Страшные вещи Лизы Макиной - Сертаков Виталий. Страница 34

— Там уже никто не живет. — Главный потрогал свой бездарный подбородок. — Но ты-то знаешь, как с ними связаться? Твоя мама утверждает, что ты с этой девицей по театрам ходишь, по музеям...

Так вот зачем я им был нужен! Они надеялись, что я их выведу на Лизу.

— Как это «никто не живет»?

— Элементарно, пустая квартира. Только не надо делать круглые глаза. Ты знаешь, где еще они могут жить?

— Они из этого... из Тимохино. Это деревня такая...

— Брось ерунду молоть. Нет никакой деревни. Где вы договаривались с ней встретиться?

Я буквально задохнулся от злости, но ответить ничего не успел, потому что в этот момент все и началось.

Наш «бумер» нырнул в карман и по плавному полукругу пошел под мост. Внизу, на льду, опять крутануло юзом, но несильно. Джип пер по следу, как дрессированный гиппопотам. Пока нас несло боком, я чисто случайно поднял взгляд на цепочку фонарей и увидел на перилах моста человеческую фигуру. То, что притворялось человеком, застыло неустойчивой позе, растопырив ноги, как борец сумо, а длиннющими руками оно держалось за обледеневшие перекладины перил. Это было явным самоубийством — сигануть с высоты в пятнадцать метров в поток транспорта. Хотя уже стемнело, по Кольцевой неслась нескончаемая вереница фар.

Я узнал бы его и в полной темноте.

Макин разжал руки и прыгнул.

Глава 16

МАКИН НОМЕР ТРИ

Оставалось загадкой, как монстр отыскал нас посреди вечерней круговерти. Наверное, у него был нюх как у сотни ищеек, а ноги — как у страуса. Потому что он догнал нас пешком...

Он приземлился на четыре точки, прямо по центру капота. В кино любят показывать старый трюк, когда шофер сбрасывает с машины плохиша или, напротив, правильного копа. На самом деле ни один злодей, будь он хоть самым многоопытным скалолазом, без специальных приспособлений не удержится на такой скорости и полминуты.

Макин чувствовал себя вполне комфортно, чего нельзя было сказать о нас. Он вообще ни на чем не держался, просто положил громадные растопыренные пятерни на лобовое стекло и словно прилип. А потом ударил головой в стекло.

— Остановите машину! — внятно произнес штамп, и, несмотря на вой и лязг, все его услышали.

Майор дернул руль вправо, вмазал по тормозам. Петя и Вова полезли во внутренние карманы, но тут, по инерции, нас всех троих швырнуло вперед, фашина царапнула бортом «Газель», идущую на соседней полосе. Мимо окна пронеслось наше зеркальце заднего вида. Позади кто-то нескончаемо жал на гудок.

Лобовое пошло трещинами. Макин ударил еще раз, его шея вытянулась и изогнулась, как у лебедя, при этом лицо сохраняло невозмутимое, далее задумчивое выражение.

— Остановите машину! — прогремел его голос, точно в репродукторе.

«Газель» вильнула в сторону, а нашу задницу неудержимо потянуло вбок. Начальник от удара рассек бровь, забрызгал кровью боковое стекло, но это не помешало ему вытащить откуда-то из-под сиденья автомат с глушителем. Петя тоненько верещал, показывая в заднее окно. Я выбирался из-под Вовы, проклятый комбез душил меня со всех сторон. Майор выровнял машину и резко рванул влево, прямо под колеса контейнеровоза.

Нас спасали только шипы на колесах, иначе давно бы уже кувыркались. Какое-то время машину тащило боком, левые колеса оторвались от земли, положение было крайне неустойчивым, но майор совладал с управлением. Громадные колеса автопоезда пролетели в пяти сантиметрах от окна.

Макин поднял правую ногу вертикально, перегнул через голову и носком ботинка засадил в боковое стекло. Только это уже не был ботинок. Шнуровка растворилась, обледенелая подошва превратилась в клешню, которой он накрепко ухватился за переднюю стойку. Мы лишились второго зеркальца и подготовили борт к новой покраске. Похоже, водила грузовика на левой полосе нашего маневра даже не заметил. Как поливал под сотню так и ушел вперед. «Удав» опустил стекло и выставил наружу локоть с автоматом. Щетки на лобовом застряли, упершись в растопыренные ручищи Макина, окно моментально занесло снежным крошевом.

— Гони, гони!!! — орал на майора главный. Он вылез почти до пояса, и тут же по крыше забарабанили гильзы. Я обернулся назад поглядеть, куда тычет пальцем Петя, и чуть не напрудил в штаны. По правой полосе шла «шестерка» или «тройка», за ней, держа дистанцию, катились следующие легковушки, Водитель «шестерки» заметил неладное и, притормаживая, начал уходить еще правее, в крайний ряд. А по левой полосе, наплевав на правила, за первым автопоездом тянулась целая колонна таких же динозавров «рено», с забитыми снегом радиаторами и пупсами на антеннах. Этим было на все начхать, ни один чокнутый не решился бы вклиниться между ними. Снег вихрями взлетал из-под колес, над дорогой словно кружился ледяной торнадо. Черный «террано», что честно гнал за нами в хвосте, сейчас содрогался и прыгал из стороны в сторону, точно припадочный.

На его капоте висел Макин номер три. Не родился еще на Земле гимнаст, способный повторить подобные трюки. Одной ногой, вытянувшейся метра на полтора, штамп держался за швеллер на радиаторе, вторую, в немыслимом шпагате, закинул на крышу, а обеими руками выламывал лобовое стекло.

Джип не замедлялся, видимо, сидевшие в нем хорошо знали, чем грозит остановка. Я мысленно пообещал Боженьке, что начну ходить в школу, брошу курить, исправлю двойки — все, что угодно, лишь бы он не отдавал меня этому инопланетному кошмару. У меня даже сомнений не возникло, что Макины охотятся за мной.

Главный дал еще одну очередь. То ли промахнулся, то ли пули не причиняли врагу вреда. Майор швырнул машину вправо, на освободившуюся полосу. «Шестерка» перестроилась, ушла еще правее и столкнулась с «Москвичом».

Позади кто-то отчаянно запиликал. Еще одна машина воткнулась в бордюр и стала на задние колеса, задрав к небу фары. Наша левая стойка начала медленно выгибаться, мягкое покрытие на потолке разошлось по швам. Лобовое стекло превратилось в серебристую крошку, а в центре появилась макушка Макина в черной шерстяной шапочке. Он откинул башку назад и со всего маху нанес третий удар.

Повисшее на пленке стекло провалилось внутрь, осыпав водителя дождем мелких осколков. Даже нам досталось. Кажется, я что-то орал, майор бросил руль и закрыл лицо руками, Вова поднял пистолет и дважды выстрелил прямо у меня над ухом.

— В живот, в живот стреляй! — хрипло голосил майор, пытаясь увидеть дорогу через боковое окно.

Мне казалось, что его голосок доносится через три ватные подушки. Тут нас что-то ударило в зад с такой силой, что я прокусил губу и оказался на полу, Мы зацепили одно из задних колес «рено».

Метров сто, наверное, машина летела боком, почти не касаясь колесами асфальта; чудо, что все кончилось аварией. Позади в джипе тоже стреляли Я посмотрел с пола в лицо Макину и тут не выдержал. Из меня полез наружу и завтрак, и обед.

Первая Вовина пуля проделала ему дырку в шапочке и должна была, по идее, разнести череп на части. Вторая увеличила пробоину в стекле и облегчила вампиру проникновение внутрь. Макин шевелил в дыре головой, словно пропихивался в узкий свитер. Вот показалось одно плечо, черная дырка в переносице, изодранный локоть куртки...

Всю его круглую рожу, так удивительно похожую на Лизкину, усеивали осколки, но нигде не выступило ни капли крови. Этот Макин был гораздо более живуч, чем тот, которого пришили в метро. Петя и Вова орали хором и палили как заведенные. Майор уже не пытался маневрировать и старался лишь удержать машину в стороне от грузовой колонны. «Удав» вернулся в салон и стрелял Макину в нижнюю конечность. Пули втыкались в брючину, обшивка дверцы повисла лохмотьями, но человек-паук не отступал.

Краем глаза я заметил, что мы пронеслись под следующим мостом, а справа нас догоняет милицейская мигалка. Еще две пули попали Макину в лицо. На месте левого глаза образовалась вмятина, но спустя секунду там уже блестел свежий глаз. Вторая пуля разорвала ему рот и вышла в районе уха; на восстановление этой потери тоже ушло не слишком много времени.