Сапфировая скрижаль - Синуэ Жильбер. Страница 54

Ответил ей Эзра:

— Да всего лишь Всевышнего, сеньора. Каким бы именем мы его ни называли, разве учил он убийству и жестокости? Соответственно, нарушать Его учение не означает ли предать Его?

Мануэла была вынуждена признать логичность этого довода.

— Только что Эзра упомянул о противопоставлении, — продолжил Сарраг. — Баруэль сознательно перевернул букву «виф». И таким образом уточняет для нас, что этот дом противостоит синагоге. Поскольку мечеть мы исключили — и я вам позже объясню почему, — то, что еще может противостоять синагоге, кроме церкви?

— Если память мне не изменяет, — поспешно сказала Мануэла Варгасу, — вчера вы говорили, что в городе, который нужно найти, есть собор. Почему собор, а не церковь?

На какое-то мгновение ей показалось, что Варгас ответит обычной резкостью, но вопреки ее ожиданиям он заговорил довольно любезно.

— Моя уверенность в том, что речь идет о соборе, основывается на продолжении текста. Смотрите. — Он повернул листок к ней. — Прочтите вот это пассаж: Мне поведали размеры: 30 локтей в длину, 10 в ширину, 12 с половиной в высоту. Но также добавили, что она может иметь и 30 локтей в высоту, 20 в ширину. Тут череда цифр, которые на первый взгляд ничего особенного не представляют. Однако в них есть смысл. Его нам подсказал наш друг Эзра. Числа тридцать, десять и двенадцать с половиной тоже подчеркивают идею противопоставления. Не ту же самую, которая противопоставляет церковь синагоге. А другую, еще более хитроумную. Достаточно умножить эти цифры на два, чтобы получить размеры некоего здания.

— Какого?

Мануэла задала вопрос с поспешностью увлеченного игрой ребенка. На самом деле так оно и было. С тех пор, как они начали расшифровывать новый Чертог, она полностью отдалась этим полетам мысли. Более того — и это было совершенно неожиданным, — трое мужчин вроде бы считали ее участие вполне естественным.

— Храма Соломона, — ответил Варгас.

— Что?!

Голос Эзры перекрыл восклицание молодой женщины.

— «Храм, который построил царь Соломон Господу, длиною был в шестьдесят локтей, шириною в двадцать и вышиною в двадцать пять локтей». Шестьдесят, двадцать и двадцать пять. То есть помноженные на два цифры, указанные Баруэлем.

— Поэтому-то мы и убеждены, что искомый дом — не церковь, а собор. Поскольку только собор может сравниться с таким великим местом.

Мануэла, переварив обрушившийся на нее поток информации, воскликнула:

— Вы забыли вот что: Но также добавили, что она может иметь и 30 локтей в высоту, 20 в ширину. Тут уже другие цифры. Они чему соответствуют?

Пришел черед заговорить Саррагу:

— Вы давеча казались озадаченной, когда я объясни, вам, что составленное Баруэлем противопоставление не может быть применено к мечети. Эти цифры — тому доказательство: 30 локтей в высоту, 20 в ширину.

— Я не понимаю.

— Знаете, что такое Кааба? Она покачала головой.

— Кааба в исламе — все равно что Храм Соломона иудаизме или Гроб Господень в христианстве. Это кубическое сооружение, установленное в центре священной мечети в Мекке. Ее происхождение теряется во тьме веков. В восточный угол Каабы вмурован Черный Камень. Размеры Каабы… — В бороде араба мелькнула лукавая улыбка. — Может, угадаете?

— Это…

— Пятнадцать локтей в высоту и десять в ширину. На сей раз цифры, указанные Баруэлем, нужно не умножить, а разделить пополам, чтобы получить искомый результат. Потому-то я и сказал вам, что это не может быть мечетью, поскольку мечеть в данном тексте возведена в тот же ранг, что и Храм Соломона.

— Воистину, Баруэль, быть может, и гений символизма, но вы ему не уступаете, — оторопело заявила Мануэла. — Ничуть! Вы сказали, что в угол Каабы вмурован черный камень. Откуда он?

