Преступление не будет раскрыто - Семенов Анатолий Семенович. Страница 49

— Можно сделать запрос в часть, где я служил.

— Если ваша часть в Афганистане, на это уйдёт полгода.

Все молчали. В кабинете стало тихо-тихо.

— Ну вот что, — сказал ректор, вздохнув. — К началу следующего учебного года предъявите мне документ, что вы действительно проходили службу в Афганистане. Мы примем вас вне конкурса. Но экзамены придётся сдавать снова. Все. — Ректор опять сказал как отрубил и развёл руками, давая понять, что разговор окончен.

Олег, покрывшись красными пятнами, вышел из кабинета.

В тот же день он написал письмо в часть, обратившись к полковнику Горбатовскому с просьбой выслать повторную характеристику по адресу, который имеется у него в записной книжке. О себе написал все как есть. Как завербовался на рыбные промыслы, как потерял характеристику, как поступал в институт на общих основаниях и не прошёл по конкурсу. Завершил письмо следующими словами: «… Я не стал бы беспокоить Вас из-за этого пустяка, мог бы обратиться к замполиту, потому что всё равно он будет писать повторную характеристику, но есть ещё и другая причина, побудившая меня обратиться с письмом именно к Вам. Дело касается моей матери. В сущности я не знаю её. Почти с рождения после гибели отца, который был военным лётчиком и погиб в Арктике, я жил и воспитывался у бабушки в Иркутской области. Бабушка по отцу не любила мою мать, и дружбы между ними никогда не было, хотя они переписывались и к каждому празднику слали друг другу открытки. Но поскольку бабушка в прошлом году умерла и больше никого близких у меня нет, то хотелось бы узнать окольными путями хоть что-нибудь о своей матери. А вы, я слышал, до Афганистана служили в Московском военном округе, сами по разговорам коренной москвич и наверняка часто бываете в Москве. Так вот я подумал, не знаете ли Вы случайно генерала Ржевского из штаба Московского военного округа? Если знаете его, то, может быть, знаете и его жену Надежду Александровну. Надежда Александровна Ржевская моя родная мать, с которой у меня никогда не было, нет, а может быть и не будет никакой связи, если я навсегда останусь таким же неудачником, каким являюсь до сих пор. Мне неловко обращаться к Вам с этой безумной просьбой, но других окольных путей хоть что-нибудь узнать о своей матери у меня нет. А разыскивать её через милицию на правах бедного родственника я не стану.

Извините за беспокойство.

С уважением гвардии сержант запаса Осинцев».

Олег заклеил письмо в конверт, бросил в почтовый ящик и стал бесцельно бродить по городу. Одолевали тяжкие думы. Не знал что делать дальше. Ехать в Зорино не хотелось. Там близко места, где познакомился с Мариной и провёл с ней лучшие дни в своей жизни. А где был счастлив, туда не возвращайся. Так говорят суеверные люди, которые ещё на что-то надеются. Но что бы не случилось, надо жить. Вопрос в том, где жить? Чем заняться до следующих экзаменов? Может опять на рыбные промыслы? Нет! И без того на душе тошно. Неплохо бы хоть немножко развлечься, чтобы избавиться от тоски. Но где и как? Бывалые люди говорят, что душевные раны лучше всего лечить на юге, на пляжах Чёрного моря. Значит надо ехать на юг. В тот же день взял билет на самолёт и был таков. Наметил себе маршрут: Сочи — Гагра — озеро Рица — Батуми — Новороссийск — Ялта — Севастополь — Рига — Санкт-Петербург. За два месяца успел побывать везде, но в последнем пункте, в Питере, осел надолго. Город поразил его своим великолепием, и он с удовольствием проводил там время, таскаясь по разным историческим местам, по музеям и выставкам. Изучал достопримечательности Северной Пальмиры, пока не иссякли ресурсы. Вернулся в Иркутск с тремя рублями. А вернулся потому, что насмотрелся всяких прекрасных вещей в Санкт-Петербурге и затосковал по Марине пуще прежнего. Решил во что бы то ни стало увидеть её хоть одним глазком, подышать воздухом той улицы, где она ходит. Но прежде чем удовлетворить свой очередной романтический порыв, надо было решить реальные прозаические вопросы: где жить? как жить? где и чем заняться, чтобы заработать на хлеб насущный.

Он сидел на лавочке в парке, размышляя о хлебе насущном. Тут подсел к нему мужчина, вынул из портфеля газету и стал читать статью на последней странице. Ниже статьи было много объявлений о приёме на работу. Когда мужчина закончил читать, Олег попросил у него газету. Везде нужны были специалисты. Одно объявление, где было сказано, что требуются дипломированные кочегары и одинокие обеспечиваются общежитием, он прочитал ещё раз и вернул газету.

В Иркутске снять квартиру трудно. Все занято студентами. И в объявлении его заинтересовало то, что одинокие обеспечиваются общежитием. Пока найдёт квартиру и приличную работу, надо где-то зацепиться. Только как устроиться без диплома??

Решение созрело моментально.

