Когда стреляет мишень - Серегин Михаил Георгиевич. Страница 28

– А ты?

– Мне нужно сказать два слова Анне Михайловне. Все-таки я еще остаюсь ее личным охранником, – с горькой иронией улыбнулся Свиридов.

Фокин молча принял пистолет и вышел из комнаты.

– И куда же вы намерены направиться? – сдержанно спросила Аня, все более бледнея.

– В Европу. Или в Америку. Или в Австралию. Словом, тем рейсом из Шереметьево-II, какой будет наиболее реален.

– Что ты этим хочешь сказать?

– Я хочу сказать этим, что мы будем угонять самолет.

Молчание последовало за этими просто и без особого выражения произнесенными словами.

– Вот поэтому я и не хочу, чтобы ты была с нами, несмотря на все то, что может ожидать тебя здесь. Тебе не место в компании убийц и террористов. То есть меня и милейшего господина Фокина.

– Ты сошел с ума, – сказала она. – Ты сошел с ума... а я все равно не могу оставаться здесь. Они убьют меня.

– Я не исключаю этого. Но они убьют тебя тем вернее, если ты полетишь с нами. Потому что, если честно, я рассматриваю наши шансы на то, чтобы благополучно скрыться, как очень невысокие.

– А Афиногенов? Ведь он рано или поздно расскажет, как я завела его в подвал.

– Афиногенов ничего не скажет, – спокойно сказал Свиридов, – дело в том, что с людьми случаются такие незадачи, которые в последующих некрологах именуют несчастными случаями. Не исключено, что подобный финал карьеры предначертан и ему.

Аня встала с кресла.

– Я не хочу, – твердо сказала она. – Довольно крови. Довольно. Вы с Афанасием и так наворотили слишком много дел, чтобы суметь их расхлебать. Ты не убьешь Афиногенова.

– Что же с ним делать? Он опасен прежде всего для тебя. Мне на него начхать, как начхать на всех этих милых ребят, кроме одного человека. Их шефа, полковника Платонова.

– Он уже генерал, – со слабой улыбкой на бледных губах поправила Аня. – Ему присвоили новое звание месяц или два назад.

– Вот как? Замечательно. Нужно непременно его поздравить. – Свиридов поднялся с кресла и, проковыляв к Ане, обнял ее и проговорил: – Пора прощаться, Анечка. Ты думаешь, что я не хочу взять тебя с собой? Если бы ты знала, как я... – Слова замерли на его губах, а потом он весело и открыто улыбнулся и закончил: – Я не хочу, чтобы ты умерла. Слышишь шаги? Это возвращается Афанасий. Один. Вероятно, ему пришлось расправиться с охранниками, потому что они слишком боятся Платонова. Тем более, – он покачал головой, – тем более генерала ФСБ Платонова.

Дверь отворилась, и вошел Фокин. В руках он держал автомат Калашникова и «магнум».

– Они отшатнулись от меня, как черт от ладана, – сказал он и усмехнулся, вероятно, вспомнив при этих словах, что еще два месяца назад был священником. – Пришлось применить контрмеры.

– Не насмерть? – уточнил Свиридов и насторожился, потому что в напрягшемся воздухе ему почудился шум вертолетных винтов.

– Нет. Кажется, кто-то летит сюда. Ты слышишь?

– Слышу, – мрачно проговорил Свиридов. – Конечно, слышу.

Вертолет, на борту которого находился генерал Платонов, пилот, ведущий машину, и один из коллег Петра Дмитриевича приземлился на ровной травяной площадке, подстриженной и обработанной по канонам английского газона. Их встретил бледный и помятый Афиногенов и один из его подчиненных.

Платонов легко выскочил из вертолета и крикнул Афиногенову:

– Что за кислый вид, Дима? Какие-то проблемы?

Из-за шума вращающихся лопастей Афиногенов не расслышал слова Платонова, да и выглядел он так, словно уже готовился услышать трубы архангелов.

– Все в норме? – по американскому анкетному образцу осведомился Платонов, подходя уже вплотную.

– Так точно, – выговорил Афиногенов и повторил: – Все в норме. Пройдем в дом, – проговорил он, а один из охранников поддержал пошатнувшегося майора.

Платонов подозрительно посмотрел на своего подчиненного и втянул носом воздух.

– Пьешь, сволочь? – свистящим злым шепотом проговорил Платонов. – С утра уже пьешь?

Они вошли в вестибюль. В кресле неподвижно лежал охранник, и Платонову сначала показалось, что он точно так же пьян, как и майор Афиногенов. Но, приглядевшись, он увидел темную струйку, пересекавшую висок с пульсирующей на нем голубоватой жилкой.

– Черрт! – рявкнул он и обернулся к Афиногенову, но тот уже куда-то исчез, а вместо него появилась ухмыляющаяся распухшая физиономия Фокина, а за ним – сумрачное лицо Свиридова с саркастически искривленным ртом. В руках первого был «калаш», и его дуло смотрело в лицо Платонову.

В левой руке второго был «магнум», а правую он и вовсе держал за спиной.

– Вот так, товарищ генерал. Иногда и вы допускаете ошибки. Кстати, мои поздравления с очередным честно заслуженным вами званием. Помнится, вы оставили государственную службу и занялись бизнесом. И вот теперь стоит отметить, что вы очень удачно вернулись к вашему истинному призванию.

– Как вам это удалось? – подавив первый всплеск удивления с быстротой и безжалостностью истинного профессионала, спросил Платонов, не двигаясь с места.

– Очень просто, – сказал Владимир, – вы недобросовестно относитесь к процессу сооружения кирпичной кладки. И мы с Афанасием...

– Все гораздо проще, – прозвучал голос Ани, вышедшей из-за огромной кадки с рододендроном. – Это я помогла им выбраться из того склепа...

– Аня! – крикнул Свиридов.

– ...это я два дня поила вашу братию, чтобы наконец получить информацию о том, где вы похоронили моих старых друзей.

– Аня!!

– И это я оглушила Афиногенова, чтобы потом...

– Да замолчи же! – воскликнул Свиридов, хватая ее за руку и грубо дергая к себе. – Что ты делаешь?!

– Не ори на меня, – строго сказала она, – и не выдирай мне руку. Ты же не хотел брать меня... вот я и сожгла все мосты.

– Зачем? Ты сошла с ума?

Она пожала плечами и перевела взгляд на Платонова.

– Скажите хоть вы ему, Петр Дмитриевич. Я знаю, что к вашему мнению он всегда прислушивается, несмотря на то что, быть может, через несколько минут один из вас убьет другого. Скажите... зачем я так поступаю? И есть ли смысл в моих поступках, если рано или поздно вы все равно прикажете устроить мне милую и добрую смерть?

Платонов улыбнулся.

– Она права, Свиридов, – проговорил он. – Ну что, Анна Михайловна, пройдем в вертолет. Так, что ли, вы хотели поступить, ребята?

В вертолет сели четверо – Платонов, Фокин, Свиридов и Аня. Ничего не понимающий пилот получил хороший тычок автоматным дулом в спину и настоятельный совет, что неплохо было бы в ближайшую минуту поднять вертолет в воздух и направиться к Москве.

Никто не посмел предпринять что-либо в отношении террористов, потому что в руках этой страшной парочки, сумевшей вырваться даже из каменных объятий смерти, был сам генерал Платонов, один из самых влиятельных людей в Центральном аппарате ФСБ.

Никто.

Застрекотали винты, вертолет легко оторвался от земли и взял курс на Москву.

– И ты думаешь, Свиридов, что сумеешь осуществить свой план? – спокойно проговорил Платонов. – Ты рассчитываешь на то, что...

– Я ни на что уже не рассчитываю, – холодно ответил Влад. – А вот на что рассчитываете вы, когда говорите мне все это?

– Я еще только просчитываю варианты, – спокойно ответил Платонов.

Свиридов отвернулся от Платонова и посмотрел на Аню. Она сидела совершенно неподвижно, с неожиданно светлым и счастливым лицом, и только нервно подергивался уголок рта. Почувствовав его взгляд, она подняла глаза и устало улыбнулась. Да, в самом деле, она была совершенно права – нельзя было поступить иначе.

– Ну что? – спросила она. – Я знаю, что ты скажешь. Что нас убьют, да? Что ты и Афанасий уже исчерпали лимит терпения божеского и человеческого? Все это я уже слышала. Ничего забавного.

– Это кто это нас убьет, хотел бы я посмотреть? – откликнулся сидящий у самого входного люка Афанасий. – Лично я уже сегодня умирал... это на завтрак... и я не желаю, чтобы у меня в день было больше смертей, чем приемов пищи.