Страшные вещи Лизы Макиной - Сертаков Виталий. Страница 36

На противоположной обочине затормозили две «скорые» и милицейский «козлик». Один из ментов жезлом останавливал движение, чтобы дать проход санитарам с носилками. Днище «опеля» закрывало уже толстое снежное одеяло, а из-под крыши растекалась бензиновая лужа. В проеме переднего сиденья висел на ремнях вверх ногами пожилой человек с дряблым лицом. Он так и не снял халат...

— Все хорошо, Саша, — повторила Лиза. — Уходим.

— Куда уходим? — на всякий случай спросил я.

— Домой, конечно, — удивилась Лиза. — Или у тебя были планы еще покататься?

И мир стал плоским.

Глава 17

ВОПРОСЫ БЕЗ ОТВЕТОВ

Мир вокруг меня не просто потерял объем, но куда-то исчезли все звуки, остался только ровный гул и давящая боль в барабанных перепонках. Я словно выпал на глубине из батискафа, не мог пошевелить даже пальцем. Лиза исчезла, а картинка вокруг казалась, как бывает на кадрах, если на большой выдержке тряхнуть рукой. Макинские ручищи обхватили меня, точно два стальных крюка, а грудь его была твердой и такой горячей, будто меня приложили к камням в парилке.

Я различал только то, что возникало прямо по курсу нашего движения, не мог даже приподнять голову, как космонавт на центрифуге. Может быть, третий папа и передвигал ногами, но тряски не замечалось. Мы вихрем пронеслись через автостраду, миновали овраг, чахлые лесопосадки и ворвались на широкую улицу, полную машин. Макин ни от кого не уворачивался, он словно прокладывал маршрут заранее, просчитывая каждую щель в потоке транспорта.

В какое-то мгновение у меня прямо перед носом очутился кирпичный забор. Как мы его перескочили — я так и не понял, но Макин уже шпарил посреди сугробов.

Подворотня, двор, огоньки, проспект, трамвайные пути, морда троллейбуса, люди на остановке, опять двор, детские качели, собака, улица, вереница фар навстречу...

Дышалось тоже с изрядным напряжением, но воздух казался теплым, и пурга куда-то подевалась. Ни одна снежинка не падала мне на лицо.

Угол зрения сузился настолько, будто я заглядывал в трубу детского калейдоскопа. Плоский мир мелькал сквозь круглое окошечко, по центру все нажигалось с невероятной четкостью, а по краям расплывалось.

Вот пузатый гаишник машет палочкой «мерседесу». Я успел разглядеть бородавку на его щеке и мужскую руку в рубашке с белой манжетой, протягивающую права из окошка «мерса». А лицо водителя и правый погон гаишника слились в бурые размазанные полоски...

Время я не засекал, но могу поручиться, что не прошло и двух минут, как мы очутились перед дверью макинской квартиры. И Лиза снова стояла рядышком, с чемоданом в руке.

— Я хочу домой, — жалобно простонал я.

Что-то они со мной сотворили — укололи незаметно, или укачало. Стало почти безразлично, где я и что будет дальше, точно плыл на ватном облаке...

— Ты сам виноват, — мягко сказала Лиза. — Почему ты не уничтожил семя, как я просила? Если я тебя отпущу, они вернутся за тобой снова.

— Что вы со мной сделаете? — Было не очень-то удобно разговаривать, лежа у Макина на руках, но отпускать меня он не собирался.

— Я могу сделать так, что ты ничего не вспомнишь. Но друзья Скрипача тебе не поверят.

— Скрипача?!

Наверное, я выкрикнул слишком громко, Лиза оглянулась в темный пролет и покачала головой:

— Ты видел Скрипача?

— Видел... Не знаю...

— Он запомнил тебя?

— Вроде нет...

— Вспомни, это очень важно. Если он тебя заметил, то найдет снова.

— Зачем я ему нужен?!

— Затем, что из тебя можно сделать донора.

— Донора? Кровь забрать?!

Лиза ответила не сразу.

— Все очень непросто, Саша, и мне искренне жаль, что я тебя впутала в это дело. Но теперь тебе придется зайти ко мне в гости и самому решить, как поступать дальше.

— А разве ты... разве вы не уехали?

— Я не могла позволить им захватить растущее семя. Достаточно того, что Скрипач завладел семенами Забытых.

— Кто такие Забытые?

