Иван-Царевич и С.Волк - Багдерина Светлана Анатольевна. Страница 15

– Со мной и со своим братом, – последовавшее молчание своей многозначностью с легкостью могло посрамить знаменитое лукоморское "елы-палы".

– Ты не волнуйся, я прикажу своей жене проводить тебя назад немедленно, как только мы доберемся до дома, – пострадавший почувствовал, что перегнул палку, и что она вот-вот может распрямиться со всеми вытекающими последствиями. – И, между прочим, если ты думаешь, что когда я говорил, что я тебе пригожусь, я преувеличивал, то это совсем не так. Если хочешь знать... сейчас налево... если бы не я, то тебя бы съели еще полчаса назад. Сегодня ведь полнолуние, а в нашей деревне пятьдесят дворов, и все жители – родственники. Чужих просто не осталось. Понимаешь?

– Если бы не вы, – настал черед Иванушки ворчать, – я бы уже как полчаса сидел бы у костра с моими друзьями и (желудок впал в состояние комы) ел жаркое.

– Жена тебя обязательно угостит ужином, – тут же услужливо предложил косой.

За ужин царевич сейчас был готов простить все, кроме критики "Приключений лукоморских витязей". И простил.

Жены Евсея (так звали оборотня) дома не оказалось. По его указанию Иванушка закрыл плотно ставни, задернул занавески и зажег толстую оплывшую свечу.

– Полнолуние, – извиняющимся тоном проговорил Евсей. – Видать, вышла на улицу.

Царевич обернулся. Перед ним, ослабляя повязку на увеличившейся ноге, сидел на полу невысокий кряжистый мужичок с жиденькой бородкой пучком и отчаянно косящими глазами. Заметив вопросительный взгляд гостя, он пояснил:

– Если свет полной луны не попадает напрямую на оборотня, он может сам выбирать, какую форму ему принять. А в доме человеку удобнее. А если ужинать ты еще не раздумал, то раздуй угольки в печке, подкинь дров и принеси из ледника утрешнюю кашу и молоко. Мясо не трогай – Варвара голодная вернется, как волк...

Иван поспешил выполнить все указания хозяина. По завершении в список потерь были занесены опаленные брови и ресницы, пара разбитых тарелок и полкорчаги пролитого молока. На поднявшуюся было волну протеста Евсея Иван рассеяно заметил, что могло быть и хуже. Или гораздо хуже. Насколько хуже, тот выяснять почему-то не стал.

– А если ваша Варвара сегодня не вернется, как я до своих добираться буду? – жадно поглощая сухую подгоревшую гречку, сквозь набитый рот поинтересовался Иванушка. И не сразу заметил, что хозяин вдруг почему-то вытянул шею и выпучил глаза, таращась куда-то ему за плечо, на печку. И поэтому, когда за его спиной хорошо знакомый голос посоветовал: "Переночуешь здесь", под стол последовала оставшаяся половина молока вместе с корчагой.

Он обернулся. В пламени печи отчетливо проступали очертания прекрасного женского лица, явно наслаждавшегося произведенным эффектом.

– Ярославна?! Как ты меня нашла?! Как ты это делаешь?! Где ты?!

– Я-то там, где и должна быть, Иванушка, а вот какая нелегкая занесла тебя в единственную в Лукоморье деревню оборотней ночью в полнолуние... Впрочем, я должна была это ожидать. Это же так естественно...

Иван насупился.

– Это ОНА? – заворожено прошептал Евсей, не сводя поочередно своих косых глаз с чудесного явления.

– Ага, я вижу, слава обо мне идет впереди, – приторно-сладко улыбнулась ведьма. – Это хорошо. Не люблю представляться. А теперь слушай, Ванюшенька. Варвара Евсея не придет до утра – она сейчас с племянниками на пикнике в лесу. Там, где раньше, часа полтора назад, была стоянка разбойников. А утром, вернувшись, сразу заляжет спать – набираться сил для новой ночи. Тебя она не тронет. Если не захочет, чтобы в их роду к зайцу прибавилась жаба. А хозяин позаботится ей это разъяснить. Правда, Евсеюшка?

– Тебе меня не запугать, – выпятил вдруг впалую грудь смешной мужичок.

– А я не запугиваю. Я просто объясняю, что надо делать, чтобы все хорошо кончилось, – рассеяно пожала плечами ведьма.

