Роза пустыни - Симмонс Сюзанна. Страница 3

— Это… это получилось случайно, уверяю вас.

Он продолжал выговаривать ей, словно она ничего не сказала:

— Вы позволили себе отстать от своих спутников, леди Элизабет. Это было весьма неосмотрительно.

Она насторожилась:

— Вы знаете мое имя?

Незнакомец секунду колебался.

— Да.

Она попыталась увидеть его лицо, но на нем был традиционный головной убор жителя пустыни, который скрывал почти все лицо.

— Кто вы? — решительно вопросила она.

— Ваш друг.

Не подумав, Элизабет выпалила:

— Но у меня в Египте нет друзей — не считая моих спутников, конечно!

Пугающе тихим голосом облаченный в широкие одежды незнакомец, пришедший ей на помощь, ответил:

— Значит, вам повезло, что я оказался поблизости. Вам нужен друг.

— Как ваше имя, сэр?

Он отмахнулся от ее вопроса:

— Мое имя значения не имеет. Важна только ваша безопасность.

В этот момент сквозь щель в ставне, которая закрывала окно, пробился ослепительный луч света и осветил руку незнакомца. Красивой формы кисть с крупной ладонью и длинными изящными пальцами была бронзовой от загара. Тонкие волоски блестели на запястье, исчезая под широким рукавом туземного одеяния.

Однако внимание Элизабет привлек средний палец. На нем было массивное золотое кольцо, изготовленное в форме анка, древнего египетского символа жизни.

— Какое красивое! — восхищенно воскликнула она.

Незнакомец понял, чем вызвано восклицание, и быстро спрятал руку в складках одежды.

— Приведите себя в порядок, миледи, — сказал он довольно строго. — Ваши сопровождающие не должны лицезреть вас в таком виде.

— Да, это верно! — вздохнула она.

Полковник и миссис Уинтерз и без того слишком серьезно восприняли прощальный наказ ее матери: «Присматривайте за леди Элизабет днем и ночью, словно она — ваша дочь».

Ей было невероятно досадно.

Элизабет надеялась, что, выбравшись из Йоркшира, из-под опеки матери, она получит возможность «жить по-настоящему». По правде говоря, именно ради этого она со слезами умоляла, уговаривала и убеждала матушку, пока та наконец не позволила ей навестить милого папу в Египте.

Она считала, что жизнь следует наполнить удивительными и интересными вещами, встречаться с разными людьми, бывать в разных местах, совершая увлекательные путешествия. Ей очень не хватало приключений. Элизабет ничего подобного не видела за все свои семнадцать с половиной лет, но она мечтала об этом, грезила об этом, молилась об этом.

Не в буквальном смысле, конечно. Если верить няне, то недопустимо молиться о мелочах, особенно просить о них для себя. Молиться положено о просвещении, прощении грехов, добром здравии королевы, о душах дорогих усопших. Это допустимые предметы молитвы.

Элизабет негромко вздохнула и начала приводить в порядок волосы и поправлять модную шляпку, которая чуть не слетела с нее совсем.

Когда ее внешний вид снова стал безупречным, незнакомец высказал прощальное предостережение:

— Надеюсь, вы понимаете, что это небольшое происшествие должно остаться нашей тайной.

В комнате вдруг возникло ощущение опасности совсем иного рода. Элизабет ясно ее почувствовала. Казалось, она ощущает ее почти физически, так что можно протянуть руку — и прикоснешься к ней. И в то же время она, пожалуй, не могла бы сказать определенно, в чем заключалась эта опасность.

И тут ее осенило: возможно, этот человек гораздо опаснее любой шайки грабителей!

Он настойчиво спросил:

— Вы понимаете, леди Элизабет?

Она начала нервно теребить завязки ридикюля.

— Да, понимаю, — наконец ответила она. — То, что произошло сегодня, нужно держать в секрете.

— Тогда я пойду следом за вами, миледи, — сказал он с такой преувеличенной вежливостью, как если бы хотел посмеяться над ней.

Элизабет шагнула из сумрачной лачуги на яркий свет. На сердце у нее мгновенно стало легче. Чувство приближающейся беды исчезло. Нет, этот человек не мог представлять для нее опасность! Дело просто в том, что у нее чересчур разыгралась фантазия. Вот и все.

