Лорд Престимион - Сильверберг Роберт. Страница 1

Роберт Силверберг

Лорд Престимион

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

КНИГА СТАНОВЛЕНИЯ

1

Церемония коронации с ее древними ритуалами, песнопениями, славословиями, звоном труб и венчающим церемонию возложением короны и облачением в королевские одежды закончилась пятьдесят минут назад. В торжествах наступил перерыв на несколько часов до начала праздничного пира. Во всем огромном комплексе зданий, который отныне будет известен миру, как Замок лорда Престимиона, царила шумная суета и беготня: тысячи гостей и тысячи слуг готовились к грандиозному пиру. Только новый корональ пребывал в одиночестве, вдали от всех, окруженный гулкой тишиной.

После бурных событий гражданской войны, напряженной борьбы с узурпатором, битв и поражений, горечи и бед наступил час победы. Престимион стал наконец помазанным короналем Маджипура и готовился приступить к своим новым обязанностям.

Но, к его огромному удивлению, в долгожданный час торжества в душе его нарастали глубокая тревога и беспокойство. Чувство облегчения, которое он испытывал от сознания, что его правление наконец начинается, неожиданно омрачилось странным ощущением неловкости. Но почему? Что его смущает? Это момент его триумфа, и ему следует ликовать. И все же…

К концу церемонии коронации его вдруг охватило страстное желание укрыться от лихорадочной суеты этого дня, и, едва церемония завершилась, он внезапно покинул всех и уединился в Большом зале лорда Гендигейла. В этом громадном помещении в сверкающем беспорядке грудами лежали подарки, которые весь месяц непрерывным потоком стекались в Замок из всех провинций Маджипура. Престимион имел весьма смутное представление о том, когда именно правил лорд Гендигейл — семь, восемь, девять веков назад? — и совсем ничего не знал о жизни и деяниях этого человека.

Несомненно одно: Гендигейл предпочитал делать все с колоссальным размахом. Зал Гендигейла был одним из самых больших помещений необъятного Замка — длина его в десять раз превышала ширину; пропорционально высокий потолок был обит деревом гакка и покоился на крестовых сводах из черного камня; их сложные ажурные переплетения терялись в полумраке.

Сам Замок представлял собой целый город, с оживленными центральными районами и старыми, полузабытыми окраинами. Но лорд Гендигейл сделал явно неудачный выбор, приказав построить Большой зал на северной, темной стороне Замковой горы. Прожив на Горе почти всю жизнь, Престимион не мог припомнить, чтобы когда-либо до этого дня заходил в зал Гендигейла. Его использовали в основном в качестве склада, где хранили вещи, для которых пока что не нашлось подходящего места. Вот и сейчас здесь были сложены дары короналю, доставленные со всего мира, — самые поразительные по разнообразию вещи, фантастическая, многоцветная выставка чудес Маджипура. Когда новый правитель вступал на трон, обычай требовал, чтобы бесчисленные города и поселки планеты соперничали друг с другом в великолепии присланных ему подарков. Но на этот раз, по мнению стариков, которые помнили еще коронацию, происходившую более сорока лет назад, они превзошли себя в щедрости. Тех даров, что уже прибыли, было в пять, в десять раз больше чем ожидали. Престимион был поражен и ошеломлен таким размахом.

Он надеялся, что осмотр этого изобилия, прибывшего из самых дальних уголков мира, поднимет ему настроение. Ведь подарки к коронации и были предназначены именно для того, чтобы показать новому короналю, что мир приветствует его восшествие на престол.

Но никакой радости он не испытал. Было во всем этом нечто тревожное и нездоровое. Дары должны свидетельствовать о счастье, которое испытывают жители планеты в связи с тем, что смелый и активный молодой корональ Схменил одряхлевшего лорда Конфалюма на вершине Замковой горы. Но этот невероятно огромный поток дорогих подарков был чрезмерным проявлением благодарности и указывал на то, что мир охватило нечто вроде безудержной лихорадки восторга, совершенно не соответствующей истинному значению события.

Такая преувеличенная реакция всей планеты озадачила Престимиона. Несомненно, народ не настолько жаждал отставки лорда Конфалюма. Великий корональ лорд Конфалюм пользовался всеобщей любовью, хотя все знали, что время его подошло к концу и пора человеку новому и более активному занять королевский трон. Престимион считался подходящим кандидатом. Но, даже с учетом этого, такой водопад подарков при смене власти выглядел в равной степени признаком и облегчения, и радости.

Облегчения по поводу чего? — подумал Престимион. Что вызвало такой избыток восторга, граничащий с истерией всемирного масштаба?

Яростная гражданская война недавно пришла к счастливому завершению. Может быть, они радовались этому?

Нет, едва ли.

Граждане Маджипура ничего не могли знать о последовательности странных событий, которые привели лорда Престимиона на трон таким долгим, окольным путем, — о заговоре и узурпации власти и об ужасной войне, последовавшей за ними. Все это было стерто из памяти народа по собственному приказу Престимиона. Для миллиардов обитателей Маджипура гражданской войны никогда не было. Краткого незаконного правления самозванного короналя лорда Корсибара словно не существовало. По представлениям граждан, после смерти старого понтифекса Пранкипина лорд Конфалюм унаследовал его титул, а Престимион спокойно, без потрясений, поднялся на трон короналя, который так долго занимал Конфалюм. Тогда в чем причина такого восторга?

Вдоль всех четырех стен огромного зала высились груды подарков, в большинстве своем еще не распакованные, горы сокровищ поднимались к далеким балкам потолка. Помещение за помещением редко используемого северного крыла Замка заполнялись посылками из удаленных районов, названия которых ничего или почти ничего не говорили Престимиону. Некоторые встречались ему на карте, других он не знал вовсе.

Грузы все прибывали и прибывали, и управляющие Замка буквально сбились с ног.

А ведь перед ним всего лишь небольшая часть присланного. Были и живые подарки. Жители провинций прислали необычайное множество животных, целый зоопарк, и еще самых странных и фантастических зверей какие только водятся на Маджипуре. Слава Высшему Божеству их держали в другом месте. И еще экзотические растения для сада короналя. Престимион видел вчера некоторые из них: огромные деревья с листьями, похожими на мечи из сверкающего серебра, невиданные растения с мясистыми стеблями и скрученными колючими листьями, пара злобных растений-хищников из Зимроэля, щелкающих своими центральными челюстями, чтобы показать, как страшно они голодны; ванна из темного порфира, наполненная полупрозрачными гамбелиавами с северного побережья Стойензара, которые выглядели так, словно были сделаны из витого стекла, и издавали слабый звон, когда над ними проводили рукой. И еще многие другие ботанические редкости в огромных количествах. Все они тоже хранились в другом месте.

Нагромождение бесчисленных предметов казалось Престимиону воплощением самого Маджипура, во всей его необъятности и сложности: как будто самая крупная планета галактики сегодня каким-то образом втиснулась в этот единственный зал. Он чувствовал себя униженным щедростью этих даров, ослепительной, экстравагантной расточительностью. Он знал, что ему следует испытывать удовольствие; но единственным чувством, на которое он был способен в окружении столь осязаемого подтверждения своего величия, было нечто напоминающее потрясение отчаяния.