Под конвоем лжи - Силва Дэниел. Страница 15

Решение оказалось одним из худших, какие когда-либо принимал Гитлер. Возглавив абвер, Вильгельм Канарис с первых же дней принялся исполнять головокружительные трюки, которым позавидовал бы любой канатоходец: он обеспечивал Генеральный штаб немецкой армии разведывательными данными, которые должны были помочь немцам покорить почти всю Европу, и одновременно использовал свою организацию как инструмент, который должен был избавить Германию от Гитлера. Он возглавлял движение сопротивления, получившее у гестапо название «Schwarze Kapelle» — «Черный оркестр», которое представляло собой крепко спаянную группу немецких военных, правительственных чиновников и гражданских лидеров, пытавшуюся — пока что безуспешно — свергнуть фюрера и достигнуть мирной договоренности с союзом своих западных противников. Канарис принимал участие и в других изменнических акциях. В 1939 году, после ознакомления с планами Гитлера вторгнуться в Польшу, он предупредил о них британцев в безрезультатной попытке подвигнуть Англию к действиям. То же самое он сделал в 1940 году, когда Гитлер объявил о своих планах покорения Бельгии, Нидерландов и Франции...

Канарис повернулся всем телом и глядел в окно на проносящийся снаружи лес — темный, густой, безмолвный, похожий на декорацию к театральной постановке по сказке братьев Гримм. Здесь, в тишине заснеженного леса, он думал о самой последней по времени попытке покушения на жизнь фюрера. Два месяца тому назад, в ноябре, молодой капитан по имени Аксель фон дем Бусше предложил убить Гитлера во время демонстрации нового образца шинели для вермахта. Бусше намеревался спрятать несколько гранат под шинелью и взорвать их во время демонстрации, убив себя и фюрера. Но накануне покушения бомбардировщики союзников разрушили здание, где находились образцы. Демонстрация была отменена, а потом о ней просто забыли.

Канарис знал, что будут новые и новые покушения, что все больше и больше храбрых немцев будут готовы пожертвовать собственными жизнями, чтобы избавить Германию от Гитлера. Но он знал также, что время не терпит. Англо-американское вторжение в Европу было неизбежно. Рузвельт твердо заявил, что не согласится ни на какие условия, кроме безоговорочной капитуляции. Германию ожидала гибель; именно этого Канарис боялся еще в 1933 году, когда ему стали ясны мессианские амбиции Гитлера. Он также понимал, что его и без того шаткая власть над абвером с каждым днем становится все слабее и слабее. Несколько приближенных Канариса из штаба абвера в Берлине были арестованы гестапо и обвинены в измене. Его враги готовили почву для того, чтобы захватить контроль над шпионским агентством, а ему самому накинуть на шею струну от рояля. Он понимал, что у него оставались считанные дни — что его долгий и опасный танец на канате подходит к завершению.

Большой черный «Мерседес» проехал через несметное множество ворот и контрольно-пропускных пунктов и в конце концов оказался на территории Wolfschanze — «Волчьего логова» Гитлера. Проснувшиеся таксы нервно захныкали и поспешно забрались на колени к хозяину. Конференция должна была проходить в холодной и душной картографической комнате подземного бункера. Канарис вышел из автомобиля и с мрачным видом направился ко входу в сооружение из монолитного бетона. На нижней площадке лестницы стоял огромный телохранитель в форме СС. Он протянул руку, чтобы принять у контр-адмирала любое оружие, которое у того могло быть с собой. Канарис, который старался не прикасаться к огнестрельному оружию и терпеть не мог насилие, отрицательно покачал головой и прошествовал мимо.

— В ноябре я выпустил директиву фюрера под номером пятьдесят один, — начал без преамбулы Гитлер. Он яростно вышагивал по комнате, стиснув руки за спиной, и, как обычно, говорил о себе то в первом, то в третьем лице. Фюрер был одет в голубовато-сизый китель, черные брюки и ярко начищенные сапоги с голенищами под самое колено. На левом нагрудном кармане красовался Железный крест, который он получил за участие в боях под Ипром в Первую войну, когда проходил срочную службу в пехоте и участвовал в боях. — В директиве номер пятьдесят один была высказана моя твердая уверенность в том, что англосаксы попытаются вторгнуться на северо-запад Франции не позднее, чем весной, а возможно, и ранее. На протяжении двух последних месяцев я не видел ничего, что могло бы изменить мое мнение.

Канарис, сидевший за большим столом, провожал взглядом фюрера, метавшегося по комнате. Гитлер не просто сутулился, а держал корпус наклоненным вперед — следствие застарелого кифоза позвоночника, который, похоже, сделался сильнее. Адмирал спрашивал себя, почувствовал ли Гитлер, наконец, всю трудность, а вернее сказать, безысходность положения. Должен был почувствовать. Как на этот счет говорил Фридрих Великий? «Тот, кто защищает все, не защищает ничего». Гитлер должен был учесть совет своего кумира, поскольку Германия оказалась сейчас в том же самом положении, в каком она была во время Великой войны. Она захватила гораздо большую территорию, чем была в состоянии защитить.

И виновен в этом был один только Гитлер, проклятый безумец! Канарис поглядел на карту. На Востоке немецкие войска вели бои на фронте, протянувшемся на 2000 километров. Все надежды на военную победу над русскими пошли прахом в июле минувшего года в районе Курска, где Красная Армия сдержала наступление вермахта и нанесла ему невосполнимые потери. Теперь немецкая армия пыталась удержать линию фронта, протянувшуюся от Ленинграда до Черного моря. В Средиземноморье Германия обороняла 3000 километров береговой линии. А на западе... Мой бог! — воскликнул про себя Канарис, — территория, вытянувшаяся на 6000 километров от Нидерландов до южного берега Бискайского залива. Festung Europa — гитлеровская Крепость Европа — была непомерно огромна и уязвима со всех сторон.

Канарис, не поворачивая головы, обвел взглядом людей, сидевших вместе с ним за столом. Фельдмаршал Герд фон Рундштедт, главнокомандующий всеми немецкими войсками на Западе. Фельдмаршал Эрвин Роммель, командующий Армейской группой В, действующей на северо-западе Франции. Рейхсфюрер Генрих Гиммлер, глава СС и руководитель немецкой полиции. С полдюжины самых преданных и безжалостных людей Гиммлера стояло возле стен на тот случай, если кто-нибудь из высшего руководства Третьего рейха вздумает покуситься на жизнь фюрера.