Снайперы - Симонова Мария. Страница 47

— Корабль сюда, конечно, пришлют, — сказал председатель, — но я не сомневаюсь, что он будет военным. И я вам гарантирую, они нас еще обвинят в том, что это мы подорвали миссию.

— Я кажется понял! — внезапно осенило Анатолия. — Миссия скорее всего в полном порядке. Просто они там задумали окончательно нас извести и подослали сюда ее — довезли к забору и перекинули, чтобы она выманила нас в пустыню на ночь глядя!

«Батюшки, да у них тут просто поголовная паранойя!» — мысленно ужаснулась Кэт.

— Прости, Анатолий, но ты порешь чушь, — раздраженно выступил Савелич. («Единственный нормальный в этой клинике!») — Чтобы нас уничтожить, не нужны такие сложности, для этого достаточно пары ракет.

— Ты хочешь сказать, что она действительно снюхалась со слегами?

— Она полностью подтвердила мою гипотезу, которую вы все столько лет считали бредом! Ведь слег не просто ей помог, он с ней заговорил! Ты способен понять, что это значит?

— Я понимаю, — сказал вдруг председательствующий веско. — Но считаю обсудить все это позже и не в ее присутствии. А ее я предлагаю пока запереть.

У Кэт просто челюсть отвисла от этого очередного предложения. Ничего себе заявочки! Она же им доходчиво объяснила, что ее насильно привезли сюда, а потом бросили в пустыне! И вот теперь она — голодная, усталая — ломает голову над тем, как помочь своим товарищам по несчастью вернуться на Землю, а эти так называемые товарищи вместо спасибо собрались ее запереть!

— Ну и пошли вы все к черту! — Не выдержала и сорвалась-таки Кэт. — Можете гнить здесь и дальше! А я все равно улечу на Землю! Я одна пойду на космодром, прямо сейчас! Пустите меня! Вы не имеете права меня задерживать!

Но отпускать ее не собирались — как она ни сопротивлялась, двое из них схватили ее за руки, вывели из дома, препроводили к притулившемуся тут же с краю глухому сараю, втолкнули туда и заперли.

Это, наверное, была местная КПЗ, а может быть, и тюрьма. «Да нет, в тюрьму заключают на долгий срок. Здесь это ни к чему», — размышляла Кэт, двигаясь на ощупь в кромешной тьме в поисках чего-нибудь, на что можно было бы присесть. «Тут все проще: оправдали тебя — иди в свою халупу, а если признали виновным — отправляйся из предвариловки прямиком за ворота!»

Она обошла камеру по стеночке, натолкнулась на ведро — ага, назначение этого предмета понятно. Однако ничего похожего на постель так и не обнаружила, опять нашла на ощупь ведро, перевернула и села на него. «Хоть бы пучок соломы бросили… Ах да, какая тут солома, сожаление об этом — уже пройденный этап. Крыс нет — и на том спасибо. Если и водилось тут что-то похожее на крысок, наверняка всех отловили и слопали. Оп-па! — мысленно воскликнула Кэт, осененная новой идеей. — Люди здесь едят разную мелкую живность вроде пластушек, а слеги, если верить Савеличу, едят людей, хотя они для них вовсе не вкусные. Так, может, они на этой планете совсем не парии, как он считает, а такие же ссыльные? Политкаторжане, ха! Братья по изгнанию! Надо будет подкинуть ему эту мысль — вот старик ахнет!»

Усталый организм требовал сна, а нервное перенапряжение, наоборот, заснуть не давало — вот она какая, бессонница! Впрочем, она была кстати: Кэт очень хотелось дождаться, до чего они там дозаседаются. Главную ставку она делала на Савелича — он объяснит им все про слегов и убедит их предпринять попытку захвата корабля. Ведь им самим должно безумно хотеться улететь отсюда, и главное — обеспечить такую возможность своим детям, не видевшим в жизни ничего, кроме оранжевой пустыни, обреченным здесь на борьбу за существование до конца своих дней.

Неизвестно, сколько прошло времени, очевидно было только, что немало. Кэт уже улеглась на пол и начала засыпать, когда в дверь кто-то тихо поскребся, потом еще раз, понастойчивей. Она встрепенулась и, не решаясь в темноте встать на ноги, на карачках подползла к двери.

