Мечом раздвину рубежи - Серба Андрей Иванович. Страница 50

— Согласен, великий князь. Но ты отправил отряды не только против прибрежных племен-разбойников, но и к персидскому и арабскому побережьям. А тамошние народы живут как раз торговлей, а не грабежом. Чем они провинились перед Русью? Зачем желаешь сделать из них врагов, почему хочешь, чтобы они прокляли русское имя? А каково будет нашим купцам вести здесь торговлю после разрушений и кровавых побоищ, учиненных викингами? Думал об этом?

Вот таким ты и нужен был князю Олегу, русский воевода Асмус — прямой, открытый, говоривший в глаза то, что думал. Потому что только на такого человека с распахнутой настежь душой мог положиться князь Олег в своем противостоянии вероломному Свенельду, лживому Эрику с их приспешниками. Но ты не нужен Игорю, ибо он не пришлый ра-рог, а законный русский князь, а на твое место в дружине подросли преданные Игорю его воспитанники Микула, Олег, Рогдай. А потому он не намерен терпеть ни твоих замечаний, ни тона, которым разговариваешь с великим князем. И он укажет тебе твое сегодняшнее место. И немедля.

— Главный воевода, не тебе печься о купцах, — процедил сквозь зубы Игорь. — А вот почему тебя страшат недруги с берегов персидского шаха и арабского халифа, уже занятно. Опасаешься, что они явятся с ответным походом под стены Киева? Не думаю, что подобный поход им по силам, так что можешь спать спокойно. А еще лучше — готовь своих воинов к походу на Ардебиль, ибо Дивдад, правитель земли Ширванской, слывет знатным полководцем и не уступит город без боя. Да поможет тебе Перун!

— Пусть не оставит он без своей защиты и тебя, великий князь, — холодно произнес Асмус, понимая, что разговор окончен. — Дозволь отплыть к дружине?

— Плыви. И жду тебя с радостными вестями на островах у Нефата…

Расставшись с главным воеводой, Игорь направился к кормовому возвышению, на котором его поджидали Бразд с Микулой и Сарычем.

— Небось завидуешь князю Люту и воеводе Асмусу, что отправились в набеги? — поинтересовался Игорь у Бразда. — Их будущей славе и добыче?

— Нет, великий князь. Поляне и древляне настолько близкие соседи, что никогда не забывают друг о друге. Мыслю, что у тебя обязательно сыщется дело и для меня.

Вот такой ты всегда, древлянский воевода, увертливый как налим: и ответил будто бы на вопрос, и ничего не сказал по существу. Но Игорю сейчас вблизи себя как раз и нужны такие хитрые и изворотливые люди, а место прямодушных Асмусов на полях брани с властителем Ширвана Дивдадом.

— Верно, сыщется. Скажи, воевода, что известно тебе о берегах Нефата, близ которых нам с тобой предстоит обосноваться?

— Нефат — значит Нефтяная земля. Нафта, или нефть, — горючая жидкость, которую ромеи используют при изготовлении «греческого огня», коим сжигают недругов на суше и море. Нафту главным образом добывают из глубоких колодцев, однако встречается она и в горных ключах, отчего их вода непригодна для питья. Городов на берегах Нефата нет, имеется лишь несколько жалких селений, где обосновались добытчики нафты. Острова близ Нефата обычно кишат разбойниками, однако сейчас, мыслю, они покинули их вместе со всем своим добром.

— Теперь послушай, что сообщит о Нефате он, — кивнул Игорь на Сарыча.

— Воевода рассказал о Нефате все, что знает об этой земле каждый чужеземец или проплывающий мимо караванщик, — заговорил Сарыч. — Я же добавлю то, что стало известно мне после того, как я дважды сражался в здешних местах с пиратами и один раз с кораблями владыки Мазенда-рана. Да, здесь из земли, а иногда в горах из расщелин сочится черная, вязкая жидкость, которая горит даже в воде и называется нафта. Она охотно покупается ромеями, и для ее добычи роются глубокие колодцы, рядом с которыми возводят свои селения копальщики колодцев и черпальщики нафты. Однако мужчин в этих селениях втрое-вчетверо больше, нежели требуется работников при нафтовых колодцах. Кто эти лишние мужчины? Разбойники, которым легче прожить на берегу рядом с питьевой водой и лесной дичью, нежели на пустынных островах, но которые по первому сигналу готовы сесть в укрытые в тайных бухтах суда и отправиться либо на подмогу своим собратьям по ремеслу на острова, либо на встречу купеческого каравана. Но главное предназначение обитающих в селениях разбойников совсем другое — в тайниках, устроенных в старых колодцах-черпальнях нафты, под их защитой хранится захваченная пиратами самая ценная часть добычи. Ну кому придет в голову нападать на нищие селения или искать что-либо в грязных, провонявших нафтой жилищах, тем более в готовых каждую минуту обвалиться старых колодцах? Этого не делали ни разу ни другие пираты, враждующие со здешними, ни воины-ширванцы со сторожевых кораблей.

