Афёра - Силкин Владимир. Страница 76

Несмотря на даже не ночной, а уже предутренний час, который наступил, когда в далёкой Москве, в квартире полковника, на Стромынке, прозвенел звонок, Воронцов ответил очень быстро. Голос начальника отдела был бодрым, без каких-либо признаков того, что человек только встал с постели. Алексея это не удивило: он просто не знал полковника другим.

— Алексей, у меня важные новости, — сказал Воронцов после обычного обмена приветствиями. — Никак не мог застать тебя на месте, потому решился прибегнуть к услугам администрации гостиницы… Я не смешал твоих планов?

— Нет, — ответил Макаров.

— Хорошо, тогда сразу к делу. Главная новость касается курортной подруги Гостенина. Впрочем, вся информация взаимосвязана. Но начнём, пожалуй, с Элины. Вчера она сообщила нашему сотруднику, что и в самом деле в прошлом году, в августе, приобрела в Янтарном ожерелье из янтаря в оправе из золота высокой пробы.

— Приобрела? — уточнил Макаров, с удовлетворением припоминая то, о чем узнал не давно в фотомастерской.

— Да, именно приобрела, — подтвердил Воронцов. — Она отдала за вещь три тысячи двести долларов, потому что украшения подобного качества — женщина справлялась в местном ювелирном магазине — действительно стоят таких, если не больших, денег. Одна ко затем с ней случилась очень большая неприятность: на границе с Литвой поезд проверяли таможенники и, видимо, получив от кого-то сигнал о провозе без специального разрешения через границу столь дорогой вещи, потребовали, чтобы она отдала им ожерелье. Составили протокол изъятия, проинформировали, куда она сможет обратиться, если пожелает, с претензиями и, как говорится, пишите письма!

— И что она? — заинтересовался Алексей. — Писала туда, куда они ей сказали, выясняла?

— Конечно, не писала, даже не думала этого делать.

— Почему? Это же три тысячи долларов!.. Даже для такого большого военачальника, как её муж, думаю, это — потеря, — удивился Макаров. — Она же не знала, что вещь не подлежит вывозу без разрешения… Хотя бы того человека, который продал ей ожерелье, найти, деньги вернуть, если получится.

— Ну, слишком много вопросов и предложений… Интересно другое: почему тот, кто продал ей музейное — так ты говорил в прошлый раз? — ожерелье, не предупредил о возможных осложнениях на границе?.. Или боялся, что она его в этом случае не купит?

— Или он сам связан с таможенниками и ожидал, что вещь все равно непременно вернётся к нему, — сказал Макаров, припоминая разговор, который подслушал в фотомастерской. — И все-таки, почему Элина не обратилась никуда с претензиями, как вы думаете?

— Разве ты не догадался? — усмехнулся Воронцов. — Ты же только что высказал предположение, которое подразумевает ответ… Ей предъявили документ, что это ожерелье украдено из музея города Янтарный и числится в розыске… Чего молчишь?

— Здорово, просто здорово придумано, — искренне восхитился Алексей. — Интересно, сколько раз они такие дела проворачивали? Сколько раз в год? Или в месяц?

— А вот с этим, мне кажется, пока не стоит торопиться, — заметил полковник. — Нас с тобой интересует главным образом не это, нам важно знать, как все эти интересные дела связаны с гибелью Паши Гостенина.

— А вы думаете, связаны?

— Похоже, да. Видишь ли, наш товарищ нашёл подход к Элине, сумел разговорить её. Она призналась, что ожерелье ей сначала предложил, а потом и помог купить Иваненко. Он вёл по этому поводу все переговоры с местными, а она — во всяком случае, так она утверждает, — даже когда её фотографировали, не знала, что вещь музейная.

— Как это так?

— Говорит, с фотографом разговаривал Павел, а после он и уговорил её сходить в ателье (при слове «ателье» Макаров невольно улыбнулся, вспомнив фотостудию пляжного фотографа) и сфотографироваться.

— Но вы же сказали, что купить ожерелье ей предложил Красавчик?

— Да, совершенно верно. Фотографироваться её водил Павел — ведь именно он ухаживал за ней, — а затем Красавчик, увидев снимок, намекнул, что вещь, хотя и очень дорого, можно купить… С деталями их отношений нужно ещё разбираться — Элина тоже могла кое о чем умолчать, но главное, имеет место связь между ожерельем, Красавчиком, Пашей и Элиной, и связь эта вполне могла в дальнейшем послужить причиной гибели Гостенина.

— Согласен. Непонятно только, как женщина могла довериться такому фрукту, как Красавчик? — спросил Алексей.

Полковника беспечность легко поддавшейся на обман красавицы не слишком удивила.

— Ну, во-первых, — сказал он, — прими во внимание то, что Элина не знала, кто такой на самом деле Красавчик. Он ведь не какой-нибудь примитивный татуированный уголовник, внешность у него, как у университетского профессора, да и язык подвешен будь здоров… А во-вторых — это должно тебя заинтересовать, — перед отъездом, после того, как ожерелье было уже куплено, она побывала с Гостениным и Красавчиком в музее янтаря и видела там точно такое же, очень похожее на приобретённое ею. Поэтому до встречи на границе с таможенниками Элина была уверена, что купила по-настоящему ценную вещь, что муж одобрит покупку, и никак не могла предположить, что ожерелье краденое…

— Кто пригласил её в музей? От кого исходила инициатива?

— Она не помнит точно, но вроде бы от Паши. Но этот факт может ни о чем не говорить, — понял Алексея полковник, — ведь мысль осмотреть редкой красоты экспонаты местного музея мог подать Гостенину, например, Иваненко.

— Или кто-нибудь ещё, по просьбе Красавчика, — согласился Макаров.

— Да. И оправданием для Паши в данном случае служит то, что Элина подтвердила его слова об обещании подарить ей следующим, то есть уже этим летом, другое ожерелье, ещё более дорогое.

— Из королевского янтаря? — удивлённо спросил Макаров, вспомнив свой давнишний разговор ещё в Москве, перед командировкой, с другом погибшего студента.

— Представь себе. Элина полностью подтвердила эту историю, которую мы приняли за обман ради получения крупной суммы, — сказал Воронцов. — Она поведала, что Паша был очень расстроен и уязвлён тем фактом, что не он, а Красавчик помог ей приобрести украшение, и обещал сделать на следующий год подарок, очень дорогой. Так что насчёт ожерелья с королевским янтарём…