Под конвоем лжи - Силва Дэниел. Страница 130

Такси остановилось.

— Вы уверены, что вам нужно именно сюда? — спросил водитель, обернувшись к ней.

Кэтрин посмотрела в окно. Они остановились между двух рядов частично заброшенных и кое-где разбомбленных складов. Улица была пуста. Если кто-то и следил за нею, то он никак не смог бы появиться здесь незамеченным. Она расплатилась с водителем и вышла. Такси уехало. Через несколько секунд на улице появился черный фургон с двумя мужчинами в кабине, проехал мимо нее и скрылся за поворотом. Вход на станцию метрополитена находился совсем рядом. Кэтрин раскрыла зонтик, быстро дошла до станции и купила билет до Лестер-сквер. Когда она спустилась на платформу, поезд уже готов был тронуться. Она вошла в вагон — двери закрылись у нее за спиной — и села на свободное место.

Хорст Нойманн стоял в парадном дома около Лестер-сквер и ел рыбу с жареным картофелем из газетного кулька. Сунув в рот последний кусок рыбы, он почувствовал, что его подташнивает. И в ту же самую секунду он заметил, что на площади среди небольшой группы пешеходов появилась Кэтрин. Он смял промасленную газету, кинул ее в урну и зашагал следом. Через минуту он поравнялся с нею. Кэтрин глядела прямо перед собой, как будто понятия не имела, что Нойманн идет рядом с нею. Почти не шевеля рукой, она вложила в его ладонь пакетик с кассетами. Он так же безмолвно отдал ей маленький клочок бумаги. После этого они отдалились друг от друга. Нойманн сел на скамью и проводил Кэтрин взглядом.

— И что же потом случилось? — спросил Альфред Вайкери.

— Она вошла на станцию метро «Стоквелл», — сказал Гарри. — Мы послали туда человека, но она уже села в поезд и уехала.

— Проклятье, — пробормотал сквозь зубы Вайкери.

— На станции «Ватерлоо» мы подсадили нашего человека в поезд, и он снова прицепился к ней.

— Сколько времени она оставалась одна?

— Около пяти минут.

— Больше чем достаточно, чтобы встретиться с агентом.

— Боюсь, что так, Альфред.

— И что же дальше?

— Все как обычно. Часа полтора таскала наблюдателей по всему Вест-Энду. В конце концов зашла в кафе и дала нам получасовой перерыв. Оттуда направилась на Лестер-сквер, перешла площадь и отправилась домой, к себе в Эрлс-корт.

— Были контакты с кем-нибудь?

— Если и были, то мы их не зарегистрировали.

— А на Лестер-сквер?

— Наблюдатели тоже ничего не заметили.

— Почтовый ящик на Бейсуотер-род?

— Мы изъяли содержимое. На самом верху лежал пустой конверт без адреса. Она подходила к ящику только для того, чтобы лишний раз проверить, не вырос ли у нее «хвост».

— Черт возьми, она настоящий мастер.

— Да, ведет себя очень профессионально.

Вайкери сложил пальцы домиком и с силой сжал.

— Я не думаю, Гарри, что она бегает по городу только потому, что любит свежий воздух. Она или сделала закладку в каком-то тайнике, или встретилась с агентом.

— Должно быть, пока ехала в поезде, — предположил Гарри.

— Они могли встретиться где угодно, — сказал Вайкери и добавил, с силой стукнув кулаком по столу: — Черт возьми!

— Нам нужно просто таскаться за нею и больше ничего. Рано или поздно она допустит ошибку.

— Я бы не стал на это слишком рассчитывать. К тому же, чем дольше мы будем держать ее под непрерывным наблюдением, тем больше вероятность, что она обнаружит «хвост». А если она его обнаружит...

— ...мы погибли, — сказал Гарри, закончив мысль Вайкери.

— Совершенно верно, Гарри. Мы погибли.

Вайкери еще раз стиснул сложенные пальцы, разнял руки и длинно и громко зевнул.

— Вы говорили с Грейс?

— Да. Она искала эти имена всеми способами, какие только могли прийти ей в голову. Но так ничего и не нашла.

— Что насчет Брума?

— То же самое. Это не кличка какого-нибудь агента и не обозначение операции. — Гарри некоторое время смотрел на Вайкери. — Может быть, вы мне объясните, зачем вам понадобилось, чтобы Грейс проверяла эти имена?

Вайкери поднял голову и встретился взглядом с Гарри.

— Если я это сделаю, вы, скорее всего, сочтете меня сумасшедшим. Всего-навсего подозрение, да к тому же и не оправдавшееся. — Он посмотрел на часы и снова зевнул. — Пора идти докладывать Бутби и получать следующую партию материалов по «Литаврам».

— Значит, мы продолжаем?

— Если Бутби не решит иначе, то да.

— Что вы планируете на сегодняшний вечер?

Вайкери с усилием поднялся на ноги и напялил плащ.

— Я подумал, что обед с танцами в клубе «Четыреста» должен позволить хорошо отвлечься. Мне нужно, чтобы кто-нибудь находился там внутри, чтобы следить за ними. Почему бы вам не попросить Грейс составить вам компанию? По крайней мере, вы сможете приятно провести вечер за казенный счет.

Берхтесгаден

— Я чувствовал бы себя гораздо лучше, если бы эти мерзавцы ехали перед нами, а не позади, — мрачно проворчал Вильгельм Канарис, когда большой черный «Мерседес» выкатился на белую бетонную автостраду, ведущую к существовавшей еще с шестнадцатого столетия крошечной деревне Берхтесгаден. Фогель повернулся и взглянул в заднее окно. Следом за ними в таком же автомобиле ехали рейхсфюрер Генрих Гиммлер и бригадефюрер Вальтер Шелленберг.

Фогель отвернулся и уставился в боковое окно. Снег бесшумно сыпался на живописную деревню. В своем мрачном настроении Фогель подумал, что этот вид больше всего похож на дешевую открытку: «Приезжайте в прекрасный Берхтесгаден! Обитель фюрера!» Он был раздражен тем, что его вытащили с Тирпитц-уфер, да еще в такое напряженное время. «Почему Гитлеру нельзя было остаться в Берлине, как всем остальным? — думал он. — Он все время куда-нибудь прячется, то в свое Вольфшанце в Растенбурге, то на баварских горах в Альдернесте».

В конце концов Фогель решил, что попытается извлечь из поездки хоть какую-то пользу: он хотел пообедать и провести ночь с Гертрудой и девочками. Они жили у матери Труды в деревне, находившейся всего в двух часах езды от Берхтесгадена. Мой бог, как же давно он их не видел! Один день на Рождество и перед этим еще два дня в октябре. Она сказала ему, что приготовит на обед тушеную свинину с картофелем и капустой, и своим особым игривым голосом пообещала доставить много телесных радостей на ковре перед камином — когда дети и родители разойдутся по своим кроватям. Труда всегда любила заниматься любовью в каких-нибудь не слишком безопасных местах. Вероятно, мысль о том, что туда могут войти, щекотала ей нервы и усиливала удовольствие. Действительно, двадцать лет тому назад, когда он был студентом и учился в Лейпциге, в этих развлечениях существовала своя прелесть. Но Фогеля они давно уже не забавляли. Виновата в этом была она и сделала это намеренно, чтобы наказать его за то, что он оправил ее в Англию.