Под конвоем лжи - Силва Дэниел. Страница 57

— Да, вот оно. Я собственноручно составил его пять лет назад, — сказал он. — Она разделила часть денег и собственности среди ваших кузенов, но большую часть состояния оставила вам.

— Я и понятия не имел об этом.

— Она оставила вам дом и очень значительную сумму денег. Она жила скромно, весьма экономно расходовала деньги и мудро вкладывала капитал. — Кентон положил бумаги на стол, так, чтобы Вайкери мог их прочесть. — Вот список того, что переходит к вам.

Вайкери был совершенно ошеломлен. Он и на самом деле понятия не имел о решении своей тети. Теперь то, что он променял ее похороны на поиск очередной пары немецких шпионов, казалось ему еще более неприличным поступком.

Вероятно, эта мысль как-то отразилась на его лице, потому что и Кентон тут же заговорил об этом.

— Стыд и позор, что вы не смогли попасть на похороны, Альфред. Заупокойная служба была просто прекрасной. Туда собралась половина графства.

— Я тоже хотел там быть, но дела не пустили.

— У меня есть несколько бумаг, которые вам следует подписать. Тогда вы сможете вступить во владение домом и деньгами. Если вы дадите мне номер вашего счета в Лондоне, я смогу перевести на него деньги и закрыть ее банковские счета.

Следующие несколько минут Вайкери молча подписывал, один за другим, целую кипу юридических и финансовых документов. Когда он закончил, Кентон кивнул и сказал:

— Готово.

— Скажите, телефон здесь все еще работает?

— Да. Я разговаривал по нему как раз перед вашим приездом.

Телефон находился на письменном столе Матильды в гостиной. Вайкери поднял трубку и повернулся к Кентону.

— Эдвард, прошу меня извинить, но это служебный звонок.

Кентон почти натурально улыбнулся.

— Можете ничего больше не говорить. Я пока что уберу со стола.

Что-то в этом обмене репликами согрело те уголки души Вайкери, в которых затаилась мстительность. Телефонистка ответила почти сразу же, и он назвал ей номер штаб-квартиры МИ-5 в Лондоне. На соединение потребовалось две-три секунды. Затем послышался голос телефонистки управления, которая соединила Вайкери с Гарри Далтоном.

Гарри говорил невнятно из-за того, что его рот был набит едой.

— Что сегодня в меню? — поинтересовался Вайкери.

— Они назвали это тушеными овощами.

— Есть новости?

— Мне кажется, что да.

Сердце Вайкери замерло.

— Я еще раз просмотрел списки контроля иммиграции — просто чтобы убедиться, что мы ничего не пропустили. — Списки иммиграции служили основной опорой МИ-5 в ее борьбе со шпионами Германии. В сентябре 1939 года, когда Вайкери еще оставался скромным профессором Университетского колледжа, МИ-5 использовала отчеты иммиграционной и паспортной служб как первичный источник для формирования списков потенциальных шпионов и сочувствующих нацистам. Иностранцы классифицировались по трем категориям. Иностранцы категории "С" получали полную свободу. Для иностранцев категории "В" вводились некоторые ограничения: им не разрешалось иметь автомобили и лодки; для них также ограничивалась свобода передвижения по стране. Иностранцы, относившиеся к категории "А", которые, как считалось, могли представлять угрозу для безопасности Великобритании, были интернированы. Каждый человек, приехавший в страну перед войной и неспособный очень убедительно объяснить причины своего приезда, считался шпионом и в обязательном порядке разыскивался. Шпионская сеть Германии была распутана и обезврежена чуть ли не за одну ночь.

— Женщина из Голландии по имени Криста Кунст въехала в страну в ноябре 1938 года через Дувр, — продолжал Гарри. — Год спустя ее труп был обнаружен в мелкой могиле в поле неподалеку от деревни Уитчерч.

— И что же во всем этом необычного?

— Все это дело кажется мне очень неправильным. Когда тело извлекли из земли, оказалось, что оно ужасно изувечено. Лицо и череп фактически раздроблены. Все зубы отсутствовали. Для идентификации трупа использовали паспорт, который оказался очень кстати закопанным вместе с убитой. По-моему, это слишком уж благоприятное для следствия совпадение.

— А где сейчас находится паспорт?

— В Министерстве внутренних дел. Я уже отправил курьера, чтобы он его забрал. В нем имеется фотография. В министерстве сказали, что она попортилась за то время, пока находилась в земле, но на нее, вероятно, стоит взглянуть.

— Хорошо, Гарри. Я не уверен, что смерть этой женщины имеет какое-либо отношение к нашему делу, но, по крайней мере, это хоть какая-то версия.

— Согласен с вами. Кстати, как проходит ваша встреча с адвокатом?

— О, потребовалось подписать несколько бумаг, только и всего, — солгал Вайкери. Он внезапно почувствовал себя неловко из-за своей вновь обретенной финансовой независимости. — Я сейчас уезжаю и должен вернуться в нашу контору к вечеру.

Вайкери повесил трубку, и уже через несколько секунд в гостиную возвратился Кентон.

— Что ж, я думаю, что мы покончили с делами. — Он вручил Вайкери большой коричневый конверт. — Здесь все бумаги и ключи. Я записал вам имя и адрес садовника. Он сказал, что с удовольствием возьмет на себя присмотр за домом.

Они надели пальто, вышли на улицу и заперли двери. Автомобиль Вайкери стоял на дорожке.

— Может быть, подвести вас куда-нибудь, Эдвард? Услышав отказ, Вайкери испытал немалое облегчение.

— Я разговаривал с Элен на днях, — внезапно сказал Кентон.

«О, благие небеса!» — воскликнул про себя Вайкери.

— Она говорит, что время от времени видит вас в Челси.

Вайкери на мгновение задумался, рассказала ли Элен Кентону о том дне в 1940 году, когда он остановился на улице и, словно глупый влюбленный школьник, рассматривал ее, когда она садилась в автомобиль и проезжала мимо. Почувствовав себя униженным, Вайкери одной рукой открыл дверь автомобиля, вторая рука в это время рассеянно хлопала по карманам пальто в поисках очков-полумесяцев.

— Она просила меня передать вам привет, что я и делаю. Привет.

— Спасибо. — Вайкери шагнул в машину.

— Она также просила передать, что хотела как-нибудь встретиться с вами. Вспомнить молодость.

— Это было бы прекрасно, — убедительно солгал Вайкери.