Викинги - Семенова Мария Васильевна. Страница 42

Братец Видга, суровый викинг восемнадцатью зимами старше Хельги и сам отец троих почти таких же мальчишек, скупо улыбнулся и объяснил, что так бывает всегда: корабль повернёт, возвращаясь, и берег всплывёт. Потом добавил, подумав:

— А смышлёный ты парень, запомнил, что я рассказывал про Исландию. Там острова действительно появляются и пропадают сами собой!

И успокоил смотревшего на него малыша:

— Но это бывает только там, а Исландия далеко. Да, Исландия была далека, может, даже дальше, чем Свальбард. Но дорога туда проложена не одним кораблем и не десятью. Род за родом переселялся на остров уже не первое лето. Люди везли старух матерей, жён и малых ребят, даже скотину, — и ничего, доплывали, занимали землю, обживались… А Ракни со своими отчаянными смельчаками уходил в неизвестность. И тучи наползали сплошной пеленой, пряча весёлую синеву.

Хельги оказался среди немногих, кто не скучал по ночной темноте и не страдал из-за обилия света. К тому же добрые норны наделили его способностью спать урывками, обходясь без долгого ночного сна. Этим он вышел не в мать — ей было достаточно чуть-чуть подремать днём, чтобы полночи потом крутиться в постели. Не зря дядя однажды сказал ему, что таковы были все мужчины их рода, истинные мореплаватели, умеющие спать или бодрствовать по необходимости, а не из-за того только, что на небе день или ночь.

Вот и теперь он спал когда хотел и не боялся пропустить что-нибудь интересное.

Редкие мокрые снежинки садились на кожаный полог, укрывший спящих. Суровый океан будто баюкал корабль, и на всей палубе не спали только Хельги и ещё два человека. Оттар сидел у руля, а Ракни — поблизости на скамье. Они негромко переговаривались, временами что-то показывая друг другу.

— Ты отклонился сейчас к западу, — сказал Ракни. — Почему?

— Потому, — ответствовал Оттар, — что ветер ушёл, а здесь есть течение. Волны, которые оно порождает, должны идти из-за кормы, а я заметил их справа.

— Так, — проворчал Ракни. — Покажи-ка мне их. Оттар улыбнулся: видно было, что это казалось ему детской игрой. Он посмотрел на Хельги и ответил:

— Сейчас покажу, надо только обождать, пока снова появятся.

Хельги принялся смотреть вместе с ним. Увидев нужную волну, он даже дернулся было указать, но в это время Оттар проговорил спокойно и не оборачиваясь:

— Вот она, отец, я уже чувствую, как приподнимает корму.

И добавил, снова покосившись на Хельги:

— А ещё бывает в море чудо-волна. Я слышал, она рождается там, где случилось землетрясение или упала ледяная гора…

— Хватит болтать, — недовольно перебил Ракни, и Хельги понял, что морского конунга вовсе не радовали незваные ученики.

Отойдя, он разулся, всунул ноги в отсыревший спальный мешок и вдруг подумал: а когда море светится, по свету глубин всегда можно понять, где проливы, а где матёрая суша. Оттар про это ничего не сказал. Наверное, он и не знает.

Такая мысль по-детски утешила Хельги, и он уснул.

Под утро зоркий Оттар поднял всех криком:

— Вижу землю, вставайте!

Хельги едва не первым взвился из мешка и успел заметить вдали буроватую приземистую громаду, проглянувшую в разрыве клубившегося тумана — Хельги помнил, как он начинал собираться ещё ночью, этот туман. Так бывает, когда в холодную воду выплеснут ведро кипятка.

Другим викингам повезло меньше. Пока они продирали глаза, остров затянуло опять.

— Всё правильно, — проговорил Оттар с кормы. — Вагн так и рассказывал.

— Это Свальбард? — спросил Хельги. Оттар усмехнулся:

— Этот остров лежит посередине пути, и Вагна занесла сюда буря во время лова сельдей. Корабль едва не разбило о скалы, но Вагн нашёл бухту на восточном берегу, под горой с тремя вершинами, где птицы загадили ему всю палубу…

— Вагн — величайший мореход из всех, о которых я слышал, — проговорил Ракни и отошёл. Он любил приёмного сына и в который уже раз сдержал раздражение: пусть возится с сосунком, если это может его позабавить…

Хельги умоляюще смотрел на Оттара, ожидая продолжения, и Оттар сказал:

— Они встретили здесь множество моржей и белых медведей и ещё нашли пресное озеро, где водилась очень вкусная рыба. Правда, туда нелегко было дойти, потому что ноги вязли в грязи, — ведь там, на острове, совсем ничего не растёт. А потом буря затихла, и они увидели стаю гусей, летевших на север. Люди Вагна успели отдохнуть и сделать запасы, вот он и решил пойти вслед за гусями и разведать, нет ли там земли…

Хельги немедленно захотелось поудить в озере невиданных рыб, добыть несколько моржовых клыков и белую медвежью шкуру, не намокающую в воде. Но Оттар сказал:

— Ракни не будет здесь останавливаться. Он хочет непременно добраться на Свальбард прежде Вагна. А надо ещё найти фиорд и домик на берегу!

Однако остров всё же дал Хельги понять, что мечта непременно исполнится. Он показался снова, уже за кормой, и на сей раз Хельги ясно разглядел далёкую гору с тремя сгорбленными вершинами, смотревшими вслед кораблю. И вдруг показалось, что это стояли в серых плащах три старые норны, вестницы непреклонной судьбы: Урд, Верданди и Скульд…

Он хотел было по привычке сказать об этом Оттару, но что-то остановило его, и он промолчал.

Ночью Ракни пожелал вести ладью сам, и Хельги с Оттаром бок о бок устроились под скамьей. Хельги хотелось поговорить, и он очень обрадовался, увидев, что Оттар с улыбкой смотрел вверх, на полог, шевелившийся от ветра. Это было необычно; Хельги давно заметил — те же самые люди становились в море много молчаливее, чем на берегу. На корабле негде уединиться и некуда прогнать неприятного человека. Легче всем вместе придерживать языки, избегая лишних обид…

Викинг повернулся к Хельги и сказал, словно смущаясь:

— Я тут думал про Беленькую…

Хельги ответил:

— У тебя будет сын. Все финны колдуны, а их женщины в особенности. Она сделает, как обещала. Оттар почесал плечо и блаженно зажмурился:

— Я не об этом… хотя и об этом тоже… я ей гагачьего пуха со Свальбарда привезу для перинки… просто… я ведь обнимал красивых девчонок, но я никогда не думал, что может быть, как у нас с ней… Я из-за неё совсем другим стал. Я как будто не только Ракни теперь принадлежу. Она же горевать по мне будет, если погибну, ведь правда?