Признания Мегрэ - Сименон Жорж. Страница 9
– Нет. Мне рассказал он сам.
– По собственной воле?
– Да.
– Он действительно вчера вечером столкнулся с отцом девушки?
– Действительно.
– Не думаете ли вы, что при таком положении…
– Я не знаю, господин судебный следователь. Ведь допрос продолжается.
– И продлится еще долго?
– Вряд ли.
– Сразу же по окончании поставьте меня в курс дела и не давайте информации прессе до встречи со мной.
– Обещаю.
Следовало ли рассказать обо всем Жоссе? Быть может, так было бы честнее? Этот телефонный звонок его явно встревожил.
– Я полагаю, что судебный следователь… – начал Жоссе.
– Он ничего не станет предпринимать, пока не встретится со мной… Садитесь… Постарайтесь успокоиться… Я должен задать вам еще несколько вопросов…
– Что-то сейчас произошло, ведь правда?
– Да.
– Это для меня плохо?
– В какой-то мере… Я вам скоро все расскажу… Итак, на чем мы остановились? Да, вы оказались затем в баре на площади Этуаль… Все это будет проверено, и не потому, что вам не доверяют… Так уж полагается… Вы помните название бара?
– «Селект»… Бармен там Жан… Он меня давно знает…
– В котором это было часу?
– Я не смотрел ни на свои часы, ни на стенные часы в баре, но мне кажется, было около половины десятого…
– Вы ни с кем не разговаривали?
– Нет. Только с барменом.
– Вы намекнули ему на ваши неприятности?
– Нет… Но он и сам понял… Я много пил, а ведь это не в моих привычках… Он мне что-то сказал, вроде: «Вы плохо себя чувствуете, мсье Жоссе?». А я, вероятно, ответил: «Не очень…». Да. Так оно и было. И на всякий случай я еще добавил, боясь, как бы меня не сочли пьяницей: «Видно, я съел что-нибудь несвежее…»
– Значит, голова у вас была ясная?
– Ну, как сказать… Я знал, где нахожусь, что делаю, в каком месте оставил машину… Спустя некоторое время, отъехав от бара, я где-то остановился, заметив красный огонь… Из этого вы можете сделать вывод, что у меня была ясная голова. Но все-таки действительность казалась мне несколько искаженной… Уж тот факт, что я расчувствовался, жалел самого себя… ведь это совсем не в моем характере…
И все же Жоссе был человек слабый. Все, что он рассказывал, служило тому красноречивым подтверждением… Это можно было определить и по его лицу и по его поведению…
– Я все время задавал себе вопрос, почему это случилось именно со мной.
Мне казалось, что я стал жертвой, попал в ловушку. Я даже стал подозревать Аннет. А вдруг это она предупредила отца и нарочно вызвала в Париж, чтобы спровоцировать эту сцену и припереть меня к стенке!..
Потом наступали минуты, когда я негодовал, думая о Кристине… Теперь все станут утверждать, что своими успехами я обязан только ей, с ее помощью многого добился… Может быть, это и правда… Но откуда узнаешь, как бы сложилась моя судьба при других обстоятельствах?
Но Кристина ввела меня в общество, которое было мне чуждо, где я никогда не чувствовал себя свободно… Только в своем кабинете я…
Жоссе покачал головой.
– Когда хоть немного отдохну, то постараюсь все это как следует обдумать. Кристина меня многому научила. В ней сочеталось и очень хорошее и плохое. Она никогда не была счастливой… Я чуть не добавил, что счастливой она никогда уже не будет… Видите, я никак не могу поверить, что ее нет в живых… Разве это не доказательство, что я невиновен?
То, что это не было доказательством, Мегрэ уже знал по своему опыту.
– Вы ушли из «Селекта» и вернулись домой?
– Да.
– Что вы собирались делать?
– Поговорить с Кристиной, все ей рассказать, посоветоваться, как мне поступить.
– В тот момент вы допускали возможность развода?
– Это мне казалось простым выходом из положения, но…
– Что «но»?
– Я прекрасно понимал, что внушить эту мысль моей жене будет очень трудно… Не зная ее, этого не понять. Даже друзья знали ее весьма односторонне… Конечно, наши отношения теперь были уже не такими, как прежде… Я вам говорил… Мы уже не были любовниками… У нас даже происходили стычки, и тогда мы друг друга ненавидели. И все же, только я один по-настоящему ее понимал, и она это знала… Только со мной она могла быть такой, какой она была на самом деле… Я ее не осуждал… Если бы я от нее ушел, ей бы меня не хватало… Она так боялась остаться одна. И поэтому страдала, чувствуя, что стареет… Для нее старость и одиночество были равнозначны. «Пока у меня будут деньги, я всегда смогу найти себе дружков, не так ли?» Говорила она это шутливым тоном, но в действительности думала об этом серьезно. Как же я мог ни с того ни с сего вдруг заявить, что покидаю ее?
– Однако вы решили это сделать…
– Да… Не совсем… Не так… Я собирался рассказать ей о сцене на улице Коленкур и попросить совета…
– Вы часто с ней советовались?
– Да.
– И по деловым вопросам?
– Когда речь шла о делах серьезных – всегда.
– Вы полагаете, что рассказывали ей о своей связи с Аннет только из чувства порядочности?
Он задумывался, захваченный врасплох этим вопросом.
– Я понимаю, что вы хотите сказать… Прежде всего между нами существовала разница в возрасте. Когда я с ней познакомился, я почти не знал Парижа, успел повидать только то, что может быть доступно бедному студенту… Она приучила меня к другому образу жизни, ввела в другое общество.
– Что же произошло, когда вы, наконец, добрались до улицы Лопер?
– Я не знал, вернулась ли домой Кристина. Это было маловероятно, и я подумал, что мне придется ее подождать… Эта мысль меня немного успокоила. Ведь мне необходимо было набраться смелости…
– С помощью алкоголя?
– Хотя бы и так. Если уж начал пить, то всегда кажется, что лишняя рюмка придаст тебе больше смелости. Но перед домом я увидел кадиллак…
– В доме был свет?
– Только в комнате Карлотты, на самом верху. Я отпер дверь своим ключом.
– Вы закрыли дверь на засов?
– Я ожидал этого вопроса. То же самое у меня спросили утром. Думаю, что закрыл, машинально, по привычке. Но как закрывал – совсем не помню.
– Вы все еще не знали, который час?
– Нет. На часы я взглянул уже только в холле. Было без пяти минут десять.
– Вас не удивило, что жена так рано вернулась?
– Нет. Для нее не существовало установленных правил, и трудно предвидеть, что ей вздумается…
Он продолжал говорить о ней в настоящем времени, словно она была жива.
– Вы обыскали наш дом? – спросил он у комиссара.
Мегрэ удалось осмотреть особняк на улице Лопер только поверхностно. Ведь до него туда уже приехали представители прокуратуры, доктор Поль, квартальный комиссар и семь или восемь экспертов из Отдела установления личности.
– Нужно сходить туда еще раз, – проворчал он.
– В первом этаже вы увидите бар…
Весь первый этаж состоял из единственной неправильной формы комйаты, выступы стен образовали укромные уголки, и Мегрэ действительно запомнился довольно большой бар, почти такой же, какие можно видеть на Елисейских полях…
– Я налил себе стакан виски… Моя жена только виски и пьет… Опустившись в кресло, я решил посидеть и отдышаться…
– Вы зажгли лампы?
– Войдя, я зажег свет в холле, но тут же погасил. На окнах нет ставень, а в десяти метрах от дома – уличный фонарь, который довольно ярко освещает комнату… Кстати, было почти полнолуние. Помнится, я несколько минут смотрел на луну и даже призывал ее в свидетели… Потом поднялся, чтобы налить еще… У нас большие рюмки… С рюмкой в руке я снова сел в кресло и продолжал размышлять… В таком положении, господин комиссар, я и заснул… Инспектор, который допрашивал меня утром, этому не поверил и посоветовал мне изменить мою систему защиты, а когда я продолжал настаивать на своем, он рассердился… Однако же, это правда… Если драма произошла в то время, пока я спал, то я ничего не слышал… Мне ничего не снилось… Я ничего не помню… В сознании у меня образовался какой-то провал, иначе это не назовешь… Проснулся я от боли в боку, совсем разбитый… Некоторое время я даже не сознавал, где нахожусь… Потом поднялся…