100 великих женщин - Семашко Ирина Ильинична. Страница 64

Между тем окружающие давно шептались о том, что их брак фиктивный, сочувствовали то мужу, то жене. Родители пытались сблизить молодых, подозревая неладное. Но самый большой удар пришёл из Франции, куда уехала скучавшая в немецком Гейдельберге Анна. Она вышла замуж по большой любви. Это настолько потрясло ревнивую, не терпевшую малейшего невнимания Софью, что она, приехав в гости к сестре в Париж, не говоря ни слова, ещё на вокзале оставила недоумевающую чету на перроне и умчалась, едва сдерживая слёзы.

Следующий её шаг по смелости сравним разве что с первым прыжком с парашютом. Она едет учиться в Берлин к самому выдающемуся математику своего времени Вейерштрассу. Одинокий, замкнутый учёный уже давно общался только с избранным немногочисленным кругом, попасть к нему было практически невозможно. Но Ковалевская надеялась на своё обаяние. Многие знавшие её отмечали необычайный блеск глаз и страстное одушевление, когда Софья хотела понравиться кому-то. Она, безусловно, владела даром убеждения, и ей никогда не отказывали. Не отказал ей и Вейерштрасс, хотя мало заинтересовался молодой русской госпожой. На всякий случай профессор выдал женщине блок самых трудных своих задач, справедливо полагая, что теперь у гостьи будет меньше поводов ему надоедать. Каково же было его изумление, когда через неделю девушка принесла решения, и не просто решения, а изящные, полные красоты и гармонии работы. Современники шутили, что немецкая научная общественность должна быть благодарна Ковалевской за то, что она вывела Вейерштрасса из состояния замкнутости.

В свою очередь, именно сотрудничество с великим математиком стало началом взлёта Ковалевской. В Берлине Софья Васильевна написала три самые значительные работы, которые дали ей возможность стать первой женщиной-профессором в Стокгольмском университете. Швеция на долгие годы стала второй родиной Ковалевской.

Но научные признания только усложняли её личную жизнь. На какое-то мгновение показалось, что вот теперь и у неё всё будет «как у людей». Наконец-то состоялось долгожданное ими обоими сближение. В октябре 1878 года родилась дочка, которую тоже назвали Сонечкой. Тут и обрушились на них тяжёлым прессом бытовые проблемы. Софья Васильевна, будучи талантливым учёным, начисто была лишена малейшего практического умения. Одна из её подруг писала, что Соне приходилось помогать абсолютно во всём: она не умела шить платья, рассчитаться за извозчика. В Стокгольме, где она прожила около пятнадцати лет, знала дорогу только от дома до университета, не могла договориться с прислугой, каждая бытовая мелочь ставила её в тупик и раздражала. Куда бы она ни попадала, первой заботой для неё становилось найти «няньку». Чаще всего это были её близкие знакомые женщины, поэтому Софья Васильевна всегда была окружена многочисленными подругами.

К несчастью, муж, как говорилось выше, оказался тоже совершенно неприспособленным человеком. Он не только не мог обеспечить семью, но прожигал в авантюрных коммерческих прожектах последние деньги из приданого Софьи Васильевны и из её прошлых заработков. Финансовое положение их стало настолько плохим, что им пришлось заложить все своё имущество. Жизнь становилась невыносимой. Когда Владимир Онуфриевич обвинял жену, что она плохая мать, никудышная жена, что женщины всё равно ничего значительного на поприще науки ещё не сделали, то Софья Васильевна парировала — ей не нужен муж, который только мешает её успеху. Заметим, что Ковалевская отлично сознавала свою талантливость, свою высокую интеллектуальную силу, и мало кого считала равным себе. Правда, в повседневном общении об этом было трудно догадаться она предпочитала вежливое, приятное обращение с теми, кто, по её разумению, стоял гораздо ниже её. Только с немногими равными она была саркастична, остроумна, даже несколько цинична.

