умеет себя защищать, даже тогда, когда ее неразумная хозяйка хочет довести себя до срыва и удивляется, что у нее это не выходит. Прими все случившееся, как есть, и делай то, что должна без лишних лирических отступлений и сантиментов. Стисни волю в кулак, пройди через все, что надо, а потом лежи пятками кверху и отдыхай. Все устаканится, как говорил мой знакомый выпивоха. Кстати, у нас радость — Ваську на следующей неделе выписывают.

— Да ты что! Ну наконец-то! Как он, готов к возвращению в родные пенаты?

— В полной мере. Я вот думаю, как бы отметить это дело? Может быть, торт какой-нибудь сногсшибательный заказать, а сверху надпись: «Васька, с возвращением!»?

— Что-то мне твоя идея не очень нравится. Вот скажи, кто этот торт есть будет? Я от силы кусочек съем, ну ты куска два. А Васька торты вообще не ест. Получится вместо радости одно сплошное расстройство.

— Да, об этом я что-то не подумал.

— Давай лучше сделаем так…

Васька с утра не находил себе места, дергался, словно на иголках. Последний осмотр, потом выпишут эпикриз и все, домой! Обещали, что уже к часу дня он сможет идти на все четыре стороны. Господи, поскорее бы! Так надоели эти тошнотворно-кремовые стены с облупившейся штукатуркой, сил больше нет! Даже больничный дворик с несчастными уродцами-тополями вызывает одно лишь раздражение. Вещи уже со вчерашнего вечера собраны, Костик судя по всему уже выехал сюда. Последние часы ожидания. Прямо как на вокзале!

О, а вот и ребята! Костик тащит тяжеленные пакеты с конфетами и шампанским для врачей и медсестер, а Маринку почти не видно из-за огромного букета. Бог мой, так это же для него цветы! Маринка — прелесть. Такого бы друга каждому! И ведь на саму столько бед свалилось, а про него, Васю, не забывает. Как же он по всем соскучился, хотя и видел их каждую неделю! Вот такой парадокс.

Так, со всеми формальностями покончено, на волю, в пампасы! Ноги его больше у этих коновалов не будет. Свежий воздух пьяняще бьет в ноздри, ласково залезает под футболку. Натуральное лето! А попал он сюда зимой. Почти полгода назад. Полгода из жизни долой. Нет, не надо об этом вспоминать. Хватит боли. А то ребята расстроятся.

Поймав такси, вся троица быстро добралась до дома. А там… В прихожей висели разноцветные шары, из угла в угол были протянуты веселые нити серпантина, как на Новый год или какой-нибудь карнавал. В большой комнате стоял стол, покрытый белоснежной скатертью. Васька взглянув на все это великолепие, заспешил в ванную комнату. Исходящий от него больничный запах совершенно портил все впечатление от праздника. Да и как можно было отказать себе в позабытом удовольствии понежиться в пушистой мыльной пене, вылить на себя все имеющиеся гели для умывания, кондиционеры для волос. Побриться по-человечески, черт возьми!

Когда переодетый во все чистое и разморенный от купания Вася вышел из ванной комнаты, его встретили все те же Костя и Марина в одинаковых бело-синих фартуках и кепках козырьками назад. Предчувствуя какой-то сюрприз, Вася прошел в кухню… Так, все продукты и полуфабрикаты аккуратно разложены на столе, разделочные доски готовы к бою, ножи заточены, как боевые алебарды. Поварята достойно приготовились ко встрече своего шеф-повара. «Ну что, лентяи, приступим? — весело произнес Вася, — Объявляю сегодняшнее меню…»

Такого слаженного коллектива, понимающего друг друга не то что с полуслова, а с полувзгляда, у Васи еще не было. Все, чего бы он только не пожелал, выполнялось в считанные мгновения. Шинковались овощи, разделывалось мясо, замешивалось тесто для воздушных пирожных. Васька представлялся себе капитаном корабля (впрочем, в бытность шеф-поваром это была его обычная фантазия), а Костик с Мариной — его командой. Лучшей встречи и представить себе было нельзя. Через два часа роскошный обед был готов, и компания переместилась за стол. Объевшись, как мультяшный волк на свадьбе, троица начала горланить песни, и неважно, что маломальский слух присутствовал только у Кости, а остальные безбожно коверкали мелодию на свой лад. Потом мальчишки переместились в спальню, а Марина потихоньку начала прибираться в комнате и на кухне. Васе с Костиком многое надо было сказать друг другу, и Маринка в чем-то им даже завидовала. Если бы, правда, они об этом узнали, то наверное были весьма удивлены. А все объяснялось более, чем просто: Марина устала быть одна. После Димы у нее еще никого не было. И еще организм еще как-то приспособился к своему вынужденному воздержанию, то морально Марина очень нуждалась в близком друге-мужчине, который бы подставил ей свое плечо, согрел бы ее в своих объятьях. «Но где его найти?» — вдруг всплыла в памяти строчка шутливого романса из старого кинофильма.

Чувство внезапно нахлынувшей тоски было настолько острым, что у Марины помимо воли из глаз покатились слезы. Еще не хватало! Она не позволит себе испортить ребятам праздник! Это не ее день, и не ее дом. С ней и так все ее друзья носятся, как с писаной торбой, надо и о других подумать. Да, точно пора отсюда уходить. Еще неделя-другая, от силы месяц, и она станет для ребят обузой, вроде бельма на глазу. Выгнать они ее, конечно, не выгонят, но зачем же мешаться людям? Достаточно того, что они уже для нее сделали. Что ж, к списку ее насущных дел прибавится еще поиск квартиры, только и всего. Когда на тебе висит такой груз, не важно: одним делом больше — одним делом меньше.

Даже такое нудное занятие, как мытье посуды, не вывело Марину из ее тоскливого состояния, напротив, усилило депрессию. Просто шататься по улицам Марине сейчас ужасно не хотелось, и она после минутного раздумья набрала Юлькин номер. Та ответила сразу же, словно ждала этого звонка. И вот Маринка уже сидит у гостеприимной подруги, попивая чай со льдом.

— Слушай, а муж где?

— Опять в командировке. На этот раз недолго: в Питер смотался. Где-нибудь послезавтра приедет, по крайней мере он мне по телефону этот срок назвал. Ты лучше скажи: Ваську выписали?

— Ага, мы как раз сегодня его встретили.

— А что настроение такое кислое? Мне-то можешь не врать, я тебя уже немножко знаю.