Экстрасенс - Воскобойников Валерий Михайлович. Страница 47

Неожиданный мороз, грянувший накануне вечером после нескольких недель оттепели, сыграл в городе немало злых шуток.

Для охранного предприятия «Эгида» шутка обернулась лопнувшим паровым отоплением на втором этаже – в офисе у шефа и в приемной, где за компьютерами сидели красавица Алла Черновец, в позапрошлом году выигравшая конкурс на звание «Мисс Московский район», и Наташа ПорОсенкова – девушка с лицом школьницы и характером стойкого вождя индейского племени.

Если бы труба лопнула ночью – к утру порядок был бы уже восстановлен. Крепкие парни из группы захвата, проводящие время за стеклянной перегородкой в спортзале на первом этаже и внимательно встречавшие каждого посетителя, протечку заметили бы сразу. Но по закону вселенской подлости струи горячей воды низринулись с потолка на первый этаж за десять минут до прибытия дневной смены, а также и шефа, Сергея Петровича Плещеева – еще одного красавца, при виде которого вздрагивал любой телезритель со стажем, ибо немедленно узнавал в нем покойного телеведущего Листьева. Усы, шевелюра, очки, обаятельная улыбка – все было тем же, памятным, с одной лишь разницей, что при редкостном появлении Сергея Петровича на экранах телевизионщики старательно прикрывали его лицо защитной сеткой. Он был из той немногочисленной касты людей, засвечивать которых не полагалось без спецразрешения.

Поэтому, пока группа захвата под руководством могучего рыжего великана Семена Никифоровича Фаульгабера, чаще отзывавшегося на более привычное имя Кефирыч, орудовала всем наличным количеством ведер, тряпок и разводных ключей, совещание в узком кругу происходило на единственном сухом пятачке.

Этим сухим местом среди клубов пара, расходившихся от кипятка, который еще несколько минут назад бил сильной струей из разорванной от избыточного давления батареи, среди плеска воды и гулких голосов полуголых мужчин, которые повсюду тряпками собирали в ведра воду, была короткая лестница, ведущая со второго этажа к чердаку.

Шеф «Эгиды», Сергей Петрович, а также два его заместителя – Марина Викторовна Пиновская, сорокапятилетняя модная женщина с осиной талией, мозгом суперкомпьютера и железной хваткой своего деда – деревенского молотобойца, и Осаф Александрович Дубинин, интеллигент, которого уличные бомжи не раз принимали за равного из-за его замшелого вида, не замечая аварийной ситуации, негромко, но активно спорили. Совещание было коротким, своего рода очередная летучка, где обсуждали всего лишь одно из десятка мелких и крупных заданий, спущенных «Эгиде» из учреждения, которое по традиции петербуржцы называют Большим домом.

– Ну не девчушку же к нему подпускать! – говорил Дубинин.

– А кого? Был бы он педрилой, направили бы, например, Кефирыча. Но у него, по всей видимости, ориентация нормальная. Даже супернормальная. Кого вы в таком случае предлагаете? – спрашивала Пиновская. – Конечно, подошла бы Катя. Но она и так занята под завязку. У вас есть кандидатуры? Давайте рассмотрим.

– Я бы тоже поостерегся, – осторожно заметил Сергей Петрович.

Вопрос был чересчур деликатным, и шеф «Эгиды» понимал, что командирские интонации здесь недопустимы. Будь его воля, он бы вовсе отказался от этого задания.

– Вы сами говорили, Сергей Петрович: нам нужно понять технологию этой, так сказать, синей бороды, – напомнила Пиновская. – Как мы это сделаем, не подослав Наташу?

– Синяя борода держал своих дам в подвале, – проявил эрудицию шеф, – а этот, судя по всему, нормальный серийный убийца. Как говорят: «почувствуйте разницу»!

Все шло к тому, что Наташе ПорОсенковой, вчерашней школьнице, многоопытные руководители «Эгиды», познавшие различные нюансы бытия, в том числе и приемы рукопашного боя, должны были поручить роль матерого Джеймса Бонда. Но не в кино, а в гораздо более скользкой живой ситуации. Выступить один на один против знаменитого экстрасенса. Это понимал каждый из них, но чувствовал внутреннее сопротивление.

– Представьте, что этот Парамонов в самом деле ее закодирует, – снова заговорил шеф. – Если хотя бы половина того, что о нем говорят, правда, мы потеряем девчушку! Сделала запись одного сеанса – и хватит с нее. Девочка рискует, как бы точнее сказать, не жизнью, а душой и телом! Вправе ли мы…

– К тому же, – вставил Дубинин, – он легко может ее расколоть со своим гипнозом. Представьте на секунду, что будет, если она выложит ему все!

– Я предлагаю так, – перебила его Пиновская. – Пусть Наташа пойдет хотя бы на первый прием к этому экстрасенсу. Уверена, что на первом приеме особого риска не будет. Тем более я сама с группой буду дежурить в машине. Доверьтесь мне, наконец, как женщине! Нам хотя бы понять, в чем его зацепки!

Против этого аргумента мужчины не устояли, тем более что Плещеев как раз накануне получил очередной втык от руководства, которому, как всегда, требовалась мгновенная и полная ясность по заданию. К тому же и сама Наташа ПорОсенкова прибыла к своему рабочему месту.

Тот, кому было посвящено короткое совещание в «Эгиде», Андрей Бенедиктович Парамонов, в это время преспокойно спал на мягком современном диване в квартире у своего внучатого племянника Владлена.

Часов до трех ночи они просматривали вместе те кассеты, которые записывал Владлен. Так сказать, эпизоды из жизни ближних и дальних горожан.

Среди нынешних жителей России с каждым годом оставалось все меньше людей, которые связывали имя Владлена с создателем первого советского государства Владимиром Лениным. Сколько-то лет назад Владлен, начитавшись страшных публикаций о той всероссийской мясорубке, которую устроили вождь и его соратники, подумывал даже поменять имя, переназвавшись хотя бы в языческого Владислава. Но время было суетное. Оно то подбрасывало обоих родственников непривычно высоко, то опускало почти до полного обнищания, и до замены собственного имени руки не доходили. Другое дело его родная сестрица, Сталина, – та, учуяв ветры эпохи, быстро превратилась в полноценную Полину.