Измученная семейными неурядицами, Софья Васильевна снова едет в Стокгольм, где становится уже дважды профессором — помимо математики ей доверяют преподавание механики. Муж тем временем окончательно запутывается в финансовых делах. Ему грозит тюрьма и позор. 15 апреля 1883 года Владимир Онуфриевич, надышавшись хлороформа, покончил с собой. Трагедия больно ударила по душевному состоянию Ковалевской. Она, и в обычной жизни истеричная, экзальтированная дама, теперь совсем впала в депрессию. Мучаясь совестью, Софья Васильевна перестала принимать пищу, не могла спать, постоянно находилась в слезливом нервном напряжении. Чтобы спастись, она решает взяться за непосильную математическую задачу.

До Ковалевской задачу о вращении твёрдого тела пытались решить два математика — академик Эйлер и Лагранж. Они многое сделали в частностях этой проблемы, однако в целом открытие ожидало своего учёного. Насколько значительной считалась эта задача в научном мире можно было понять из того, что французская академия уже несколько десятилетий назад учредила премию за решение этой задачи. Вот за такого уровня проблему взялась Софья Ковалевская.

Именно в разгар работы над задачей вращения твёрдого тела к Ковалевская пришла первая и единственная любовь в её жизни. По странному совпадению фамилия этого человека тоже была Ковалевский. Ковалевский Максим, сильный, обаятельный мужчина, учёный-гуманитарий.

Софья Васильевна, зрелая страстная женщина, похорошела, преобразилась, сменила свои траурные чёрные платья, которые очень не шли ей, на голубые, яркие, праздничные. Теперь она большую часть времени отдавала любви, общению с мужчиной. Решение задачи было поставлено под угрозу. Ковалевской надо было выбирать. И она выбрала…

Мы всегда становимся рабами того, чему отдаём свои силы и душу, будь это человек или какое-нибудь дело. Софья Васильевна давно уже стала рабой математики, заложницей честолюбивых научных успехов. Правда, она думала, что отказывается от Максима временно, пока не сделает дела, но любимый никогда не простил ей этого. Какой же мужчина сможет нянчиться с женщиной, даже если она гениальна?

В 1888 году в Париже Ковалевской в торжественной обстановке вручали премию. Она слушала восторженные речи и чувствовала себя опустошённой, одинокой и несчастной. У неё было всё, чего она хотела: признание, слава, поклонение, но она вдруг отчётливо поняла, что жизнь её заканчивается, сил больше нет. Новый 1891 год Ковалевская встретила с любимым Максимом в Генуе. В ночь на 31 декабря она потащила его на кладбище. Бродя между каменных плит, она остановилась у чёрной мраморной фигуры коленопреклонённой женщины и мрачно сказала: «Один из нас не переживёт этот год».

Спустя месяц Софья Васильевна скончалась от гнойного плеврита в Стокгольме, где и была похоронена. На средства русских женщин через пять лет ей был поставлен памятник от благодарных соотечественниц. Ковалевская показала миру, на что способен женский интеллект. Правда, ценою личного счастья.

СОФЬЯ ЛЬВОВНА ПЕРОВСКАЯ

В глубине Инженерной улицы запылил снегом царский поезд. Первыми подскакали к углу всадники конвоя. Следом — карета. За нею — сани с охраной. Соня выхватила из муфты платок и не к лицу поднесла его, а взмахнула, как флагом. Вот сейчас поезд свернёт на канал!.. Верховые… следом — карета… Вот они уже мчатся по набережной.

Между верховыми и каретой мелькнула рыжая шапка Рысакова. Ну!.. И пушечным выстрелом рвануло под колёсами, дымным облаком заволокло все вокруг.

Когда дым рассеялся и унылый мартовский день обнажил происходящее, Соня, словно во сне, увидела разбитую карету. Секунду стояла пронзительная тишина. Вдруг дверца отворилась, и государь сошёл вниз на чёрный снег, и к нему бросились чины из охраны И все вместе они направились к Рысакову, которого цепко держали солдаты.