Бомба для председателя - Семенов Юлиан Семенович. Страница 51

— Я к вашим услугам.

— Нас интересует, где сейчас люди из вашей резидентуры?

— О, кто знает! Сколько лет прошло!

— Здесь вы остались один?

— Да.

— И поменяли евангелическую церковь на адвентизм?

Чжу Ши улыбнулся:

— Об этом не так уж трудно догадаться.

— Вы поменяли ориентацию? Адвенты, как мне известно, ориентируются не на европейские центры религиозной мысли…

— Вы правы. Я несколько раз бывал на западном побережье Штатов.

— Следует понимать так, что теперь вы склонны помогать своим новым сторонникам по вере?

— Вы неверно формулируете вопрос… Прошу простить, я не имею чести знать ваше имя.

— Айсман. Вас вербовали люди из того отдела, где я работал.

— Одна из ошибок ваших коллег заключалась в том, что они работали с минимальным прицелом в будущее. Вас губила мелкотравчатость. Я понимаю, как вам было трудно: вы должны были следовать указаниям сверху. Я пришел к иному выводу, осмыслив свою прошлую жизнь. Я пришел к выводу несколько парадоксальному. Следует думать о человеческой общности, о том, чтобы сплотить народы в единую семью, верную идеям бога, но не о том, чтобы передвинуть границы или аннексировать территории.

— Это интересная идея. Идти к ней можно тремя путями: во-первых, по линии создания мощного производства, надмирного по своей сути; во-вторых, по линии религии, надмирной по своей идее, и, наконец, по линии создания партии, которая бы учитывала интересы и промышленности и религии.

Чжу Ши с интересом посмотрел на Айсмана, который в это время думал, как эту свою тираду стереть с пленки диктофона: он сказал больше, чем мог сказать, — не для Чжу Ши, но для своих берлинских руководителей, которые будут, безусловно, самым тщательным образом изучать запись.

— В том, что вы сказали, много разумного, и я думаю, ничего не изменится в общей схеме, если мы выведем вперед религию и позволим ей главенствовать в осуществлении идей промышленности и той партии, которая помогает промышленности совершенствовать род людской в сфере производства. Дух же следует отдать религии, она организовывает разум вернее партий.

— Если я соглашусь на ваше изменение в моей схеме — будет ли это означать, что вы готовы помочь нам кое в чем?

— В чем именно? Религия приучает к точности.

— Как разведчик в прошлом, — сказал Айсман, — вы понимаете, что я не могу ставить вопрос, не имея вашего согласия на продолжение сотрудничества…

— Мы с вами запутаемся во взаимном недоверии.

— У меня нет времени путаться во взаимном недоверии, господин Чжу Ши. Если я не получу ответа, мне придется предпринять определенные шаги, которые вынудят вас довериться мне.

— Если вы решите скомпрометировать меня прошлым — вы проиграете. Выброшенный за борт общественной жизни пастырь адвентов, оказавшийся резидентом разведки Гиммлера, никогда и никому не сможет помочь в будущем. Это может огорчить ваших руководителей. Меня же это мало заденет. Я пришел к вере в идею, и я не боюсь будущего. Я бы советовал вам передать мое предложение вашему руководителю… Если он согласится посвятить меня в суть вашей задачи, я с радостью продолжу беседу с вами в удобное для вас время, кроме, конечно, тех часов, когда я занят в храме.

— Хорошо, — сказал Айсман, — я подумаю. Ваше предложение разумно. Нельзя ли попросить кого-нибудь принести воды?

— Сейчас я принесу воды. У меня лишь чистая холодная вода. Вы, вероятно, хотели бы выпить оранжада или колы?

— Это не обязательно. Просто холодной воды.

— Хорошо.

Чжу Ши поднялся и шагнул к дому, но Айсман вскочил и с неожиданной для него ловкостью ударил старика сложенными щепоткой пальцами в поддых.

Старик молча повалился на циновку.

— Укол, — сказал Айсман Вальтеру. — Дома никого, иначе бы он позвонил в колокольчик.

Через пять минут после укола, близко заглядывая в глаза лежащего на циновке старика, Айсман спросил:

— Именем бога, ответьте мне, отец Чжу Ши, кому вы сейчас хотели звонить, когда пошли за водой?

