Под конвоем лжи - Силва Дэниел. Страница 25

— Прошу прощения?

— БИГНА — это сверхсекретное обозначение, придуманное специально для того, чтобы замаскировать вторжение. Это слово происходит от штампа, которым мы помечали документы об отправке британских офицеров в Гибралтар для вторжения в Северную Африку. НА ГИБ — на Гибралтар. Мы только переставили буквы. Вместо НА ГИБ получилось БИГНА.

— Понятно, — сказал Вайкери. После четырех лет службы в МИ-5 многие кодовые обозначения и меры по обеспечению секретности в целом продолжали казаться ему смешными.

— Словом БИГНА теперь обозначается каждый, кто посвящен в самую важную тайну операции «Оверлорд» — время и место вторжения во Францию. Если вы знаете эту тайну, то вы БИГНА. На любых документах, имеющих отношение ко вторжению, ставится штамп БИГНА.

Бутби отпер портфель, сунул руку внутрь, вынул бежевую папку и аккуратно положил ее на кофейный столик. Вайкери посмотрел на крышку, потом на Бутби. Папка была украшена оттиском меча и щита, аббревиатурой ГШСЭС — Главный штаб союзных экспедиционных сил — и штампом БИГНА. Ниже располагалась наклейка, на которой было отпечатано: "ПЛАН «КОНВОЙ», фамилия и должность Бутби и номер экземпляра по списку.

— Вам предстоит войти в очень немногочисленное братство, всего лишь из нескольких сотен офицеров, — продолжил Бутби свой монолог. — И кое-кто из нас думает, что даже это слишком много. Я должен также сказать вам, что ваше личное и профессиональное прошлое было тщательнейшим образом исследовано. Как говорится, перевернули каждый камешек. Я счастлив сообщить, что вы не замечены в участии в какой бы то ни было фашистской или коммунистической организации. Вы также не замечены в пьянстве, по крайней мере, публичном, вы не имеете дела с женщинами легкого поведения, вы не гомосексуалист и не подвержены другим сексуальным извращениям.

— Очень приятно все это узнать о себе.

— Я должен также предупредить вас, что вы можете в любое время подвергнуться дальнейшим проверкам безопасности и слежке. Никто из нас не свободен от такого контроля, даже генерал Эйзенхауэр.

— Я понимаю, сэр Бэзил.

— Вот и хорошо. Но сначала я хотел бы задать один-два вопроса. Ваша работа имела касательство ко вторжению. Ваша клиентура снабдила вас информацией о некоторых приготовлениях. Где, по вашему мнению, мы планируем нанести удар?

— Основываясь на тех немногих сведениях, которыми я располагаю, я сказал бы, что это будет Нормандия.

— И как вы оценили бы шансы на успех при высадке в Нормандии?

— Морские десантные операции по своей природе являются самыми сложными из всех военных действий, — ответил Вайкери. — Особенно, если речь идет о такой водной преграде, как Ла-Манш. Юлий Цезарь и Вильгельм Завоеватель сумели его преодолеть и высадиться. Наполеон и испанцы потерпели неудачу. Наконец, Гитлер в сороковом году отказался от этой идеи. Я сказал бы, что шансы на успех вторжения не более, чем пятьдесят на пятьдесят.

— Если бы так, Альфред, если бы так, — фыркнул Бутби. Он встал и прошелся по кабинету из конца в конец. — Пока что мы сумели осуществить три успешных морских десанта: в Северной Африке, на Сицилии и в Салерно. Но ни одна из этих высадок не осуществлялась на укрепленное побережье.

Бутби резко остановился и посмотрел на Вайкери.

— Вы правы. Это будет действительно в Нормандии. Инамечено на конец весны. И для того, чтобы мы имели хотя бы ваши пятьдесят на пятьдесят, Гитлер и его генералы должны решить, что мы собираемся напасть на них в каком-нибудь другом месте. — Бутби снова сел и взял папку в обе руки. — Именно для этого мы разработали этот план и назвали его «Конвой». Будучи историком, вы сможете по достоинству оценить его. Это ruse de guerre [11]  такого масштаба и значения, какой еще не знало человечество.

Кодовое название ничего не сказало Вайкери. А Бутби продолжат свою вводную лекцию.

— Кстати, план первоначально намеревались назвать "План «Джаэль». Его переименовали после того, как премьер-министр в разговоре со Сталиным в Тегеране сделал одно очень удачное замечание. Черчилль сказал, что во время войны правда становится настолько драгоценной, что ее нельзя выпускать в свет иначе, как под конвоем лжи. Старик умеет обращаться со словами, в этом ему не откажешь. «Конвой» это не есть собственно операция. Это кодовое название для всей системы стратегического прикрытия и действий по дезинформации, которые должны осуществляться в глобальном масштабе. План разработан специально для того, чтобы ввести в заблуждение Гитлера и его Генеральный штаб касательно наших намерений на день "Д".

Бутби поднял папку и с силой щелкнул по ней.

— Самый главный компонент «Конвоя» — это операция «Сила духа». Цель «Силы духа» задержать реакцию вермахта на вторжение на максимальный срок, заставив их считать, что и другие части северо-западной Европы также находятся под прямой угрозой нападения, и прежде всего — Норвегия и Па-де-Кале.

Норвежский вариант проходит под кодовым названием «Сила духа — север». Его цель состоит в том, чтобы вынудить Гитлера оставить двадцать семь дивизий в Скандинавии, убедив его, что мы намереваемся напасть на Норвегию до или даже после дня "Д".

Бутби перевернул еще одну страницу в папке и глубоко вздохнул.

— «Сила духа — юг» более важная и, осмелюсь сказать, более опасная из двух операций. Цель «Силы духа — юг» состоит в том, чтобы постепенно убедить Гитлера, его генералов и его разведку в том, что мы затеваем не одно вторжение во Францию, а два. Первый удар, согласно плану «Сила духа — юг», должен быть отвлекающим и нанесен в Baie de la Seine [12] , в Нормандии. Второй удар состоится через три дня через Дуврский пролив на Кале. Из Кале наши армии вторжения смогут сразу же направиться на восток и оказаться в Германии через несколько недель. — Бутби сделал паузу, чтобы отпить бренди с содовой и придать своим словам особую вескость. — «Силой духа» предусмотрено, что цель первой высадки заключается в том, чтобы вынудить Роммеля и фон Рундштедта перебросить свою ударную 15-ю армию в Нормандию и таким образом оставить Кале незащищенным, когда начнется реальное вторжение. Нетрудно понять, что мы хотим добиться совершенно обратной цели. Мы хотим, чтобы танки 15-й армии остались в Кале дожидаться реального вторжения и оказались парализованы нерешительностью, когда мы будем высаживаться в Нормандии.