— А если бы такая мысль все-таки пришла кому-нибудь в голову? — прищурился Бразд. — Например, мне. Что должно было случиться тогда? Как понимаю, местные разбойники не глупее меня, коли решили держаться не скопом, а разделиться на островных и береговых и держать самую ценную добычу подальше от своего основного становища. Уверен, что они позаботились о том, чтобы их добро не угодило в чужие руки и в случае, если некие умники вздумают обшарить жилища нафтодобытчиков, а заодно все колодцы в округе.

— Ты прав, воевода, пираты не намерены расставаться со своими сокровищами ни при каких обстоятельствах, а потому предусмотрели оба случая, когда им может угрожать враг. Если он явится в селения с суши, береговые пираты переправят сокровища из тайника-колодца к товарищам на острова, ежели противник нагрянет с моря, сокровища перекочуют из старого тайника в новый, расположенный в какой-нибудь пещере либо непролазной лесной чащобе. На последний случай пришлые разбойники-нафтодобытчики изучили окрестности не хуже, чем когда-то родные места.

— Ты назвал разбойников-нафтодобытчиков пришлыми? — удивился Бразд. — Я слышал, что разбоем промышляют большинство горных племен и мужчины отправляются на грабежи караванов прямо из дома, словно на пахоту или на охоту. Разве это не так?

— Это так, воевода, многие прибрежные племена действительно ничем другим не занимаются, как грабежом. Вся береговая полоса поделена между разбойничьими племенами, и горе чужаку, вздумавшему заниматься в их владениях тем же. Но есть места, где никто постоянно не живет, куда из-за отсутствия хороших бухт или питьевой воды редко пристают корабли, поэтому здесь не возбраняется селиться чужакам. Одно из таких мест — Нефата, но местные пираты недолюбливают пришлых соперников по ремеслу, отчего между ними постоянная вражда.

— Теперь мне многое прояснилось, — сказал Бразд. — Значит, пираты Нефата одинаково опасаются стражников владык Ширвана и Мазендарана и своих же местных собратьев по разбою. Но тогда я не пойму, каким образом мы собираемся захватить их сокровища. Захватить селения одновременно со стороны гор и моря? Но сокровища могут быть столь искусно спрятаны в колодцах, на их дне в остатках нафты, в подземных лазах, выкопанных в стенках колодцев, что их невозможно будет отыскать. Да их попросту можно засыпать в колодце-тайнике, дабы после нашего ухода раскопать и вновь стать их обладателем. Именно так я и поступил бы на месте разбойников. Не думаю, что их вожаки глупее меня.

— Они не глупее тебя и действительно хранили сокрови-ща так, как ты только что сказал. Однако это было раньше, но не сегодня.

Бразд улыбнулся.

— Раньше — это когда? Во времена, когда к ним за добычей нагрянул ты с дружками? И наверное, ваш поход был успешным?

— Да, мы ведь тоже знали свое дело неплохо. Кстати, дабы нам легче было вести разговор, скажи, с кем сейчас, по-твоему, ты беседуешь?

— Великий князь сказал, что ты — казак Сарыч, согласившийся нам помочь, — отводя от Сарыча глаза, ответил Бразд.

— А что ты знаешь о казаках? Приходилось ли встречаться с ними до меня?

— Нет, хотя я не раз слышал и о дунайских берладниках, и о саркелских бродниках. Знаю лишь, что казаки — вольные люди, не желающие никому подчиняться и промышляющие раз… живущие благодаря умению владеть оружием. Но, скажу честно, не понимаю, как может казак, пуще всего ценящий волю, стать помощником великого князя, держащего в своих руках столь ненавистную казакам власть.