Но что за чудесное приключение! Первое! Ее спас высокий, смуглый, красивый незнакомец. Конечно, она не может быть уверена в том, что он красив, поскольку лица его не видно, но она представила себе его именно таким.

— Идите рядом со мной, — строго приказал он и повел ее по извилистым улочкам города.

Они шли молча. Наконец он заговорил:

— Теперь я могу покинуть вас, миледи. Дальше пойдете без меня. Поверните направо. Там вы найдете базар и ваших друзей.

Не сказав больше ни слова, ее проводник исчез в толпе.

Элизабет сделала еще несколько шагов и услышала знакомый голос:

— О, вот вы где, миледи! Я вас везде ищу. Мне уже стало совсем страшно.

Улыбаясь, Элизабет положила руку на плечо своей служанке.

— Нет причин тревожиться, Колетт. Я просто была за углом — рассматривала статуэтки.

— Ваша матушка никогда бы меня не простила, если бы с вами произошла какая-нибудь беда, — недовольно проговорила мадемуазель.

Элизабет постаралась успокоить горничную:

— Со мной ничего страшного не произошло. Пожалуйста, не надо тревожиться.

Она была очень привязана к Колетт, считала ее подругой и поверяла ей свои тайны. Эту молодую француженку мать несколько лет назад привезла с собой из Парижа, куда ежегодно ездила за покупками. Графиня и эта барышня вместе покинули город. Париж был оккупирован прусской армией, что в конце концов привело к падению Второй империи и императора Луи Наполеона.

Но, если послушать леди Стенхоуп, гораздо трагичнее было то, что из-за этой оккупации она больше не могла покупать платья у Уэрта. Именно там работала модисткой Колетт в тот момент, когда матушка с ней познакомилась.

Изящная бровь француженки вопросительно выгнулась.

— Ваша шляпка сидит как-то странно, миледи.

Элизабет быстро нашлась, что ответить:

— Какая я неловкая! Я задела ее зонтиком. Ты поможешь мне привести шляпку в порядок, когда мы вернемся к карете.

— Oui, миледи.

— Наверное, на сегодня покупок достаточно. Давай найдем полковника и миссис Уинтерз и вернемся в гостиницу.

И тут Элизабет вспомнила, что из-за волнения не поблагодарила своего мужественного спасителя за то, что он уберег ее от судьбы, которая, несомненно, была бы страшнее самой смерти.

Она быстро обернулась и стала разглядывать толпившихся на базаре людей, но незнакомца нигде не было видно. Слишком поздно! Он исчез, и она больше никогда не встретит его.

Глава 2

— Qui est-ce, миледи? — спросила Колетт и тут же повторила свой вопрос по-английски: — Кто он, миледи?

Элизабет, стоявшая у фальшборта, с немалым интересом посмотрела туда, куда был обращен взгляд молодой француженки.

На причале царила суматоха: неподалеку от «Звезды Египта» только что остановился модный экипаж, и оттуда неспешно вышел какой-то джентльмен. Слуга следовал за ним в почтительном отдалении, держа в смуглых руках тяжелые кожаные чемоданы. Когда джентльмен двинулся к сходням, вокруг него полукругом собрались носильщики и малолетние попрошайки.

Элизабет помнила, как няня внушала ей: воспитанные девушки не должны глазеть на кого-то или на что-то. Но, если верить сплетням, даже светские дамы в бальных залах Лондона позволяли себе влезать с ногами на сиденья позолоченных стульев, чтобы не пропустить появления Аилли Лэнгтри, общепризнанной светской красавицы Англии. Не спуская глаз с приехавшего, Элизабет решила, что просто следует их примеру и удовлетворяет свое любопытство.

— Я не знаю, кто он, Колетт. — Она на секунду задумалась и добавила: — Может быть, это тот англичанин, о котором упоминал полковник, — тот, который поедет вместе с нами.

— Он не похож на настоящего англичанина, миледи.

Элизабет прикусила язык. Она была согласна со своей служанкой, но не собиралась говорить об этом.

Колетт пожала плечами так выразительно, как могла сделать только истинная парижанка: