Мешок с неприятностями - Серова Марина Сергеевна. Страница 16

– Слушай, а может, ты его как Рафика знаешь? – Я сбавила тон. – Лечи говорил, ваши его еще Рафиком называют. Два имени у него, что ли?

– Рафик я знаю. Много Рафик знаю! Я сам Рафик, да! Только тот Рафик, какой я знаю, это не твой Лечи. Рафик знаю – Лечи не знаю! Этот Лечи тебя продинамил, дэушка. Иды, иды, не шуми. Надо было у свой Лечи сразу паспорт спрашивать.

«Неплохая мысль», – подумала я, уже отходя от лотка.

Под ненавидящим взглядом Рафика я вернулась на остановку и, спрятавшись за подошедший трамвай, выскользнула из поля его зрения. Затем, стараясь не терять из виду торговую точку Халдеева, перебралась на противоположную сторону Астраханской и здесь не без труда отыскала подходящий наблюдательный пункт под зонтиком уличного кафе.

Расстояние было приличное, да и народу вокруг мелькало полным-полно. Но все-таки мне удалось разглядеть, как мой новый знакомец извлек из кармана сотовый телефон и кому-то коротко отзвонился. Я почти не сомневалась, что темой разговора являлась моя скромная персона.

Ждать последствий пришлось недолго. Не прошло и пятнадцати минут, как поблизости от лотка затормозил черный сверкающий джип с непроглядно-зеркальными стеклами. Из машины никто не вышел, но моему «коробейнику» и не требовались дополнительные приглашения: в мгновение ока он свернул свой лоток вместе со всем содержимым, втолкнул его в машину и сам запрыгнул следом. Джип газанул и умчался в направлении аэропорта.

Сообразив, что объект «делает ноги», я вскочила с места, да куда там... Все произошло так быстро, что я успела лишь мысленно обругать свое «раздвоение личности»: ни тебе машины, ни даже бинокля в сумочке: Тане-весовщице иметь такие вещи по рангу не положено. Если б хоть номер разглядела, то за эту «ниточку» легко было бы вытянуть и саму тачку, а теперь – ищи-свищи...

Как бы там ни было, после того, что случилось, у меня отпало последнее желание ехать на работу. Поэтому первым делом я разыскала телефон-автомат и позвонила своей непосредственной начальнице – кадровичке с «Южного». Не помню, что я ей наплела – что сделала аборт и родила одновременно, что подхватила корь и меня разбил паралич, – только дала понять, чтобы сегодня меня в весовой особенно не ждали. Старая грымза отнеслась к моей очередной байке на удивление спокойно: видимо, директор провел с ней разъяснительную работу насчет моего особого статуса. Не знаю, что такого «особого» она подумала про меня и Тагирова, но назвала она меня не Ивановой, как обычно, а Танечкой.

Повесив трубку, я, однако, не спешила отходить от аппарата, а смотрела на телефон, обуреваемая жестокими сомнениями. Палец просто чесался отстучать номер Кедрова в «сером доме», но мне мешал внутренний голос: «Давай-давай, Таня дорогая! Жми на кнопочки. То-то Сергей Палыч обрадуется твоему звонку. Опять задействует громоздкую „контртеррористическую“ машину, завертятся колесики-винтики... Будут искать черный джип неизвестно с каким номерным знаком и ловить чеченского бяку Лечи Акмерханова тире Рафика Мирзоева, неуверенно опознанного в районе Центрального рынка некой особой с сомнительной репутацией. И повторится история с теми невезучими торговцами сахаром из подвала твоего дома. Окажется, что этот Лечи – какой-нибудь Асланбек Асланбеков, честный предприниматель из солнечного Дагестана. И потом не удивляйся, милочка, если твой друг Кедров перестанет с тобой здороваться, если Гарик Папазян будет при каждой встрече скалить зубы и обливать тебя „дружескими помоями“ и больше ни один приличный клиент не наберет твой номер телефона. Хочешь этого – звони!»

О, нет! Этого я не хотела. Даже мысль о возможности нового прокола наводила ужас. Придется наступить на горло детективному чутью, которое упрямо толкало меня по следу черного джипа.

– Девушка, вы будете звонить или нет? – вывел меня из оцепенения чей-то голос.

– Нет. Передумала. Пожалуйста. – И я освободила кабинку.

Купив с горя банку пива «Хольстен», перебазировалась с нею подальше от людских глаз, на уединенную лавочку аллеи, в тень кустов акации. Все равно наблюдать больше не за кем! Оставалось только думать.

Рассудок был неумолим, как всегда. Наверное, мой внутренний голос – его незаконнорожденный сын. Как говорится, яблоко от яблоньки... То, что еще полчаса назад казалось бесспорным и окончательным, теперь, под его безжалостными «рентгеновскими лучами», представало лишь гипотезой. Туманной и неубедительной. В самом деле, что я видела? Лицо кавказца в тени кепки – и только. Да, оно показалось мне похожим на фоторобот из газеты. Но могу ли я утверждать, что действительно видела сегодня того самого человека? Да нет же, конечно, нет! Мельком, из автобуса, через грязное стекло... В таких условиях и родную маму можно не узнать. К тому же в газете он был без кепки и без усов. Какие тут гарантии... Абсурд!

Правда, я видела Славика Парамонова за беседой с продавцом сигарет – это уж с гарантией. Но что мне сие дает? Ничего определенного. Может, он просто выбирал сигареты для своей девчонки или для приятеля, на встречу с которым ехал. Кстати, почему он не на работе? Да, но я ведь тоже не на работе. Мало ли уважительных причин?

Можно, конечно, представить в качестве доказательства «строгому судье» имя террориста. Я почти уверена, что тогда, в пустом коридоре рыночного подвала, Парамонов назвал его именно так – Лечи! «Вот именно – „почти“! – парировал рассудок. – Ты и в этом не уверена на все сто. И почему ты называешь собеседника Славика террористом? А может, Славик действительно говорил с каким-то Лечи. Чем ты докажешь, что с „тем самым“?»

Увы! Никаких доказательств не было.

«Если ты так доверяешь своему феноменальному нюху, – встрял внутренний голос, – то почему тогда упустила из виду самого Славку Парамонова? Ага! Съела? Всех мясников, начиная с Реваза, изучила чуть ли не под микроскопом, а на этого „тюху“ махнула рукой. Да ты и сегодня его упустила, Таня дорогая, причем самым бездарным образом! Так что езжай-ка ты лучше на свой рынок и паси свою „сладкую парочку“, как собиралась. А то они там без тебя все свои делишки с Махмудом обделают и упорхнет пташка».

Я поморщилась, будто нажала на больной зуб. Махмуд! Этот в самом деле ждать не будет. Теперь, если это он убил Ирину, у него еще больше причин поторопиться со сделкой. Каждый лишний час на тарасовской земле – для него смертельная опасность: милиция виснет на хвосте, да и Альбертик, партнер, может кое-что разнюхать. А мне до сих пор неизвестно, что они с Кравчуком задумали!

Швырнув пустую пивную банку в урну, я решительно встала со скамейки. И решительно зашагала... в сторону родного дома. Первый этап поисков таинственного «Халдеева» требовал сосредоточенности и уединения.

Рассудок на пару с «внебрачным дитятей» притихли и хранили зловещее молчание. Детективное чутье одержало верх, и я отдалась на волю победителя.

Дома я вооружилась терпением и телефонным справочником и через пятнадцать минут, после пяти или шести бестолковых разговоров, записала номер отдела прогнозирования развития экономики и рыночных отношений администрации Кировского района. Гарику Хачатуровичу и не снилось выговорить такое!

– Слушаю, Ветров, – ответил недовольный молодой голос: очевидно, сотруднику отдела пришлось переключиться на меня с более приятной темы.

– Здравствуйте. Областная налоговая беспокоит, старший инспектор Иванова. Нам тут ваша помощь требуется. Малый бизнес – это по вашей части?

– В некотором роде... – Голос как по волшебству утратил начальственные интонации. – А в чем проблема?

– Речь идет об одном из частных предприятий. Они принесли нам заявление, что проходят перерегистрацию, да и пропали. Нужно уточнить их новый юридический адрес и еще некоторые моменты. ЧП «Халдеев» – знаете таких?

– «Халдеев»?

В трубке повисло растерянное молчание. Чиновник вряд ли ожидал столь конкретного вопроса.

– Вы знаете, их так много... – выдавил он наконец. – А кто директор?