Под конвоем лжи - Силва Дэниел. Страница 128

Запустив руку в нагрудный карман пиджака, Бутби вынул сложенный вчетверо листок бумаги и протянул его Вайкери. Это был тот самый меморандум с предупреждением об опасности со стороны вновь обнаруженной шпионской сети, который он вручил Бутби несколько недель тому назад. В верхнем левом углу стоял штамп «К ИСПОЛНЕНИЮ», а рядом были неразборчиво нацарапаны две буквы: «ББ». Бутби сразу же забрал бумагу у Вайкери и передал ее Пеликану.

Пеликан впервые пошевелился. Он положил записку Вайкери на стол и включил свет. Вайкери, стоявший рядом, разглядел, как его глаза за затемненными стеклами напряженно прищурились. Пеликан вынул из кармана изготовленную в Германии фотокамеру — ту самую, которую получил от Шелленберга в 1940 году, — и старательно сделал десять фотографий документа, каждый раз меняя экспозицию или ракурс, как это делают профессионалы, чтобы среди десяти снимков наверняка получился хотя бы один. После этого он поднял аппарат и навел объектив на Хоука. Дважды щелкнул затвор, и Пеликан убрал камеру в карман.

— Вечером Пеликан отправляется в Лиссабон, — пояснил Бутби. — Шелленберг и его друзья потребовали встречи. Мы предполагаем, что они собираются серьезно поговорить с ним на интересующие их темы. Но перед тем, как немцы примутся за допрос, Пеликан отдаст им эту пленку. Когда Шелленберг в следующий раз отправится в Тиргартен на прогулку верхом в обществе Канариса, Шелленберг расскажет ему об этом. Канарис и Фогель примут эту информацию за доказательство того, что те данные, которые мы засылаем им через «Литавры», драгоценнее чистого золота и что их агент пребывает в полном здравии и безопасности. Зато британские разведслужбы находятся в панике. Следовательно, присылаемая Анной Штайнер информация об операции «Шелковица» должна быть истинной. Вы успеваете следить за моей мыслью, Альфред?

Вайкери и Бутби ушли первыми. Бутби двигался впереди, Вайкери — снова за ним. Спускаться по лестнице в темноте оказалось еще труднее, чем подниматься. Вайкери пришлось дважды вытягивать руку и хвататься за облаченное в мягкое кашемировое пальто плечо Бутби. Кот появился на том же самом месте и снова зашипел и зафыркал на них из угла. Вонь стояла та же самая, лишь порядок чередования запахов изменился. В конце концов они добрались до первого этажа. Вайкери ощутил под подошвами ботинок замызганный линолеум вестибюля. Бутби толчком распахнул дверь. Вайкери вышел следом и сразу почувствовал на лице дождевые капли.

Ему не удалось припомнить, когда еще он был настолько счастлив от того, что покинул помещение. Направляясь к автомобилю, он искоса следил за Бутби, который, в свою очередь, следил за ним. Вайкери казалось, что он только что побывал в Зазеркалье. Ему устроили наглядную экскурсию по глубоко секретному миру обмана, о существовании которого он никогда не догадывался. Вайкери забрался в автомобиль. Бутби сел рядом с ним и закрыл дверь. Сначала они ехали по Кингслэнд-род, а потом свернули на юг к реке. Вайкери лишь однажды взглянул на Бутби и быстро отвел глаза. Бутби казался чрезвычайно довольным собой.

— Вы не были обязаны показывать мне все это, — сказал Вайкери. — Почему же вы так поступили?

— Потому что мне так захотелось.

— А как же с вашим принципом необходимого и достаточного информирования? У меня не было никакой необходимости знать об этом. Вы вполне могли переправить мою записку Шелленбергу, ничего не говоря мне об этом.

— Совершенно верно.

— Так все же, зачем вы это сделали? Чтобы произвести на меня впечатление?

— В некотором смысле да, — согласился Бутби. — Своим предложением оставить Кэтрин Блэйк на свободе вы тоже произвели немалое впечатление на очень многих людей, включая меня. Я понял, что недооценил вас, Альфред, — вашу рассудочность и вашу жестокость. Нужно быть мерзавцем с ледяным сердцем, чтобы загнать Питера Джордана обратно в спальню, да еще с портфелем, полным бумаг, сочиненных для «двойного креста». Я хотел показать вам следующий, более высокий уровень игры.

— Вот как, оказывается, вы относитесь к этому, сэр Бэзил. Как к игре?

— Не просто игре, Альфред, а Игре.

Бутби улыбнулся. Улыбку можно было считать его самым могучим оружием. Вайкери, продолжавший всматриваться в лицо шефа, представил себе, как он с точно такой же улыбкой уверяет свою жену Пенелопу, что с его последним мелким любовным увлечением покончено раз и навсегда.

Операция «Литавры» требовала непрерывного поддержания иллюзий, а для этого Вайкери следовало проводить большую часть времени в своем тесном кабинете на Сент-Джеймс-стрит. Как-никак, они старались убедить абвер, а также и своих собственных соратников в том, что Вайкери все еще продолжает поиски немецкого агента, получившего доступ к сверхсекретным документам. Закрыв дверь, он сел за стол. Ему было крайне необходимо хоть немного поспать. Он положил голову на стол, как это делают во время лекций подгулявшие накануне студенты, и закрыл глаза. И сразу же очутился в грязной квартирке в Хокстоне. Он видел перед собой Пеликана и Хоука. Он видел маленьких мальчиков, играющих в замусоренном переулке, видел их бледные лица и тощие от постоянного недоедания ножки, торчащие из шортов. Он видел дохлую моль, крылышки которой уже рассыпались в пыль, а тельце еще не успело. Он слышал органную музыку, гулко разносившуюся по огромному собору. Он думал о Матильде; чувство вины за то, что он не приехал на ее похороны, снова нахлынуло на него и словно кипятком обожгло шею и щеки.

Проклятье. Почему я не могу выкинуть все это из головы хотя бы на несколько минут и чуть-чуть поспать?

Затем ему представился Бутби, расхаживающий по тесной комнатушке и излагающий историю Хоука и Пеликана и той сложной интриги, в которую он втянул Вальтера Шелленберга. Он понял, что никогда не видел Бутби более счастливым: Бутби, вернувшийся на некоторое время к полевой работе, окруженный своими агентами, Бутби, с удовольствием пьющий мерзкий кофе из захватанной эмалированной кружки. Он понял, что недооценивал Бутби или, что было бы точнее, был введен им в заблуждение. Но точно так же пребывало в заблуждении и все управление. Бутби был выдуманной фигурой. Комический бюрократ, красующийся в своем роскошном кабинете, устанавливающий дурацкие правила, выдумавший красную и зеленую лампы над дверью, больше всего на свете страшащийся влажных кругов от стаканов на его драгоценной мебели, — такого человека на самом деле не было. Бэзил Бутби был вовсе не таким. Бэзил Бутби не был никчемным бумагомарателем, Бэзил Бутби был руководителем сети агентов. Лжец. Манипулятор. Обманщик. Вайкери, медленно погружавшийся в дремоту, подумал, что теперь ненавидит Бутби немного меньше. Впрочем, одна вещь сильно беспокоила его. Почему Бутби решил приоткрыть завесу? И почему он сделал это именно сейчас?