— Катерина, это я! Катерина, вы меня слышите? — едва слышно доносилось снаружи.

— Савелич! Это вы? Савелич! Выпустите меня отсюда!

— Я не могу вас выпустить, — отозвался он. — Они мне не поверили. Из всего сказанного они усвоили лишь то, что вы связались со слегами, которые, как известно, дьявольски хитры. Ваш разговор со слегом они сочли гипнозом, якобы под его воздействием вы разговаривали сами с собой и вам была внушена мысль выманить людей за ограду ночью, когда мы против них беспомощны.

— Ничего подобного! — Кэт была искренне возмущена и очень жалела, что не могла в тот момент присутствовать на их глупейшем заседании. — Он, если хотите знать, вообще не советовал мне к вам ходить!

— И правильно делал, — с горечью сказал Савелич. — Вас пока решено оставить взаперти, до общего собрания. Но совет склоняется к тому, чтобы выставить вас за ворота, поскольку, по их мнению, вы продолжаете оставаться диверсантом от слегов, быть может, сами того не осознавая.

«Диверсантом — вот это ляп! Вообще ни в какие ворота! Ну дозаседались!»

— Так пускай выставят меня прямо сейчас!

— Этого они не сделают: выход за ограду ночью равносилен самоубийству, и такая просьба с вашей стороны слишком подозрительна: вдруг слеги задумали нападение и только дожидаются вас, чтобы узнать обстановку в поселке?

— Савелич, милый, но хоть вы-то мне верите?

— Я уверен, Катя, что вы не лжете. К сожалению, мое мнение очень мало значит, но я постараюсь помочь вам чем смогу: я принесу вам одеяло, надеюсь, его передадут вместе с едой. Ночи здесь вообще-то теплые — парниковый эффект, знаете ли, но к утру, как правило, холодает.

— И долго меня собираются здесь держать?

— Боюсь, что раньше утра вас не выпустят. — Кэт при этих словах сдавленно застонала: прощай, надежда застать прилет корабля! Штурмовать его в одиночку она, разумеется, не собиралась, но рассчитывала как-то договориться, убедить вновь прилетевших вернуть ее на Землю… Оставалось только верить в то, что если корабль и прилетит, то, во-первых, пробудет здесь какое-то время, а во-вторых, наверняка он будет не последним. — Мужайтесь, — поддержал ее из-за двери Савелич. И добавил на прощание: — Я обязательно буду к вам приходить.

Глава 11

А ПУЛИ ЛЕТЯТ, ПУЛИ…

Сидя в одиночной камере следственного изолятора, Ян вынужден был признаться самому себе, что снайперы вкупе с Азиатом загнали-таки его в угол. И заняло у них это не слишком много времени: в ту субботу он еще мог считать себя свободным гражданином, не обремененным какими-либо проблемами общественного или личного характера. И вот всего за двое суток его сумели упечь в тюрягу, причем, как уже явственно вытанцовывалось из материалов состряпанного дела, на много-много лет. Имело место и опознание его как убийцы, не кем иной, как — вот ведь гримаса судьбы — истинной убийцей! И некоторыми другими свидетелями, среди которых стоит упоминания лишь «мойщик» Жорж, ныне безусый. За всем этим чувствовалась вполне определенная направляющая рука, но сам Азиат лично пока не появлялся, хотя уже были и очные ставки, и даже следственный эксперимент, на который Ян согласился, но потом отказался бить и.о. убитого ножом, а показал, как все было на самом деле. К сожалению, это ничуть не поколебало мнение следователя. Ян только не мог понять, почему его держат в предвариловке, подвергая изнурительным допросам, раз следствию уже все ясно. И еще он ждал появления Валентина, чтобы сказать ему о своем согласии, пока не грянул суд и не стало окончательно поздно. Но в такой решительный момент Валентин почему-то никак не появлялся, хотя раньше, когда его не звали, умудрялся просачиваться чуть ли не в замочную скважину. Теперь Ян пожалел, что в последнюю их встречу не ответил ему утвердительно на вопрос относительно воскрешения убитого в кафе парня. Неважно, как бы они это организовали, главное, чтобы воскресший начал давать правдивые показания.

Колесо правосудия ездило по Яну и выжимало из него соки в течение всего-то трех дней, но ему казалось, что это длится уже вечность.