— Мистеру Лиму, — ответил Чжу Ши, глядя в лицо Айсману громадными глазами, расширившимися, совсем без зрачков, очень блестящими. — Мистеру Лиму. Он очень умный, сильный и добрый человек…

— Вы готовы выполнять все его поручения?

— Да.

— Господин Чжу Ши, вы понимаете, что говорите мне запретное?

— Понимаю.

— Вы это делаете потому, что верите мне, да?

— Да.

— Где ваша резидентура?

— Я ее передал мистеру Лиму. В пятьдесят втором году он принял от меня тех, кого я смог найти.

— Он знал, что вы были нашим другом?

— Да.

— Мистер Лим сам попросил вас поменять веру?

— Да.

— По его поручению вы ездили на западное побережье Штатов?

— Да.

— Там есть ваши люди?

— Да.

— Кто они?

— Их много.

— Где списки людей?

— В сейфе мистера Лима.

— Какие имена вы можете назвать по памяти?

— Настоятель нашей общины в Далласе отец Хуа Сю, настоятель общины в Лос-Анджелесе отец Хосе-Косьендес…

— У вас есть каналы связи?

— Нет. Только личные контакты.

— Чем занимается мистер Лим?

— Вы не знаете мистера Лима?! — лицо старика стало на какое-то мгновение безумным, и он засмеялся. Айсман успел поразиться тому, какие у него белые красивые зубы, у этого древнего старика. — Мистер Лим — хозяин банковской корпорации «Гонконг бэнкинг корпорэйшн», он владелец здешних верфей, и ему принадлежит пакет акций концерна по рыболовству в Маниле.

— Вы давно знаете его?

— Да. Мы с ним встречались.

— Когда?

— В сорок пятом году. Он тогда был офицером гоминьдана, служил у Чан-Кайши.

— С ним у вас есть канал связи?

— Да.

— Называйте, пожалуйста, пароль и отзыв…

— У нас цифровая связь. Объявление в газете… Нужно обратиться в газету «Дейли ньюс» и поместить следующее объявление…

Мистер Лим включил приемник, стоявший у него на столе, и сказал:

— Я ждал вас. И напрасно вы довели до самоубийства старика. Да, да, он утопился в своем бассейне. Зря вы это сделали, неэкономно поступаете с нужными людьми. Воспитание, перевоспитание, убеждение… А вы — омерзительными методами, словно нацисты… Ну ладно, о прошлом скорбят лишь крысы… Так вот, Дорнброк меня интересует в такой же мере, как и я его…

— Не в такой же мере, мистер Лим, — сказал Айсман, — мы вас интересуем в большей мере, потому что Чжу Ши нам кое-что сказал о западном побережье.

— Ну что ж… Тогда наша полиция сейчас же арестует вас за убийство Чжу Ши и за то, что вы пользовались средствами, лишающими человека воли. Вы в Азии, здесь я сомну вас. Вы, видимо, не успели посоветоваться с Дорнброком после того, как разработали Чжу Ши. Не заигрывайтесь. Я готов принять здесь Бауэра. — Айсман и Вальтер переглянулись; они много раз уговаривались не переглядываться во время работы, но что-то мешало им выполнять этот уговор. — А еще лучше сына Дорнброка. Он ведь теперь заместитель председателя наблюдательного совета, он наследник всего дела, всех семи миллиардов. Я приму условия Дорнброка, я понимаю, чего он хочет. Наши стремления совпадают. С вами я говорить больше не могу, поскольку у меня встреча с послом Кореи. О вашем решении уведомите меня завтра в это же время. Можете воспользоваться моим телетайпом. Ваш Роберт пользуется телетайпом англичан, а этого в данном случае делать не стоит.

«Концерн Лима, крупнейший в Гонконге, Сеуле и в Юго-Восточной Азии, начал переговоры с представителями концерна Дорнброка о подписании контракта на сумму в 25 млн. долларов», — сообщила через два дня «Дейли ньюс», одна из самых влиятельных здешних газет.

Шифрограмма, отправленная кодом концерна, гласила: «Господин председатель имеет честь пригласить господина президента банковской компании „Нэшнл бэнк“ на трехдневную прогулку по Средиземному морю на яхте „Северный ветер“. Господин президент обяжет своим посещением господина председателя, заранее уверенного в том, что его предложение будет рассмотрено в самое ближайшее время».