– Для кого? Для него? – снисходительно мотнул головой Евсей в сторону Ивана. – Царевичем больше, царевичем меньше – тебе-то, ведьме, какое до этого дело? Ученые люди и оборотни всегда были ближе друг к другу, чем ко всяким городским хлыщам. А сейчас он в моей власти. Хочу – милую. Хочу – супружнице скормлю. Что ты мне сделаешь? Да ничего. А если он тебе действительно так дорог, то давай поторгуемся. – раскосые глаза оборотня хитро прищурились. – Ты мне – услугу небольшую, я тебе – парнишку живого.

– А ты действительно хочешь знать, что я с тобою сделаю? – вежливо поинтересовалась Ярославна, и, прямо на выпученных от ужаса глазах оборотня, руки его ссохлись, позеленели, ногти выпали и, как листики весной, между пальцами пробились коричневатые пупырчатые перепонки. В избе пахнуло болотом.

Иван был более чем впечатлен. Впечатлен ли был Евсей, выяснить не представлялось возможности по причине бессознательного состояния такового. Да, впрочем, его мнением никто и не интересовался.

Королевич Елисей сейчас бы очертя голову бросился на защиту друга, сраженного злыми чарами неизвестного колдуна. Иван сделал то же самое, и то, что на этот раз незнакомец был сражен чарами его друга, ничего не меняло для пылкого царевича.

– Сделай сейчас же как было и извинись перед ним! Так нельзя обращаться с людьми! Ну и что, что он оборотень! Это еще не значит, что с ним можно так поступать! – Иван еще раз, помимо воли, взглянул на руки-лапы незадачливого зайца: "В Шантони за лягушачьи лапки такого размера, наверное, можно было бы получить если не пол-царства, то город приличных размеров – наверняка". От такой мысли, не приличествующей истинному витязю Лукоморья, он смутился, закашлялся, покраснел, и чтобы скрыть замешательство, прибавил оборотов, целенаправленно глядя исключительно перед собой:

– Думаешь, если ты – ведьма, то тебе все дозволено?! Он был добр ко мне! У него была жизнь тяжелая! И детство трудное! Он страдал от собственного несовершенства! Его психосоматический комплекс неполноценности... – нет, витязи так не говорят. Что же говорил Елисей в таких случаях? А, вспомнил! И, прочистив горло, царевич сосредоточился, вызвал в памяти страницу шестьсот сорок пять и выдал:

– Сгинь, смрадное исчадие преисподней, гнусное порождение омерзительнейшего из... – ой, что это я такое говорю, это же Ярославна, сестра Серого! И, к тому же, с дамами так обращаться некультурно. Но ведь так говорил Елисей!... Как все таки тяжело быть лукоморским витязем...

– Ты хочешь еще что-нибудь сказать перед тем, как...

– Да! Никакой опасности ни для кого не было!!! – выпалил Иванушка, но, потом, подумав, добавил:

– Пока ты не появилась... Он только хотел, чтобы ты ему помогла излечиться, но, наверное, просто не знал, как попросить. За это не наказывают! И в конце концов, я не маленький ребенок, я сам могу о себе позаботиться и выбирать себе друзей!.. – до него внезапно дошло что-то тревожное, зарегистрированное с минуту назад его мозгом, и он осекся.

– Перед тем, как что?

Ярославна устало улыбнулась и провещала:

– Иванушка, свет мой, если бы ты не был другом Сергия, то сейчас Шантони пришлось бы раскошелиться на два города приличных размеров. И это только за передние.

Царевич прикусил язык.

Ярославна продолжала:

– Но если ты хочешь, чтобы мы с Сергием завтра заскочили сюда, чтобы взять твои сапоги и кольчугу для передачи родителям для похорон, я не буду с тобой спорить и все исправлю, как ты требуешь.

– ?

– Ты когда-нибудь слышал, чтобы слово "оборотень" употребляли в значении "заслуживающий доверия"?

– Н-нет, а что?

– Вот и я – нет. Подумай на досуге об этом. А теперь – спокойной ночи. Позаботься о себе хорошо, немаленький ребенок. Завтра после восхода солнца будь на западной окраине деревни – мы тебя подберем. И привет тебе от моего братца...

Образ ведьмы в огне стал бледнеть.