— Это не люди... Когда-то их отторгла родная цивилизация, потому что они не смогли отказаться от забытой морали.

— Пришельцы?

Макина досадливо отмахнулась:

— Этот термин так плотно вошел в вашу речь... Скорее, не пришельцы, а случайные прохожие. Пролетавшие мимо. Чтобы понять разницу, тебе придется войти и самому найти ответы на все вопросы.

— А без меня... никак нельзя?

Лиза ничего не ответила, но Макин внезапно поставил меня на ноги и отодвинулся в сторону. От такого резкого перехода я чуть не грохнулся и тут же ощутил, как ноет колено, лодыжка и «стреляет» весь левый бок.

— Мне показалось, что ты порядочный и смелый человек, — с внезапной грустью произнесла Лиза. — Очевидно, я снова ошиблась.

Макин-старший, не доставая ключ, распахнул перед ней дверь. Мне показалось, что он даже не притронулся к ручке. Внутри горел свет.

— Прощай, Саша, — сказала Лиза и повернулась спиной.

— Погоди! — Ко мне в глотку словно наждак напихали. Я вдруг совершенно отчетливо осознал, что еще секунда, и я никогда ее больше не увижу.

Что меня отпускают.

Что я не буду никогда о ней печалиться, потому что даже не вспомню...

— Погоди! Этот Скрипач — он затеял какую-то гадость против нас?

— Никто не затевает гадостей. Просто каждый по-своему видит добро и цели его достижения.

— Но меня никто подлецом еще не называл, это понятно?

Макина улыбнулась и сделала приглашающий жест.

И дверь квартиры номер тридцать восемь захлопнулась за моей спиной.

Глава 18

ЗА ДВЕРЬЮ НОМЕР ТРИДЦАТЬ ВОСЕМЬ

В прихожей болтался дешевый плафон, покрытый изнутри трупиками мух, торчали из-под тумбочки рваные шлепанцы, а на грязном зеркале висели прилепленные хозяйкой листочки с каракулями. Ярыгина на память не надеялась. Там можно было прочесть: «Выключи телевизор!», «До 16 часов ждать водопроводчика!!!» и даже такую важную запись, как «Повторение сериала — ОРТ, 10.00!»

Ладно, класть на этих искателей бомб, но что сама Ярыгина приходила и ничего не заметила — это по меньшей мере странно. Наверное, совсем мозги от водки запаялись. На меня с первого шага повеяло запустением. Квартиранты даже не удосужились подмести дохлых тараканов и сменить кухонное полотенце, больше похожее на половую тряпку. Ну какая нормальная хозяйка станет терпеть вонизм возле раковины?

Макин куда-то испарился, а Лиза молча за мной наблюдала, словно устраивала мне проверку. Она не препятствовала, когда я прошелся по комнатам и сунулся в ванную. Чем дольше я приглядывался, тем сильнее убеждался, что в хате никто не живет. «Удав», царство ему небесное, сказал правду, но хитрость заключалась не в том, что не было личных вещей, всяких мелочей типа зубных щеток и набитого мусорного ведра. Меня не покидало ощущение, что вот-вот я наткнусь на волшебную, скрытую под обоями дверцу, за которой и окажется тайное вампирское лежбище.

Дверца была где-то рядом.

Я прошелся, трогая стены и не стесняясь Лизкиного хитрого взгляда. Заглянул в сортир, не поленился даже снять крышку с бачка. Так и есть, вода давно пересохла, кран закрыт, туалетом никто не пользовался. Во второй комнате, перед телевизором, в окостеневшей позе замер Макин. Он не потрудился снять верхнюю одежду, не пошевелился, когда я распахивал одну за другой секции шкафов. Но ящик его интересовал: Макин-старший лихо переключал каналы, обходясь без пульта и не отрывая ладоней от подлокотников кресла. Наверняка он точно так же включал свет, а мог и устроить короткое замыкание в целом парадняке.

Я его больше не боялся, но мне совсем не нравилось, что снова растрещался затылок. Не так, как раньше, но вполне ощутимо, стоило попасть к ним в логово. Я выглянул в кухню: Лиза открыла мятый чемодан и выкладывала на стол мешки с отбитыми в бою «трофеями». Я не стал дожидаться, пока она извлечет младенчика, перевел взгляд на ободранный гардероб, и тут словно молния в мозгу сверкнула.