«В технике я кое-что смыслю, — рассуждал Олег, — пойду поговорю. Авось примут».

В жилищном отделе райсовета сказал, что пришёл по объявлению. И тут же его направили в ночную смену, не спрашивая никакого образования. Сказали, что документы оформит завтра, после смены. Олег и рта не успел раскрыть, чтобы объяснить своё положение. К нему подошёл техник и сказал: «Пойдём, покажу тебе рабочее место». Олег покорно шёл за ним по тропке, усыпанной шлаком и мелким углём, к котельной, которая была по соседству с конторой жилищного отдела. Помещалась она в подвале пятиэтажного дома. В дверях встретил их мужик лет пятидесяти с испитым, черным от копоти лицом, красными глазами и слегка закрученными чёрными усами.

— Вот, дядя Федя, пополнение, — сказал техник. — Сегодня в ночную пойдёт. — Обратился к Олегу: — Дядя Федя тебе все расскажет.

И ушёл.

Дядя Федя повёл Олега в подвал. Оба с первой минуты почувствовали расположение друг к другу. Олег сразу проникся уважением к старому кочегару, внешне сильно напоминавшему рабочего, каких обычно рисуют на революционных плакатах. Олег врать не умел, не любил, и выложил все начистоту. Кочегар рассмеялся, хлопнул Олега по плечу:

— В технике, говоришь, смыслишь? Сразу кто тебе её доверит? Лопату — доверят, — и опять рассмеялся: — Приспичило, и диплома не спросили. Парень ты на вид серьёзный. Вот и захомутали…

Олег молчал, пока кочегар говорил и смеялся, потом снова начал объяснять своё положение. Дядя Федя перебил его:

— Не горюй. Сейчас работать некому, — сказал он. — Это дело уладим. Только ты завтра к начальству не ходи. Я сам поговорю. Тут в шкафу у меня есть книжка (он показал на прибитый к стене шкафчик). Там всё описано: устройство котельной, уход за ней. Читай, осваивай.

Олег начал осваивать кочегарское дело. С книжкой в руках обшарил все винтики котельной, узнал назначение каждого. На следующий день, когда появился дядя Федя. Олег сказал, что, наверное, может выдержать экзамен на диплом. Дядя Федя махнул рукой:

— Потом. Насчёт тебя я договорился. Иди в контору, возьми направление в общежитие.

Работать на самом деле было некому, и Олегу приходилось иногда сидеть в кочегарке по две смены подряд. Вскоре он настолько изучил своё новое дело, что в случае неполадки, если не было близко техника, обращались к Олегу, и он исправлял неполадку. Техник узнал об этом и стал доверять ему во всём, тем более, что в отличие от всех других кочегаров, Олег не употреблял спиртного. Дядя Федя дивился сноровке своего подопечного и однажды сказал ему:

— Работник. Настоящий. Таких уважаю. Добиться похвалы старого рабочего не просто, и это замечание было приятно Олегу. Олег с улыбкой вспомнил как дед материл его, обучая сноровке и мастерству. Вспомнил деда и послал, наконец, весточку в Зорино. Он со дня на день откладывал поиски Марины. Найти её можно было только в университете или возле университета. Лучше, конечно, возле. Внутри здания, в коридоре, некуда спрятаться. А он не хотел попадаться ей на глаза. Караулить же где-нибудь за углом или на противоположной стороне улицы с выгодной позиции погодные условия не позволяли. Мороз крепчал день ото дня. Люди ходили по улицам обнесённые куржаком и с сосульками на усах. Ходили торопливо, поскрипывая подошвами и проклиная мороз. Но вот, наконец, проклятущий остановился на сорока градусах. Сорокушник продержался с неделю. Выжал из воздуха плотный туман и, обдав все и вся плотным куржаком, удалился в северные широты. Вдруг резко потеплело. Вслед за оттепелью пришли снегопады. В первый же свободный от работы день доброй погоды со снежком Олег отправился на охоту. Правда, он слишком сильно волновался для охотника, выслеживающего добычу, но это была настоящая охота. Пришлось всё-таки войти внутрь здания университета и походить по коридорам, поглядывая с опаской на двери аудиторий — боялся нарваться на Марину, встретиться с ней нос к носу. Дыхание перехватывало всякий раз, как только в коридоре появлялись новые девушки. Но надо было найти расписание, чтобы узнать, когда кончатся лекции. Наконец, нашёл. На всякий случай переписал расписание на всю неделю. Вышел на улицу, отдышался и стал искать подходящее место, с которого хорошо просматривалась бы вся площадь возле университета. Исследовал все объекты поблизости. Облюбовал сначала ограду детского сада напротив через улицу. Постоял там, и ему показалось, что это место слишком близко от университета. Он перебрался в сквер, примыкающий к детскому саду и к стадиону. Тут и устроился возле невысокого клёна, ветви которого согнулись под тяжестью снега. Снег все шёл, мягко падая на землю и на деревья. Олег, волнуясь, пристально всматривался сквозь снежную пелену в каждую девушку, выходящую из дверей университета.