— Согласно учению, первая Кааба была сооружена Адамом после изгнания из Эдема. Доказательство тому — найденная внутри надпись на древнесирийском, где сказано: «Я есть Бог, Господь Бакки. Я создал ее в тот же день, когда создал небо и землю, солнце и луну, поставил вокруг нее семь непобедимых Ангелов. И пребудет она, пока будут стоять две горы, благословенные источники млека и воды для ее народа». Позже унесенная потопом Кааба была восстановлена Авраамом и сыном его Исмаилом, который, как вам известно, является прародителем арабского народа. Отец с сыном и вмуровали в юго-восточный угол строения этот камень, принесенный архангелом Гавриилом.

Мануэла вытаращила глаза.

— Вы хотите сказать, что самое священное место ислама было создано отцом еврейского народа и отцом арабского, а помогал им архангел?

— Совершенно верно.

Это откровение буквально сразило молодую женщину. Словно угадав ход ее мыслей, раввин счел нужным предостеречь Мануэлу:

— Только не впадайте в заблуждение, сеньора. Эти параллели — всего лишь производные, то есть, я хотел сказать, заимствования из единственной и все той же религии. Ничего бы не было, не будь Авраама. Он — древо…

— А нельзя ли рассмотреть вариант, что это древо принесло плод? — резко произнес Варгас.

— Вы имеете в виду христианство…

— Вот именно. Если вы признаете существование древа, то не можете отрицать и его плоды. Кстати говоря, Христос никогда и не говорил, что он отрекается или отвергает религию Авраама, совсем наоборот, он вовсю из нее черпает. «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков; не нарушать пришел Я, но исполнить. Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота и ни одна черта не перейдет из закона, пока не исполнится все».

Цитата не произвела на Эзру никакого впечатления.

— Дорогой мой, единственное, с чем я согласен, это что ваш Христос не привнес ничего такого, чего уже не было бы в Торе.

— И вы такого же мнения о Пророке Мухаммеде, естественно? — Сарраг говорил с не меньшим пылом, чем Варгас.

— Я вас умоляю, шейх ибн Сарраг, — огорченно проговорил раввин, — избавьте меня от необходимости вам отвечать. Поскольку если и есть пророк, которого можно смело назвать плагиатором, так это он.

— Это Мухаммед плагиатор?!

Сарраг аж позеленел от подобного богохульства. Раввин, словно не замечая этого, преспокойно продолжил:

— Это и ребенку понятно. Мухаммед лишь позаимствовал немножко у Моисея и Аарона, очень много у Авраама, а также не оставил без внимания Давида, Ноя, Голиафа, Исаака, Илию, Иакова, а в довершение всего примешал к этому Христа с унцией Девы Марии и архангела Гавриила.

Араб судорожно ловил воздух ртом.

— Это просто невероятно! — вымолвил он наконец. — Ничто и никогда не искупит вашего самодовольства и высокомерия!

Шейх говорил, не повышая голоса, но его сдержанная ярость выдавала откровенное бешенство, и это выглядело куда более угрожающе, чем если бы он взревел во весь голос.

Он встал и шагнул к раввину. Можно было подумать, что он готов вцепиться ему в глотку.

— Знаете, что сказал Пророк? «Мы веруем в Аллаха, и в Откровение, ниспосланное нам. И Ибрахиму, Исмаилу, Исхаку и Йакубу, и всем двенадцати исраильским коленам; И в то, что Мусе (Бог) послал, и в то, что даровал он Исе и что другим пророкам снизошло — меж ними мы не делаем различий». Слышите, Самуэль Эзра? «Меж ними мы не делаем различий!»

В этот момент послышался едва различимый шорох. И, словно упав с неба, в левую руку Саррага вонзился нож.

Мануэла испуганно вскрикнула.

На руке араба выступили первые капли крови. Его растерянный взгляд метнулся с раны на раввина. Тот сидел, не шелохнувшись, скрестив руки и недоуменно взирая на шейха.

— Вон там! — заорал Рафаэль Варгас. — Кто-то убегает!