Афёра - Силкин Владимир. Страница 67

Первое, что он услышал, очнувшись, был ровный, однообразный шум морских волн. Первая мысль, несмотря на боль в позвоночнике при попытке приподняться, — ЖИВ, ЖИВУ…

И он действительно был жив и даже, кажется, ничего себе не сломал при падении. Когда Макаров все-таки сумел сесть, а затем, держась за ствол росшего рядом дерева, поднялся на ноги, его пронзила чудовищная, но вполне знакомая (как, например, при радикулите) боль в пояснице и в шейном отделе позвоночника. Алексей радикулитом не страдал, но подобные болевые ощущения были знакомы ему: однажды, ещё курсантом милицейской школы, он, возвращаясь домой после занятий, пытался догнать выхватившего у женщины сумку вора и, поскользнувшись в новых хромовых сапогах на обледенелых ступенях подземного перехода, не удержался на ногах. Поэтому теперь Макаров и знал наверняка, что позвоночник его цел; ведь тогда, той холодной зимой четырнадцать лет назад, он, не обращая внимания на боль, сумел-таки догнать преступника, скрутить его и сдать сотрудникам метрополитеновского отдела милиции. Сильная боль в спине была забыта уже через пару недель. Сейчас, конечно, он был старше на четырнадцать почти лет, но признаков старческой немощи капитан не замечал и о том, что в результате падения с обрыва у него могут быть серьёзные повреждения, даже не подумал, как не подумал и о том, как ему вообще удалось уцелеть, не сломать шеи, скатившись с крутого обрыва.

Чтобы сориентироваться и побыстрее окончательно прийти в себя, Макаров огляделся по сторонам. У моря, несмотря на отсутствие какого-либо освещения, было светлее. Прямо перед Алексеем, чуть дальше, за неширокой полосой травы виднелось ограждение набережной, за ним угадывался белый песок пляжа и ещё дальше, до самого горизонта, — тёмное, неспокойное в эти ночные часы море. Позади же него уходил вверх поросший растительностью обрыв. Прямо над головой Макарова чернели поднимавшиеся по его склонам тёмные, едва различимые в общей слегка шевелящейся от ветра массе, деревья и кустарники. Тонкий ствол одного из деревьев был сломан пополам, и его крона висела буквально в полутора-двух метрах выше Алексея, под ногами же у себя он разглядел множество сломанных, смятых веток и листьев.

Дорога наверх, по которой он спускался и с которой затем был сброшен под откос подъехавшим незаметно автомобилем, должна была находиться где-то правее. Макаров прикинул угол её наклона и решил, что находится, должно быть, метрах в сорока от её начала. Надо было выбираться, и, слегка отряхнувшись — пытаться приводить себя в порядок в темноте было бесполезно, — Алексей пошёл туда, где должна была начинаться знакомая тёмная аллея, ведущая в город.

Ему не давала покоя все та же мысль: кто? Кто следил за ним и кто затем попытался убить, даже не пощадив посланного соглядатая?.. Почему? За что? Об этом можно было, конечно, догадываться, строить предположения, но вариантов было несколько, и отдать предпочтение одному из них при отсутствии каких-либо фактов да ещё с не слишком ясной после падения головой очень трудно…

Асфальтовая, окружённая каменным парапетом дорога была пустынна. Как тёмная труба, на одном конце которой находится источник света, она хорошо просматривалась снизу вверх почти вся. Совсем скоро Макаров оказался на месте, где его вместе со связанным им человеком сбила машина. Найти это место было легко: на тёмном асфальте, возле каменного ограждения, виднелась чёрная лужа. «Кровь», — безразлично подумал Макаров, машинально осмотрел себя с ног до головы, не нашёл никаких повреждений и тут только вновь вспомнил о том, кого до последнего момента, до столкновения с машиной, держал за майку на груди. Кровь на асфальте, конечно, принадлежала этому несчастному, кому же?.. Та, которой было перепачкано его лицо, засохшая, была другой, её было гораздо меньше, так как вытекла она из небольших ссадин на его голове и лбу и из разбитого при падении носа.

Алексей задумчиво остановился над тёмным, разлившимся по асфальту пятном. «Завтра отдыхающие по дороге на пляж будут, ужасаясь, обходить его по максимальному радиусу. Кровь ни с чем не перепутаешь… Но где же, интересно, труп?..» — Макаров не сомневался, что несчастный — неумелый шпион — погиб. «А может быть, те, в машине, забрали его, отвезли в больницу?» — подумал он и оглянулся по сторонам.

Взгляд его упал на ободранный на достаточно большой высоте от земли ствол дерева, росшего сразу за парапетом. «Ага, — подумал Алексей удовлетворённо, — вот обо что я, кажется, ударился головой. Это ещё ничего, это не камень или железо — древесина штука мягкая, потому и башка цела…» Он подошёл к парапету и глянул вниз: сразу за деревом шёл почти вертикальный обрыв с тонкими ствола ми молодых деревьев и кустарниками, цепляющимися за его склоны. Внизу растительность становилась несколько гуще, а обрыв более покатым. Макаров покачал головой: если бы кто-то ему сказал за полчаса до происшедшего, что можно свалиться отсюда или спрыгнуть — и уцелеть, он бы решил, что этот человек большой фантазёр.

Выбравшись наверх, в город, Макаров решил сразу же пойти в гостиницу, вымыться, привести себя в порядок и только потом подумать, надо ли срочно что-то предпринимать или лучше подождать до завтра. Впрочем, вскоре мнение его изменилось: затея войти в освещённый холл гостиницы в теперешнем виде, представ перед портье с перепачканным кровью лицом, в разорванных во многих местах пиджаке и брюках, ему не нравилась. Инициативный и исполнительный старик вполне мог сейчас же позвонить в милицию или вызвать «скорую помощь». Подумав об этом, Макаров пожалел, что сразу пошёл наверх, а не спустился к морю, чтобы по крайней мере умыть лицо.

Несколько минут ушло на то, чтобы сообразить, где найти подходящее место для приведения себя в порядок. Неожиданно осенило отправиться в уже знакомый «Охотничий домик» и попросить умыться у ночной уборщицы или дежурной. Но как раз в этот момент разглядывание окон, находящихся вокруг зданий, подсказало Алексею другой, более подходящий вариант, в освещённых в ночи бледным светом люминесцентных ламп больших окнах двухэтажного блочного здания, кажется, комбината бытового обслуживания, он увидел мелькнувший туда и обратно странно знакомый сутуловатый силуэт мужчины в белом халате.